Рабочий умолк.
— Хорошая сказка, — одобрили студенты.
Полная луна взошла на небе.
— А теперь и спать пора...
— Всё равно сейчас, при такой луне, мы никаких камней не найдём, — пошутил кто-то.
КОСУЛЯ И ОЛЕНЬ-ЦВЕТОК
Вскоре после моего прихода на Ишкульский кордон Люся исправилась с партией студентов на обследование Мельничной горы. На склоне её в густой траве она нашла рога, сброшенные пятнистым оленем. Сначала они висели в домике геологов, а потом Люся передала их в музей заповедника.
В воскресенье, выходной день геологов, мы с Люсей и Нелей пошли за ягодами. «Мест» мы не знали, и наши корзинки и кружки долгое время оставались пустыми. Увидя просвет между высокими соснами, направились туда: на полянках, мы знали, есть много спелой клубники.
Только стали выходить из леса, как вдруг раздалось громкое неприятное «рявканье». И из леса мимо нас вихрем пролетело какое-то рыжевато-красное животное на высоких, стройных ножках.
— Это косуля, — сказала Люся.
— Ну и голосок, — удивилась Неля, — можно подумать, что это какой-нибудь хищник, вроде тигра. А на самом деле такое воздушное создание.
Мы прошли узкой тропинкой мимо глубоких шурфов и вышли на полянку, красневшую от ягод. Стали собирать зрелую душистую клубнику. Оглянулись, а косуля снова на том месте, откуда мы её вспугнули. Мы удивились: косули очень пугливы и наблюдать за ними удаётся, только удачно замаскировавшись, а эта видит, что мы на неё смотрим, и почему-то не убегает.
— Тут какая-то загадка, — сказала Люся и решительно направилась через полянку к косуле.
Забыв о ягодах, мы двинулись за нею. Когда мы подошли совсем близко, косуля снова рявкнула, сделала несколько огромных прыжков и скрылась.
Люся первая пришла на то место, где стояло животное. Осмотрелась вокруг, заглянула в шурфы.
— Скорее! — закричала она. — Маленькая косуля в яму попала.
Загадка поведения косули была теперь разгадана: мать не могла оставить в беде своего детёныша.
Мы заглянули в яму. На дне её, дрожа всем телом, стоял маленький козлёнок. Вероятно, следуя за матерью, он прыгал и играл на узенькой тропинке и, оступившись, упал в яму. В этом месте шурф был не очень глубокий, но узкий и с отвесными стенами. Козлёнок стоял на всех четырёх ножках, значит, упал удачно, не получив никаких повреждений.
Мы были в большом затруднении и не знали, что делать.
Косуля-мать снова появилась: стояла поодаль и время от времени коротко рявкала и топала ножкой.
Люся оказалась решительнее всех.
— Я лезу в шурф, — заявила она.
Но в это время за её спиной раздался мужской голос:
— Что это у вас тут за совещание? — Из лесу вышел незнакомый мужчина средних лет, с небольшой окладистой бородой, в костюме наблюдателя, с винтовкой за плечами.
— Кто вы? — спросила Неля. — Мы вас не знаем.
— Я егерь Матвеев, с кордона Сайма, может, слыхали?
— Слыхали, — отозвалась я.
— А вы — студенты?
— Да, здесь на практике, — ответила Люся, — помогите нам косулю из шурфа вытащить.
Егерь заглянул в шурф:
— Козлёнок... Уж не волк ли его туда загнал? Вам он для опытов нужен?
— Что вы, что вы? — замахали руками студентки. — Мы ведь геологи, а не зоологи.
— Ну, что же, может, Сергею Львовичу пригодится. У него не раз козлята воспитывались, — говорил егерь, а сам, не теряя времени, полез в шурф. Вот он уже на дне, поднял козлика на руки. Тот совсем и не сопротивлялся, только издал какой-то странный всхлипывающий звук, может, мать звал.
Держа одной рукой козлика, егерь другой рукой ухватился за скалистый выступ:
— Берите козлёнка!
Люся с Нелей бросились к яме, взяли животное на руки и бережно поставили на землю. Мы все залюбовались им.
Стройное хрупкое тельце на высоких ножках с блестящей рыженькой короткой шерсткой, с яркими светлыми пятнами. хорошенькая головка на стройной шейке, с длинными широко расставленными ушами, которые всё время трепетали, наверно, от волнения и страха. Но особенно хороши были глаза: под длинными ресницами, большие, тёмные, почти чёрные.
Козлик не двигался с места и только сильно дрожал всем телом.
И вдруг мы увидели: мать-косуля, издали наблюдавшая за нами, как молния, пролетела поляну. Ближе к нам её шаги замедлились. Она остановилась и издала какой-то звук, в котором мы уловили призыв и ласку. Козлик вдруг сдвинулся с места и метнулся к матери... Счастливые мать и детёныш быстро скрылись в лесу.
Мы проводили их взглядами. Лицо егеря, грозы всех волков, расплылось в доброй улыбке.
В тот же вечер за ужином Люся сказала:
— Косуль мы видели, а пятнистых оленей нет. Как же это так: прожить в заповеднике столько времени и не видеть его главных обитателей?
Наблюдатель Михаил Алексеевич Крылов предложил нам устроить «встречу с оленями». И в первый же выходной день повёл нас куда-то в горы.
— Только идите тихо, бесшумно, старайтесь не наступать на сучки, — поучал нас наблюдатель, — тогда ручаюсь, что увидите оленей.
Шли долго. Наконец, Крылов свернул с тропинки в сторону и показал нам небольшие пространства примятой травы.
— Это лёжки пятнистых оленей, — таинственно прошептал он.
Вдруг где-то совсем близко послышался треск ломаемых сучьев. Крылов сделал знак: «молчите». Неожиданно раздался резкий свист, и на тропинку выбежал пятнистый олень. На его голове красовались могучие ветвистые рога. Красно-бурые бока его были усеяны рядами белых пятнышек. Олень на мгновенье остановился и затем грациозными прыжками бросился вперёд, на поляну.
Мы последовали за ним.
Но вскоре его пятнистая шкурка совершенно слилась с пёстрым узором цветов на поляне. И только высокие рога животного мелькали среди этого моря цветов и выдавали его присутствие.
— «Олень-цветок»! — с восхищением сказала Неля. — Теперь мне стало понятно, почему его так называют китайцы.
После встреч с косулей и пятнистым оленем разговоры у костра неизменно велись вокруг этих животных. А Неля попросила наблюдателя Крылова рассказать всё, что он знает о косуле и пятнистом олене.
— О косулях особенно нечего говорить, — начал свой рассказ Крылов. — Это коренные обитатели Урала и Ильменских гор. А вот пятнистые олени — дело другое. Их родина — Дальний Восток. Ценность этих оленей заключается в их пантах. Панты — это молодые, еще не окостеневшие рога, покрытые нежной, бархатистой шерстью, переполненные кровью. Из них вырабатывается лекарственный препарат — пантокрин, и потому они ценятся очень дорого.
