не сдаюсь.
– Хоть пальцем тронешь – пожалеешь.
Его кадык резко дёргается, приковывая мой взгляд к довольно крепкой шее. И оттуда уже поднимаю глаза к губам с полученной вчера ссадиной на левом краю, которые снова близко. Очень близко. Сокрушительно близко. В голове что-то щёлкает, осознанием, что такой, как Лис вполне способен взять своё без разрешения. Всего-то достаточно склониться чуть ниже, прижаться теснее...
Едва заметно дёргаюсь всем телом, не справившись с возникшим вдруг волнением.
– Уже трогаю, – шепчет он с иронией мне на ухо.
Щёки начинает покалывать от прилившей крови. Я кожей чувствую его довольную улыбку.
Возлюби врага своего
Лис
– Послушай, Кир, чего ты хочешь?
Её светло-голубые глаза кажутся слишком большими и, на первый взгляд, до скуки наивными, но смотрят с такой вызывающей прямотой, какую редко позволяют себе первые красотки. Поля не спешит растекаться к моим ногам лужей сантиментов, не хлопает кокетливо ресницами, но подсознательно реагирует на мою близость. Очень даже остро. Только скорее простится с языком, чем признается в том даже себе.
Чего хочу? Я с удивлением осознаю, что много чего хочу. Ещё вчера единственным моим желанием было избавиться от проевшей печень скуки. Но сейчас, в считаных сантиметрах от поджатых губ, которые скорее обложат меня матом, чем раскроются навстречу, в крови закипает азарт. Тем забавнее наблюдать за тем, как она сопротивляется. Да и сопротивляется ли? Правильнее сказать – пытается игнорировать.
– У меня много желаний. Долго рассказывать, – усмехаюсь своим мыслям, цепляя зубами лямку джинсового сарафана, так чтобы та упала с острого плеча. – Но я могу показать. Тебе выпал исключительный шанс с пользой разменять свою девственность. – отстраняюсь, дабы насладиться ошалевшим взглядом на фоне вытянутого лица. Ничего-ничего, я вчера ещё не так смотрел. Это только начало. – Что? Ты мне покорность, я тебе опыт. Взаимовыгодная сделка с какой стороны ни глянь. Но пока начнём с малого.
– Вот уж благодарствую за милость, – колко шипит Полина, неумело пряча за дерзостью нарастающий испуг. Занятно. Неужели вчерашняя храбрость выветрилась вместе с мохито? Будет обидно, мне понравилось её осаживать. – Раз ты такой щедрый, лучше потраться на резиновую Зину. А меня отпусти, не видишь, лифт приехал.
Что ж, я ждал чего-то похожего. И естественно, снова делаю по-своему. Сковываю ладонью узкие запястья и жёстко фиксирую над её головой. Второй рукой не глядя ударяю по кнопке, отправляя лифт на самый верх. Очередная провокация затапливает позвоночник опасным незнакомым жаром, но я не придаю этому значения. Жажда возмездия разит наповал.
– Отныне ты и есть моя Зина, – вжимаю в стену хрупкое тело. – покладистая и исполнительная.
О нет, никакая она не покладистая – мягкие губы, будто вообще не рассчитаны на податливость. Тем слаще силой их раздвинуть и ворваться в напряжённый жаркий рот как можно глубже. Мне плевать нравится Поле или нет, как и на привкус крови, сочащейся из незажившей ссадины. Я плохо соображаю, что творю и ещё хуже себя контролирую. Никогда не замечал за собой садистских наклонностей, но сейчас насилую её рот – напористо, жёстко, до жжения в лёгких – и понимаю, что это самые яркие ощущения, из когда-либо испытанных.
Вопреки холодному равнодушию, меня уносит. Впервые уносит. Потому что протест бьёт по рецепторам вкусом реванша, запрета и адского возбуждения.
Непокорность жалит до такой степени, что даже оторвавшись глотнуть воздуха, продолжаю зверем зализывать распухшие губы. И тут она бьёт меня под дых. Нет, не с ноги, как вчера. Бьёт внезапным смирением.
Я думал, что потерял голову? Да ни черта подобного! Я теряю себя целиком. Ныряю рукой под юбку сарафана, чтобы помочь ей закинуть ноги себе на бёдра и если б не одежда, толкался бы уже глубоко внутри. Одни только джинсы и спасают нас от незащищённого секса.
Хочу её покорность. Именно так, без обоюдной симпатии, приправленное жалящей враждой. И это самое жуткое открытие за всю мою жизнь. Должно быть, то же самое испытывает маньяк, вспарывая свою жертву. Преступный концентрированный кайф. Я чувствую, как её колотит острее, чем собственный озноб. Полина по-прежнему ни в чём не участвует, но позволяет. Пробует. Постанывает?!
Одинокий тихий стон разрывает меня на части. Теперь уже обеими руками мну ягодицы, едва прикрытые полоской белья. Жду, когда оттолкнёт. Хочу этого и одновременно боюсь. Нет, не толкает – просто царапает мои плечи и шею как дикая кошка. Похоже, нас хоть и воротит друг от друга, а хотим мы того же и тем же способом.
Между нами нет симпатии – война амбиций, борьба и кураж. Возлюби врага своего? Непременно. Возлюблю как ещё ни одну не "любил".
– Ой, – вдруг доносится за шумом разъезжающихся дверей.
Пьяно отрываюсь от истерзанных губ своей дикарки. Обернувшись, встречаюсь глазами с иронично вскинувшей бровь Алиской. Горячая штучка наверняка спешит к не терпящему задержек покровителю. Что ж, сегодня ей придётся опоздать.
Прибалдевший взгляд скользит по девичьим ногам, скрещенным над моей поясницей, но уже через мгновение невольная помеха понятливо отступает.
Мы с Алиской наловчились обходиться без слов ещё до памятного уикенда в одной постели. Может не будь у неё влиятельного папика... да всё равно ничего бы не вышло. Мы слишком похожи.
Подмигнув соседке, прожимаю кнопку первого этажа. Лифт с шумом начинает спускаться. Момент безнадёжно упущен. Я упрямо возвращаюсь к прерванному поцелую, но почти сразу шиплю от резкой боли, потому что Поля глубоко прокусывает мне губу. Прямо поверх вчерашней ссадины.
Ох, ё!.. Жестоко.
Три – два, или кто там ведёт? Уже неважно.
– Мы в расчёте?
Вопрос добивает ощущением сделанной мне подачки.
– Не надейся, чудо, – стряхиваю с себя практически плоское тело с такой яростью, будто её кожа крапивой жжёт ладони. – В асфальте и то больше страсти. Он вчера хотя бы был горячим.
– Тогда зачем я тебе, садюга?! – всё-таки срывается она.
– Ты... забавная, – намеренно припечатываю её холодом насмешки. – Мне нравится в тебя играть.
Оставшиеся этажи прожигаем друг друга разъярёнными взглядами. Всё пространство между нами трещит напряжением не то от нереализованной похоти, не то от желания вцепиться друг другу в горло.
Смотрю, как она выбегает со скоростью света. Небрежный пучок открывает эльфийские уши... Смотрю, не понимая, с чего меня так кроет? У неё же фигура подростка, рост от горшка два вершка. Затем накрываю лицо ладонями и с силой стираю с себя
