приду, наверное, позже тебя.) Зато я — как бухгалтер, буду высчитывать, кому — сколько, когда и как.
— Ладно, Рахель. Согласна быть младшей женой в гареме! — взгляд Полины, обращённый к нему, снова блеснул такой первобытной страстью, что Керк невольно опять поёжился.
Но взял себя в руки:
— Не возражаю насчёт порядка, который вы определили и определите. Но!
Чур, сколько, когда, и как — выбираю всё-таки я!
После очередной ночёвки, перед которой разговаривали, привольно развалясь на ставшей почти удобной мягкости пола уже гораздо непринуждённей и спокойней, поскольку наконец появился некий «остаток сил», Керк, проснувшийся на спине, обнаружил на своих ногах две закинутые конечности. Одну от Полины. Другую, лежавшую повыше и точно накрывавшую пах — от Рахель. И вынужден был констатировать, что всё у него для «экспериментов по продолжению рода» готово!
Однако он терпеливо дождался, пока мирно посапывающие, и, судя по всему, пригревшиеся, прижавшись тёплыми и мягкими (Точно — готовы!) грудями к его бокам женщины, не проснутся сами. К этому времени, к счастью, компрометирующие его элементы организма опали и успокоились. (Слава Богу: а то он всерьёз опасался, что дамы могут захотеть проверить их «в действии» прямо «на месте»! У них-то для этого всё было готово ещё вчера! Он уже старался избегать особенно пристально разглядывать подтянувшиеся и налившиеся формы — потому что «естество» начинало «правильно» реагировать…)
Полина, сделав вид, что просыпаться в такой позе — самое обычное дело, села и грациозно потянулась. Напоминала она при этом породистую кошечку, чуть выпустившую коготки, и слегка царапающую ими любимый хозяйский ковёр, и понимающую, что шкодит, но… Проверяющей реакцию хозяина.
Рахель, сев, просто огладила себя ладонями:
— Разрази меня гром! Ваша правда: омолодение — на лицо! Кожа: блин, да никакие кремы и подтяжки такого никогда!.. Полина! Как там моё?..
— Отлично. Гладкое, милое. А моё? — обе пристально вглядывались в лица друг друга, улыбаясь, и делая милые гримаски. Вот паршивки! Они просто обворожительны!
— Младшая жена — вы — супер! Нет, реально — отлично! Мы — красавицы! Ну что? Как там, внизу? — недвусмысленный кивок уже в сторону трусов Керка.
Он удержался, чтоб стыдливо не потупиться. Взгляд выдержал, и даже широко улыбнулся. Но предпочёл не форсировать. Двойная порция «оздоровления» наверняка отнимет много сил, а они ещё не завтракали:
— Пока — не очень. Но уж не сомневайтесь: вы узнаете первыми! Ну что? Пойдём?
— Пойдём, конечно. Нужно принять очередную порцию омолаживающего. И восстанавливающего потенцию.
Керк хмыкнул: надо же…
А он-то считал себя — сексуально озабоченным! Не-ет, им точно что-то добавляют!
Или, что более вероятно, его дамы «напускают» на себя. Чтоб ему, да и им самим, было повеселей. Добавить, так сказать, мягкого неназойливого юмора и бодрости…
В ситуацию, в которой, если задуматься, юмором и не пахнет.
По лестнице долго подниматься не пришлось: вскоре они попали в зал, где тоннелей не имелось вовсе. Зато в центре имелась весьма странная конструкция: словно бы карусель. Детская.
Толстая штанга ему по пояс, уходящая основанием в пол. С тремя двухметровыми рычагами, ещё и с сиденьями на их концах.
— Что это?
Он подумал было пошутить, брякнув, что это — эмблема концерна «Мерседес-Бенц», на правах рекламы. Но подумал, что шутка будет выглядеть не слишком удачной. Сказал:
— Не знаю, Рахель. Но похоже, от нас начинают требовать более сложных действий, чем шлёпанье босыми подошвами по резине.
— Ага. Логично. Однако вначале всё равно предлагаю поесть.
Вкус шариков напоминал на этот раз кукурузу.
— Неплохо. Но мне лично маис никогда особенно… Даже в виде традиционного попкорна.
— Это, наверное, потому, что вы в юности слишком увлекались просмотром фильмов на местах для поцелуев.
— Хам. — Полина хмыкнула, — Ну, было дело… О-о! Вот! Я вспомнила, почему попкорн теперь не люблю! Мой очередной идиот-ухажёр решил показать мне, как сахар на попкорне вспыхивает в огне его зажигалки. И спалил мне подол платья! Аж до пояса. Пришлось — благо, была ночь! — срочно бежать домой, завернувшись в его рубаху. А платье было дороженное… И любимое… Я и сама расстроилась, да и от ма мне тогда влетело от души… Короче: с любимым мы расстались, и попкорн я с тех пор не ем.
— Надо же… — Рахель покачала головой, — Нет, у меня в плане попкорна и просмотра фильмов на местах для поцелуев всё было в порядке. Зато однажды мой не то третий, не то — четвёртый попробовал «уговорить» меня в парке. Как оказалось, прямо возле муравейника. Ох и покусали нас тогда! Вернее, меня: я кричу, (Вернее — мычу! Рот-то закрыт поцелуем!) значит, извиваюсь, а этот козёл думал, что это — от страсти!..
Короче: я с этим чурбаном тоже рассталась.
Керк посмеялся вместе с дамами. Но о своих «прикольных» случаях предпочёл пока не вспоминать:
— Спасибо. За то, что подняли нам настроение. Нет, правда: в таком состоянии духа и думается лучше! А нам явно нужно подумать.
— Да чего ж тут думать-то? Просто сядем — нас как раз трое! — на все сиденья, ну и посмотрим, что случится!
— Храбро. Глупо, но храбро. Хотя… Согласен, Рахель. Потому что других вариантов пока и сам придумать не могу.
— Возможно, мудрить тут пока и не надо. Это — задача из примитивных. Только…
— Да, Полина?
— Давайте на всякий случай сделаем всё — вместе. Одновременно. Потому что не хотелось бы, чтоб нас как-то… Разделили.
— Хм… Предложение не лишено смысла. Хотя… Не вижу пока способа, каким нас могли бы попытаться разъединить.
— Сама не вижу. Но вот чует моя задница, — Полина шлёпнула себя по одному из уже весьма аппетитно выглядящих полушарий так, что эхо звонко отдалось в ушах, — что такая возможность для нас сейчас — самая нежелательная.
— Это — мягко говоря! Мне и самому не хотелось бы такого. Мы… Привыкли.
— Точно. «Мы — одна семья!» Или как там говорил герой какого-то мультика?
— Не помню какого, и не помню как. Но Полина права. Давайте по счёту «три!».
Они встали каждый напротив сиденья, представлявшего собой простую площадку из белого пластика, размером с квадратный фут. Керк попробовал осторожно, а затем — и чуть сильней, надавить на своё обеими руками. Ничего не случилось. Ну и ладно.
— Готовы?
— Да.
— Готовы.
— Тогда развернёмся к сиденью… э-э… вот именно этим местом. Ну, начали: раз, два, три!
Когда ноги всех троих оторвались от пола, произошло сразу две вещи: поперечные рычаги, на которых были закреплены сиденья, подались, со щелчком опустившись чуть ниже, а в стене напротив открылся проход, до
