— Когда? — хором спросили мы.
— Три дня назад. Теперь миска хорошей мясной похлебки наливается не дополна. Раньше в нее лили три черпака, а теперь за те же деньги — два с половиной. А нам нужна хорошая еда. Мы пошли к нему и попросили прибавки. Он отказал. Тогда мы сказали — если так, ночью ни одна бочка не выйдет на работу! Ты пойми, брат, если откажутся работать разносчики, хозяин сразу договорится с другими людьми, и найти замену носильщикам тоже нетрудно! А найти замену нам невозможно! И если два-три дня в башню не будут привозить кирпичи с глиной, ничего не случится. А если не будут чистить чаны — начнется такая вонь! И эта вонь попадет в дорогие жилища, и их хозяева пойдут к Халаку Барею, и найдут способ его наказать!
— Да, его надо наказать! — закричали мы. — Он подлый обманщик!
— Ну так бросайте черпаки и ступайте к нам! — позвал мужчина. — Мы скинемся и заплатим вам по «ноге» за ваши труды. А мерзавец Халак Барей завтра будет поколочен! И поднимет нам плату!
Мы с Левадом бросили черпаки наземь. Мы испытали счастье, как новобрачный, которого оставили наедине с молодой женой. И вдруг счастье кончилось — мы одновременно вспомнили, что поклялись скрипом священной крестовины бога Мардука.
— Нельзя, — сказали мы.
— Отчего это нельзя? — спросили они.
— Мы дали страшную клятву.
— А если мы вас поколотим? — подумав, спросили они. — Нас много! Халак Барей держит двадцать бочек рабочих и пять запасных, для осеннего времени, когда все пьют кислое молодое вино. Нас сорок три человека, а вас шестеро и Джири седьмой, а Гури не в счет. Представляете, как мы вас поколотим?
Мы представили.
Наша растерянность была так велика, что мы не нашли слов для ответа.
— Вы подумайте, — сказал тот мужчина. — Мы немного погодя к вам подойдем.
И он скрылся. За поворотом раздался хохот.
— Вот что — надо пойти к Тахмаду, — додумался Левад. — Тахмад умный, он скажет, что делать.
— Ну так идем! — обрадовался я. — А что делать с ослом и бочкой? Оставить?
— Ага! Оставим — а эти дерьмовозы сразу же их угонят! А нам — отвечать!
— Может, дать им возможность угнать бочки? Тогда наша совесть будет чиста. Мы хотели исполнить клятву, но боги этого не хотели.
— Но боги ведь поймут, что мы это сделали нарочно, как жители Мир-Телля, которые привели жениху вдову вместо девицы… Идем к Тахмаду. Он где, выше или ниже?
— Выше.
Мы закрыли дверь, я взял осла под уздцы и повел его вверх по норе.
— Эй, эй, вы куда?! — закричали из темноты дерьмовозы. Мы побежали. А бежать вверх по норе, таща за собой осла, впряженного в огромную бочку, занятие трудное. Хорошо еще, что Левад догадался и стал сзади бить его по крупу палкой от черпака.
— Стойте, дурни! Не то поколотим! — вопили они.
Мы ничего не отвечали.
— Наверху — Тахмад и Гугуд, — сказал Левад. — А Гамид с Абадом где же?
— По-моему, тоже…
— Эй, эй! — закричали мы. — Субат-Телль, отзовись!
— Эй, эй! — ответил Тахмад. — Что у вас?
— Беда!
Дерьмовозы поняли, что мы хотим соединиться, и побежали в погоню. Но мы успели и оказались возле Тахмада с Гугудом и маленького старичка Гури.
— Вы зачем сюда пришли? — сердито спросил он.
— За нами гонятся настоящие дерьмовозы! — ответил я.
— Они на лестницах сидели! — догадался Гури. — Ждали, что тут будет! Чего они хотят?
— Поколотить нас.
— Я предупреждал его! Я предупреждал! — заорал Гури дурным голосом, как старуха, что ругается на базаре за пучок укропа.
— Их сорок человек, — напомнил Левад, а я очень быстро объяснил Тахмаду положение дел. Тем временем наши злодеи прибежали и остановились в полусотне шагов от нас. Мы видели первых из них, насколько позволял факел у двери.
— Где наши? — спросил я его. — Выше или ниже?
— Выше, — ответил он. — Джири повел их туда — оказалось, что в новом ярусе уже живут люди, и это богатые люди, и они уже успели наполнить свои чаны.
— Надо бежать, надо бежать, — зашептал Гури. — Они нас поколотят и сломают бочки. А бочки — имущество хозяина! Если их сломают, то Наша Башня будет, как хлев, в котором все скоты гадят вместе!
— Бежать можно только наверх, а там уже последний ярус, дальше некуда, — напомнил Тахмад.
— Там еще остались пустые помещения. Мы заведем туда ослов с бочками, а сами спустимся по лестницам к комнатам стражников! Пусть они прогонят этот сброд! Пусть выгонят из башни! Пусть переломают им шеи!
— Но если стража переломает им шеи, кто будет гонять бочки? — спросил Тахмад. — Тогда Наша Башня за неделю станет как хлев.
— Хозяин убьет меня, — сказал Гури. И мы по его приказу повели ослов вверх, а дерьмовозы наступали нам на пятки и ругались на городской лад, с очень заковыристыми оскорблениями.
— Эй, эй, Субат-Телль! — кричали мы, чтобы предупредить Абада и Гамида.
Джири, услышав, побежал нам навстречу.
— Боги отняли у вас рассудок? — спросил он сердито. — Что вы орете и почему не работаете?
— Болван, сейчас всех нас убьют, — ответил ему Гури.
Джири прислушался и помянул всех грязнозадых пожирателей падали, рожденных от союза припадочной козы и шелудивого крокодила.
— Ты как знаешь, а я — на лестницу, — сказал Гури и побежал еще выше.
— Мы тоже, — сказал Тахмад.
— Вам нельзя. Вы поклялись, что будете работать на Халака Барея. И только я могу сказать, выполнена работа или не выполнена. Поняли, дурни? — спросил Джири. — Если мы не прогоним их, то не сумеем вычистить все чаны, и завтра будет большой шум.
— Нас семеро, а их — сорок, — напомнил я. — Как мы с ними справимся?
— Возьмите оглобли от бочек, — велел Джири. — У трех бочек — шесть оглобель. Даже если у них есть палки — все равно вы сильнее. А я побегу за стражниками. Я знаю, где они сейчас спят, — на двадцать пятом ярусе. И у них для таких случаев возле комнат есть стойла для верховых ослов. Мы возьмем этих подлых склочников в клещи! С одной стороны — вы с оглоблями, с другой — стражники на ослах и с дубинками! Мы оставим от них кучу лохмотьев! Они будут ползать перед нами на брюхе и умолять, чтобы мы отлупили их и позволили опять гонять бочки! Мы их одолеем, парни! Исполняйте свою клятву!
И он тоже убежал вверх.
— Что делать? — спросил Гугуд. — Он даже не объяснил, как вынимать оглобли!
— Как вытащим, так и сойдет! — Абад лихо выдернул оглоблю из повозки, но другой ее конец, вставленный в петли хомута, застрял.
— Бей предателей! — закричали наши враги и с хохотом побежали к нам.
Мы спрятались за бочки, один Абад остался стоять Перед бочками. Умом он был неповоротлив, но в движениях — ловок, и даже мало пригодной к бою оглоблей натворил немало: он подпустил врагов поближе и описал ее свободным концом полукруг на уровне их ушей. Двое повалились под ноги прочим наступавшим, а как раз у них были в руках дубинки. Враги отступили, Гамид выскочил и подобрал оружие.
Нам никогда не приходилось драться с целой толпой. В уличную драку, где бойцы сразу разбиваются на пары, мы дважды попадали, но управились легко, мы же крепкие деревенские парни, а не хилые городские.
Они опять пошли на приступ. Тахмад и Левад вышли с дубинками и пообещали, что успеют разбить по две головы каждый, прежде чем их повалит толпа. Тогда в них стали кидать камнями. Они отступили за бочки.
— Что делать? — спросил Гугуд. — Что-то я не слышу, чтобы снизу к нам спешили стражники.
— И я не слышу, — сказал Абад.
— Похоже, эти двое вонючих нам соврали! — такой вывод сделал Тахмад. — И оставили нас защищать имущество своего хозяина, потому что мы связаны клятвой.
Тут его задел камень, перелетевший через бочку. Дерьмовозы наловчились так их кидать, чтобы они падали на нас сверху.
— Если мы все время будем отступать, то нам в конце концов придется прыгать с башни, — сказал Левад.
— А вот дверь! — воскликнул я. — Может, за ней — богатое жилище, и нас туда впустят?
Дверь, возле которой горел вставленный в кольцо факел, была большая, крепкая, и мы стали в нее стучать, но нас никто не впустил.
— Мы пропали, нас тут завтра подберут с разбитыми головами, — запричитал Левад. — И не нужны нам будут никакие деньги.
— Я буду стучать в эту дверь и вопить, — сказал Гамид. — И пусть кровь наша будет на совести хозяина… Постойте! Мы же можем отбиваться факелами!
Он вынул факел из кольца и поднял его над головой.
Когда факел высоко и посреди норы — он дает больше света, чем если бы он был на своем обычном месте, сбоку. Мы увидели бочки и ослов не частями — бок бочки, горловину, круп осла, — а целиком.
И Гугуд с невнятным криком стал тыкать пальцем в ослиную морду.
— Ты от страха взбесился? — спросил его сердитый Тахмад.
— Вот, вот! — повторял Гугуд. — Я его знаю! Это он!
