– Заткнись, а? И без тебя тошно.
– Вот именно. Ты и сам понимаешь, что вы с ней слишком разные. А вот с Натальей вы бы друг другу прекрасно подошли.
– Ты с чего это свахой заделался?
– Не знаю. От скуки, может.
– Так съезди куда-нибудь на Мальдивы. Отдохни, развейся. Может, и перестанешь чушь нести.
– А почему чушь? Чем тебе Наталья не угодила?
– Я никогда на чужие подстилки не зарился. Пусть и брошенные.
– Это ты зря. Я не в смысле, что не зарился, а в том, что Наталья не подстилка. Она нормальный человек.
– Вот и женись на ней сам. Чего другим-то ее навяливаешь?
– Не могу. Она меня выше на целую голову. Я себя с ней недомерком каким-то чувствую.
– Вы с ней одного роста, ты даже повыше будешь. Так что не выдумывай. Ерничать ты мастер, это каждый знает.
– Ладно, ладно, не гоношись. По домам? – Павел встал и потянулся, разминая уставшие мышцы. – Или на пруд, искупнемся?
Александр поднялся следом, аккуратно отряхнул джинсы.
– Я домой. Мне завтра по полям с утра проехать надо, пока не жарко. Я же работаю, а не филоню, как некоторые.
– Эти некоторые, между прочим, сантехнику в школе меняют, хотя им это по статусу не положено. Помочь слабо?
– Вы и без меня прекрасно справитесь. У вас это гораздо лучше получается.
– Правильно, потому что мы универсалы. В отличие от некоторых агрономов, которые только на травку любоваться умеют.
– Да ну тебя! Балабол! – беззлобно ругнулся Александр. – Я пошел! Пока!
Павел сумрачно поглядел ему вслед. Ему нравился Сашка своей основательностью и надежностью. Но вот его допотопных взглядов он понять и принять никак не мог.
– Чужая подстилка! Это ж надо!
Надеясь, что Наталье никогда подобных слов слышать не доведется, пошел к пруду. Из-за туч выглянула улыбающаяся полная луна, и он принялся плавать, стараясь ни о чем не думать, интенсивным движением выгоняя из тела накопившуюся похоть.
Александр пришел домой, осторожно зашел к себе. Он жил в родительском доме, даже не в доме, а в пристрое с отдельным входом. Отец отделил его еще лет пять назад, когда он заявил, что давно уже не маленький и не надо матери его ждать по вечерам.
Это было удобно, теперь он приходил и уходил, когда вздумается, но в любой момент мог зайти в родительский дом, чтоб перекусить или взять чистое белье. Мать до сих пор считала его несмышленышем, неспособным последить за собой. И он этим пользовался. А что? Не будет же он сам себе одежду стирать? Не мужское это дело. Женится, этим будет заниматься жена.
Скинул одежду, остался в одних трусах и бухнулся в постель. Хотя и здорово хотел есть, решил на родительскую половину не ходить, не тревожить мать. Она непременно соскочит и примется его кормить, как маленького. Ему было ее жаль, хотя она не работала и говорила, что ухаживать за мужем и сыном ей не в тягость, а в удовольствие. Его старшая сестра, Катерина, давно была замужем и жила с мужем, моряком дальнего плавания, на Дальнем Востоке.
У нее было двое детей, и они часто общались по скайпу, но, если честно, никаких особо радостных чувств это общение у него не вызывало. За десять лет они отвыкли друг от друга. Да и племянники его скорее утомляли. О чем можно говорить с семи- и пятилетними карапузами? Мать с ними сюсюкала, а он старался поскорее отвязаться от этой натужной радости.
Интересно, Павел шутил сегодня или нет, говоря, что он Аньку просто раздавит? У этого чертяки никогда не поймешь, шутит он или нет. Все бы ему ёрничать да подначивать. Впрочем, Жанка тоже такая.
Чтоб там Павел не говорил, от Аньки он не отстанет, нет. Сколько ему было, когда он впервые посмотрел на нее влюбленными глазами? Еще в старших классах школы. Ей, наверно, и четырнадцати-то не было. И думала она о нем только как о друге своей сестры, да и сейчас так думает. Она уверена, что они с Жанкой поженятся, хотя у него и в мыслях ничего подобного никогда не было. Жанна хорошая девчонка, конечно, но уж очень командовать любит. Вот Павел как раз по ней. Хорошая из них получилась бы пара. Оба высокие, стройные, ловкие. И подначивать любят.
А вот из него и Ани тоже получилась бы хорошая пара. Хотя она его ниже сантиметров на сорок. А, может, и больше. И рядом с ним кажется тростиночкой. Тронь, переломишь. Отец постоянно ему говорит, что они с Аней не пара. Но что делать, если он давно и безнадежно в нее влюблен?
Скоро сентябрь, и она снова уедет в университет. В этот раз он обязательно с ней поговорит. Больше не будет ждать, когда она вырастет. Да и ему жениться пора. Мать вон уже переживает. Вот встретит ее как-нибудь одну, и поговорит. Может, даже домой к ней зайдет. Вся ее семья в школе будет, ему никто объясниться с ней не помешает.
Вот только хватит ли у него на это смелости? Ведь каждый раз он дает себе это обещание, и каждый раз, посмотрев в ее неправдоподобно синие глаза, о нем забывает.
Но в этот раз он это обещание непременно выполнит.
Решив это, заснул и спокойно спал до утра.
Утром пошел на родительскую половину. Мать уже хлопотала на кухне. Отец тоже встал и плескался во дворе, обливаясь водой из колодца.
– Ты не пойдешь?
– Нет. Я уже у себя умылся. Да и плечо побаливает, наверное, гроза сегодня будет.
– Вот ведь этот Павел! И как он тебе теперь в глаза глядит? Вывернул тебе руку, и хоть бы что! На него заявление в полицию написать надо было!
– Глупостей-то не говори, мать! – остановил ее вошедший в дом Иван Александрович. Он был в одних шортах, с голым торсом, весь в маленьких каплях воды, стекающих по загорелой коже. Он был ниже сына, но такой же крепкий и основательный. – Я вот не разу не видел, чтоб Павел к кому-то приставал. Или жить учил. А вот наш охламон этим без конца занимается. Он же самый умный.
– Правильно, батя. Я первый полез. Вот и нарвался. Павел парень что надо.
Анфиса Николаевна недовольно поджала губы, но промолчала. По ней никакой парень правильным быть не мог, раз он покалечил ее дорогого сыночка.
Мужчины поели, на ходу поблагодарили мать и отправились на работу, оставив ее хлопотать по хозяйству.
Александр взял газик ООО и принялся колесить по полям, проверяя зрелость ржи, овса и гречихи. Пшеницу они не выращивали, в их краях она росла плохо. По дороге заехал по поручению отца на дальнюю ферму возле деревни Колокольчиково, и ему не понравился грязный двор фермы. Бригадир оправдывался:
– Да трактор у нас уже неделю в ремонте! Никак запчастей из города не привезут.
– А дома ты тоже трактором убираешь? Пусть скотники тележки возьмут и вилы в руки. Да и ты помоги. А то развели антисанитарию. Смотри, на следующей неделе отец сам будет всё хозяйство объезжать. Попадете под горячую руку, меня не виновать.
Бригадир сдвинул кепку на лоб и почесал затылок.
– Спасибо, что предупредил, а то попали бы как кур в ощип. Сегодня же уберем.
Уставший и несколько раздосадованный, Александр возвращался в Ивановку. По дороге он увидел новенькую учительницу, о которой Павел отзывался с таким пиететом. Он встречался с ней несколько раз, случайно, то в одном, то в другом месте. И ничего особенного в ней не замечал. По его мнению, она была слишком высока для нормальной женщины. Хотя приятно уже то, что с ней ему не приходилось сгибаться в три погибели, чтоб заглянуть ей в глаза.
Она не спеша шла по обочине дороги в сером с яркими красными маками сарафане. Александр скривился. Разведенкам не к лицу носить такие яркие вещи. Надо бы что-нибудь поскромнее. Или она так себя предлагает? Последняя попытка выйти замуж, так сказать?
Ему хотелось проехать мимо, но, подумав о том, что скажет тот же Павел, если узнает, он вздохнул и притормозил рядом.
– Подвезти? – он надеялся, что она поймет по его скорбному тону, что подвозить ее он не хочет, и откажется.
Но она не поняла.
– Спасибо! Я так устала.
Уже в салоне она поняла, кто за рулем, и вся как-то сжалась. Александр это заметил. Неужели ей кто-то передал его о ней мнение? Или она знает, как к ней относятся сельчане?
– Как вы устроились? – он спросил это исключительно для проформы, ему были совершенно неинтересны ее дела.
Это она расслышала, поэтому ответила спокойно и равнодушно.
– Нормально.
