Шериф Велич стал перекатывать по губам сигару, которую он закурил.
– Судя по тому, что молодая женщина рассказала доктору Уолкеру, после того, как он осмотрел ее и она смогла говорить, Энди стучался так сильно, что разбудил мертвецки пьяного Лакосту в его комнате. Джек, шатаясь, прошел в переднюю комнату, спрашивая, что тут происходит, и тут началась драка.
– Понимаю, – сказал Шварт. – Латур очень хотел бы того же самого.
Велич продолжал:
– Я представляю себе, что двери такого домика не особенно солидны. Во всяком случае, те двери... Шварт застегнул свою рубашку и завязал галстук.
– Я тоже так думаю. – Он убедился в том, что галстук его завязан хорошо и воткнул в него булавку. – Но каким образом так скоро поднялась тревога? Ведь это место настолько уединенное?
Джек Пренгл перебил его:
– Сельскохозяйственный рабочий позвонил по телефону.
– А кто принял это сообщение?
– Я.
– Это был белый или черный?
Пренгл подумал.
– Я думаю, что черный. Вы знаете, они как говорят, когда волнуются. Короче говоря, он сказал, что только что проезжал мимо лужайки, и тут у него спустилась камера. Он остановился у края дороги, поставил машину и только начал ставить запасное колесо, как услышал выстрелы. Потом стала кричать женщина, и он понял, что что-то произошло. Как только он сменил запаску, он быстро поехал до первого телефона и позвонил нам.
– А он не ходил на лужайку?
– Нет, насколько я понял.
– Вы спросили у него имя?
Пренгл покачал головой.
– Нет, как я вам уже сказал, парень был очень взволнован, а потом я подумал, что он вряд ли захочет быть замешанным в подобную историю, связанную с белой женщиной.
– А он сказал вам, откуда он звонит?
– Он не говорил об этом.
Шварт удостоверился, что все пуговицы на его рубашке застегнуты, как следует.
– И что же вы сделали после того, как получили такое извещение по телефону?
– Я связался с Томом и с шерифом, потом я предупредил Луели, чтобы тот дежурил в конторе шерифа. Потом мы все трое отправились на эту лужайку.
– Понятно, – сказал Шварт. – Все, что вы имели для того, чтобы отправиться на охоту, был телефонный звонок неизвестного вам человека, утверждавшего, что он слышал выстрелы и крики женщины?
Пренгл обозлился.
– А разве этого недостаточно? Если бы вы были вместе с нами, вы бы почувствовали себя весьма плохо, войдя в этот домишко.
Шварт достал сигарету, постучал ею по пальцу, не спеша сунул ее в рот и закурил.
– Это весьма возможно, – согласился он. – Откуда вы вызвали санитарную машину?
– Шериф заставил меня вернуться в Биг Бой.
– А где вы обнаружили Энди?
Вмешался Том Мулен.
– Это я его нашел. В двухстах метрах от лужайки, в стороне. Сидя за рулем своей машины, он казался мертвецки пьяным.
Адвокат пожал плечами.
– Это мне кажется довольно нелепым. И все мы отлично знаем, что, чтобы ни случилось, Энди не идиот. Если он виноват в тех преступлениях, в которых его обвиняют, я думаю, что он постарался бы поскорее убраться оттуда.
Мулен ответил, не сердясь:
– Да, но он не мог сделать этого.
– А почему же?
– В момент, когда он торопился, он дал машине задний ход, вместо того, чтобы дать на первой передаче вперед, и завяз в болоте. Машина и сейчас еще там в ожидании экспертов, и вода доходит до порогов машины. Так что он сделал все, что мог. И он казался пьяным.
– Казался?
– Да, судя по показаниям счетчика.
– Понятно, – повторил Шварт. Он сел на стул, с которого встал мулен.
– Теперь расскажите вашу версию. Энди.
Латур честно признался человеку закона.
– Джон, я не понимаю, о чем они говорят, ни кто стрелял, ни почему Рита кричала.
– Прежде всего, что ты там делал?
– Я подумал о миссис Лакоста и беспокоился, в безопасности ли она после того скандала, который учинил Лакоста на улице, когда он прямо говорил, обвиняя ее в том, что она спит с каждым встречным. Тогда я отправился к домику, а потом, если бы Джек был в состоянии говорить, я хотел расспросить его кое о чем.
– А что ты хотел спросить у Джека Лакосты?
Латур должен был делать большие усилия, чтобы говорить. Он очень устал. Голова у него сильно болела. У него все еще был привкус металла во рту и его тошнило. Он ответил:
– Мы говорили об этом у Джо Банко, ты и я. Кто-то пытался убить меня. Последняя попытка была совершена сегодня вечером: в меня стреляли из зарослей тростника плантации Лакосты. И когда я проводил Лакосту и его жену после сцены на улице Лафит, она сказала мне, что видела проезжающую мимо машину, как раз перед выстрелами. Она услышала или ей показалось, что она услышала, что Джек с кем-то разговаривал на лужайке.
– Понятно.
– Тогда я отправился туда. Я, конечно, не загонял свою машину в болото, а оставил ее на обочине дороги, приблизительно в двухстах метрах от лужайки. Прежде чем подойти к домику, я пересек ров и обнаружил там место, в котором неизвестный устроил мне засаду. Я также обнаружил четыре окурка от сигарет и гильзу от калибра 39.
– Что ты сделал потом?
– Я пешком прошел до домика и стал стучать в дверь. В это время кто-то оглушил меня дубинкой.
Шварт ничего не сказал. Помощники шерифа, которые окружили стул, на котором сидел Латур, тоже не пошевелились. Латур стал просить их.
– Хорошо. Теперь перестаньте играть со мной. Умоляю вас, скажите, в чем все-таки дело. В чем меня обвиняют? Что я, по вашему, сделал?
Адвокат глубоко вздохнул и медленно выдохнул.
– Джек Лакоста убит двумя пулями в сердце: стрелял, безусловно, тот, который сразу же оглушил молодую женщину, после чего изнасиловал ее.
Все то, что раньше ему говорили здесь в этом кабинете, неожиданно приобрело большое значение. Латур наклонился вперед на своем стуле и стал икать, с трудом удерживаясь от рвоты.
Том Мулен сухо заметил:
– Ты чувствуешь себя теперь не так-то уж хорошо, а Энди?
– Да, – согласился Латур, – не очень хорошо.
На письменном столе шерифа зазвонил телефон. Старый Велич взял трубку.
– Понятно, – сказал он. – Понятно. – Он повесил трубку и сделал знак Латуру встать с места. – Пошли, Энди. Звонил доктор Уолкер из госпиталя. Он сказал, что дал успокоительное миссис Лакоста и теперь она немного спокойнее, и он думает, что она сможет дать показания, прежде чем заснет.
Пренгл и Келли заставили Латура резко встать и толкнули его по направлению ко входной двери, потом на площадку и заставили спуститься по ступенькам тюрьмы.
Небольшая кучка любопытных собралась перед входом.
– Вот он, негодяй! – закричал кто-то. Другой попытался ударить Латура, но Том Мулен оттолкнул его.
– Без этого, не стройте из себя дикарей. Отойдите, парни, и дайте нам пройти.
– А я? – спросил Шварт.
– Вы можете воспользоваться вашей машиной, – ответил ему Велич, садясь рядом с Томом Муленом. – Наконец-то! – выдохнул шериф. – Это долго продолжалось, но следовало проделать это. Я боюсь, что слишком постарел, но я не вижу ничего плохого в том, чтобы подобрать лишний доллар. Я очень люблю ложиться спать с какой-нибудь малышкой: чем она моложе, тем больше она мне нравится. Но с условием, что она добровольно соглашается на это. Я даже убил несколько типов в свое время. Но насилие – это уж совсем не для меня!
– Но я не насиловал никого! – протестовал Латур. – Вы можете мне поверить, шериф.
– Почему? – лаконично спросил он.
Мулен пропустил без сожаления мимо себя строй фургонов нефтяной компании, потом включил мигающий красный свет и помчался по улицам так быстро, как позволяла оживленность движения.
У Латура все больше создавалось впечатление нереальности происходящего. Он позволил вести себя и смотрел на толпу на тротуарах. Никто не кричал, но все оборачивались, чтобы посмотреть на полицейскую машину и следили за ней глазами. В толпе женщины были так же молчаливы, как и мужчины. Даже ритм улицы изменился. Ударные инструменты в оркестре замолчали и была слышна лишь приглушенная мелодия смычковых.
Келли нервно ерзал на своем сидении.
– Мне хочется знать, дадут ли нам повернуть дело, как мы хотим?
– Этого я не знаю, – ответил шериф. – И я не могу сказать, что меня это очень беспокоит. Если бы ты видел эту бедную девчонку, избитую, заплаканную, совершенно голую, лежащую на полу домика, ты, может быть, думал по-другому.
– Как те три тогда, а?
– Еще хуже, если это возможно. У нее было внутреннее кровотечение.
Мулен затормозил и остановил полицейскую машину перед госпиталем нефтяной компании. Келли и Пренгл схватили за руки Латура и вытащили его из машины.
Доктор Уолкер, официальный полицейский врач и главный врач города, стоял перед дверями одной из комнат.
– Как она себя чувствует? – спросил Мулен.
– Она поправится, – ответил врач. Он презрительно посмотрел на Латура. – Но как мог мужчина довести до такого состояния женщину? Это мне непонятно.
