Внутри даже воздух иной, тяжелый. Так мокрый бетон пахнет. Ремонт новый, с претензией на роскошь. Мои сапоги скользят по глянцевому мрамору на полу, верчусь по сторонам, сдаю пальто в гардероб.
— Извините, мне нужен восьмой зал, — обращаюсь к молодой гардеробщице.
— Я вам не справочное бюро! По коридору налево и на третий этаж!
— А я не собака, чтобы гавкать! Спасибо!
Ох, так паршиво мне никогда не было, даже при разводе с Олегом. Эта еще. Раздраженная. Со своими пергидролевыми кудрями. Облаяла ни за что.
Разворачиваюсь, топаю куда велели и за поворотом замечаю лестницу с витыми перилами. Поднимаюсь по широким ступеням, на ходу достаю из сумки телефон. Где же Марк? Без адвоката я совсем раскисла. Кажется, будто все косятся на меня и считают плохой матерью… Словно Золотов уже всех накрутил в том числе и уборщицу в синей косынке…
На третьем этаже перед глазами распростерся большой коридор, по бокам закрытые двери, а у стен лакированные скамейки.
Внезапно я замираю как вкопанная, растерянно моргаю, не веря глазам. Женщина. В пурпурном брючном костюме, седыми волосами, подстриженными в каре и яркими красными губами. Она тоже здесь, остановилась возле лавки, меня не замечает.
— Мама…мама! — от волнения вскрикиваю.
Срываюсь с места, чувствую, как ресницы мокнут от слез. Быть такого не может…
Приехала все-таки. Из Архангельска. Ради меня. Подбегаю, чтобы обнять родную. Господи, как я скучала. Запыхавшись, тянусь к маме, но натыкаюсь на острый холодный взгляд.
— Отойди. Знать тебя не хочу.
— Мама, что ты такое говоришь?
— Позор семьи, — шипит прямо в лицо, брезгливо отворачивается. Через мгновенье ее тон резко меняется, — Олежек, сынок! — Лебезит.
А у меня опускаются руки. Я вижу, как из-за угла черной скалой марширует Золотов.
Глава 7
Марк.
— О! Всемирно известный адвокат Лютольф!
Опять этот никудышный завистник. Но я продолжаю заниматься своим делом, глаз не свожу с белого ободка. Было бы лучше, чтобы мой визави сегодня вообще не проснулся, тогда ему не пришлось снова принимать поражение, когда закончится суд.
— И тебе доброе утро, Игорь.
Мужчина, не слишком высокого звания одетый в темную форму останавливается близко ко мне.
Напрягаюсь от дискомфорта.
— Скажи Марк, и какого это знать, что все твои подзащитные виновны?
— Нормально. Невиновным я не по карману.
Игорь упирается рукой в глянцевую стену.
— Сегодняшнее слушанье очень важное, речь идет о судьбе малолетней…
— Так почему главный прокурор доверил спор подмастерье? — раздраженно перебиваю. — Ах да, ему по статусу не положено бросать тень на свои погоны.
— Я не рассчитываю на проигрыш. Мы с Золотовым собрали ошеломительные факты.
— Хочешь поговорить об этом сейчас?
— Почему нет?
— Мы в туалете, Игорь. Я справляю нужду в писсуар. И хватит пялиться! Как это мерзко…
Мой вечный противник впадает в ступор от прямоты. Я, спокойно застегиваю ширинку, ремень. В знак признательности к Игорю, смываю.
Разворачиваюсь, неслучайно толкаю его плечом, замираю возле раковины и включаю воду. Телефон в кармане снова разрывается, но вырубить его я не могу, звонка жду. От Анастасии.
Сушу ладони, достаю смартфон, из десятка пропущенных нахожу тот самый номер с наименованием «Не брать трубку». Только намереваюсь связаться с Романовой, как меня перехватывает незнакомый абонент.
— Да!
— Марик, дорогой, ты обещал устроить встречу сразу по прибытии из Лондона…
Черт. Кто это? И спросить как-то неловко. Будоражу нейронные сети, пытаясь составить портрет девушки по голосу. Анжела. Пышногрудая блондинка… или брюнетка?
— Анжела, прости, мы с тобой полярно-разные и…
Не успеваю договорить, связь в здании лажает, вызов прекращается. Оно и к лучшему.
Тут же вспоминаю попугая Алекса. Пернатый балабол выучил все стандартные фразы и лихо отчеканил их моей гостье. Воображение невольно рисует образ красивой женщины с каштановыми волосами. Чарующими глазами, жаль, что всегда печальными. Даже когда Анастасия улыбается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мне нужно услышать ее голос. Сейчас.
Экран телефона потухает и снова загорается, забирая мое внимание.
— Какая неожиданность. Сам Адам Лютольф звонит.
— Не до твоих колкостей. Наш старший брат возвращается.
— Я обязательно напишу ему смс с наилучшими пожеланиями.
— Разве можно быть таким циничным, Марк? Ты не видел Армина почти двадцать лет!
— А ты все такой же зануда Адам. Не забывай, мы с Армином давно встали на противоположные стороны взглядов на жизнь. Это мнение непреклонно, пусть мы и одной крови.
Я прощаюсь с братом, передаю привет своей маленькой племяннице.
Из множества непрочитанных сообщений сразу замечаю послание от моей подзащитной. Она уже здесь и мне пора поторопиться. Анастасия не обделена умом, полагаю, женщина догадалась, где находится нужный зал. Я обещал ее встретить, но не смог, утренний кофе в мочевом пузыре оказался сильнее сказанных слов.
Выдвигаюсь из уборной, на ходу здороваюсь со штатными сотрудниками, знаю их всех по именам, а судебного писаря Эллочку еще ближе. Как и гардеробщицу Полину.
Поднимаюсь на третий этаж, и в глаза бросается пленительная фигура в обтягивающей юбке. Вот она. Киса моя, Анастасия Евгеньевна, точно из сусального золота блистательна. Чувствую себя немного Пигмалионом. Женщина добросовестно отнеслась к моим указаниям, подобрав наряд, как я советовал.
На контрасте с восхитительным внешним видом мне категорически не нравится поведение Анастасии. Она дрожит, сгорбилась, голову опустила. Причина тому — великовозрастный Олег. Кажется, бывший супруг решил затмить ответчицу.
Надо бы подбодрить Анастасию, а то скуксилась, вот-вот заноет. Архисложно ей в одиночку терпеть гнет от агрессивного Золотова.
У меня же настроение великолепное, я чертовски хорош и Анастасии жизнь медом бы сталась, узнав она, с каким роем проблем приходится сталкиваться самому востребованному адвокату. Изо дня в день. Неважно.
Довольно улыбаюсь, прибавляю шаг, останавливаюсь рядом с Анастасией и принимаю весь огонь на себя. Не люблю, когда оскорбляют женщин матом.
— Олег Эдуардович, здравствуйте.
Золотов тянется для приветствия, но я делаю шаг в сторону.
Продолжаю:
— Руку жать вам не буду. Только из сортира вышел, не хочу снова мараться.
— Что вы себе позволяете?!
Вскипает Олег. А у меня еще при царе Горохе выработался иммунитет к подобным скандалистам.
Но как бы я ни старался нагло смотреть в мутные глаза Олега, мой интерес вновь и вновь соскальзывает к пурпурному пиджачку на даме в почтенном возрасте. Не слишком приятная особа, как миниатюрная концентрация негатива.
Золотов рьяно пыхтит. Бабуля, дергая выкрашенными губами, бубнит, Анастасия хлюпает носом.
— Оу, а это ваша новая-старая возлюбленная, полагаю?
Внезапно стихают все, как по щелчку. Анастасия резко дергается, задевая меня.
— Кхм…она моя мама…
— Тогда пардон, — оборачиваюсь к подзащитной. — А почему особа ухватила под руку твоего бывшего? — Вижу, как щеки Анастасии вспыхнули. Потерпи еще, Настя. — Вот я и решил что они пара. Смотрятся весьма гармонично.
Романова краснеет настолько, что у нее на лбу проступает капелька пота. Когда-нибудь я научу женщину искусству полного безразличия, если Анастасия не распрощается со мной после судебной тяжбы.
Слышу, как скрипят и распахиваются деревянные створки в зал. Нас приглашают войти. Процесс начинается.
Анастасия.
Ох… я готова проклинать Олега почем свет стоит, когда закончится слушанье. Лишь бы самой выжить, замертво не свалиться и успеть переступить порог. Что-то мне совсем плохо. Штормит. И как унять тревогу, ведь дело касается моей дочери?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Перед глазами, будто пелена застилается, однако я могу различить подоспевшего мужчину в синей форме. Плечистого, крепкого, но маленького роста. Эдакий гном, только вместо кольчуги на нем погоны, а в руках папка с документами. Он представитель Олега. Золотов даже тут не смог понадеяться на собственные силы и предпочел укрыться за спину профессионала.
