Я споткнулась на полусмешке. Ничего себе!
Подробнее его опишите! — потребовала я, искренне жалея, что под рукой не имею блокнота, куда можно было бы записать показания свидетельницы.
А то гражданка сама не знает? — как-то даже кокетливо улыбнулась соседка, — В очках такой, светленький. Одет хорошо. Я возле подъезда сидела. Смотрю, новенький кто-то к нам заходит. Потом слышу, на первом этаже ключами шерудит. Никак, думаю, брат к соседке приехал.… Но теперь-то понятно, какой он ей брат…
Мне, в отличие от старушки, было совершенно непонятно.
А что, надолго ли нонче за такое сажают? — осмелев, поинтересовалась у моего гостя соседка, — Али это так, для острастки, чтоб призналась? — старушка кокетливо зыркнула глазками на наручники.
В этот момент подъездная дверь громко хлопнула, и на пороге моего офиса появился взволнованный Георгий. Самый настоящий. Живой и невредимый.
Гхм! — ошарашено застыл в дверях мой муж.
Ой! Как у французскому кине! — всплеснула руками соседка, — Эту на любовнике поймали, а тут муж пришел. Караул! Я женщина приличная… Я, пожалуй, пойду к себе, а то сейчас еще биться начнут…
Соседка, радостно бубня что-то себе под нос, засеменила наверх искать защиты за своими надежными дверями. Жорик захлопнул за ней дверь.
Ну, наконец-то! — с укором глянул на Георгия мой надзиратель, — Я тут уже не знаю, что с ней делать…
Гхм! — снова повторил Георгий, расширенными глазами глядя на мои наручники.
Ты? Ты?! Ты! — до меня, наконец, дошел смысл происходящего. Невзирая ни на какие препятствия, я бросилась к Жорику, волоком потащив за собой бедного милиционера.
4. Глава четвертая, новое дело детектива Собаневского провозглашающая
Первым делом меня отстегнули от наручников. Вторым — принесли кучу извинений. Третьим — чуть не нанесли Георгию тяжелые телесные повреждения за неправильную постановку задачи.
Ну, ты даешь! — сокрушался мужественный на вид милиционер, — Нельзя было предупредить, что тут жена может быть? Сказал, задержи того, кто там роется. Так перед дамой подставить! Да тебе за такое по шее надо надавать! Помоложе был бы — надавал бы, а сейчас уже гонору нет.
Ну, извини, — пожал в ответ плечами Георгий, — Кто ж мог предположить, что Катерина сюда приедет.
Опять я во всем виновата?! — грозно возмущалась я, наливая всем кофе.
Оказалось, что мой тюремщик явился к нам в квартиру по поручению Георгия и задержал меня исключительно по ошибке. Причем Жорик считал, что произошло это по его, тюремщиковской ошибке, а тюремщик — что ошибка была Жоркиной. Помирившись на том, что виновата во всем я, мужчины набросились с упреками.
И вы, между прочим, тоже, — заявил бывший тюремщик, — Отчего нельзя было по-человечески сказать, что вы — хозяйка квартиры. К чему придумывали каких-то блондинов…
Кого она придумывала? — чутко нахмурился Георгий.
Я тебе потом объясню, — мило заулыбалась я, стараясь поскорее перевести тему. Отчитываться перед посторонним милиционером в своих личных методах поиска мне не хотелось, — Вы мне лучше подробно объясните, что значит этот бардак, и отчего ты засылаешь к нам в квартиру милицию?
Выяснилось, что Георгий знал о бардаке заранее, потому что услышал, как злоумышленники договариваются устроить обыск в нашем офисе. Понимая, что опередить их не успеет, Георгий, не долго думая, позвонил своему старинному приятелю, представителю правоохранительных органов, который, к тому же, работал в двух шагах от нашего дома. Приятелю Георгий ничего толком не объяснил, сообщил только, что получил информацию о планирующемся немедленно нападении на наш офис. Дескать, “на детективное агентство “Oreder” готовится нападение! Срочно мобилизуйся и действуй!” Попросил обезвредить преступников и дождаться его, Георгия, приезда.
Так вот почему вы интересовались, что я здесь делаю? — радовалась собственной компетентности я.
Приятель Георгия оказался человеком на удивление корректным. Пару раз потребовав от Жорика объяснений и получив категорические отказы, он молча развел руками и произнес загадочное.
Ну, так теперь пеняй сам! Непрошеного и оказывать права не имею…
Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, что он имел в виду. Пенять, видимо, нужно было не столько самому, сколько “самому на себя”. А следующая фраза обозначала что-то вроде: “Не имею права оказывать помощь, если не просят”.
Как ни странно, Георгий понял товарища с полуслова. Видимо, у них давно выработался этот своеобразный косноязычный слэнг.
И не оказывай, — ответил Георгий.
Надеюсь, ты не станешь глухаря вешать? — обеспокоился вдруг судьбой какой-то птицы милиционер, — Если будешь вешать — то не на меня, please. Я официально это нападение оформлять не буду.
Нет-нет, — забеспокоился Георгий, — Ни на кого вешать не буду. Не нужно оформлять. Ничего ж не пропало важного? — обратился он уже ко мне.
Получив от меня утвердительный ответ, приятель Георгия недоуменно попрощался.
Спасибо тебе огромное, — на удивление приветливо кричал в след товарищу Жорик, — И за попытку оказания помощи, и за отсутствие лишних вопросов и за ловлю жены с поличным. Ты заходи как-нибудь еще. Не по делу, просто в гости… — едва за приятелем затворилась дверь, Георгий срочно посерьезнел, — И что это там за блондина ты разыскивала?
Ой, ну при чем тут это? — возмутилась я, — Не до того сейчас! Расскажи лучше, что с тобой было, кто устроил на нас налет, и что этому кому-то тут было нужно…
Меняюсь на блондина! — категорически заявил Жорик.
Похоже, мой блондин и впрямь интересовал Георгия. Неужто, ревность? Надо же, после стольких лет совместной жизни… Мне сделалось до стыдного приятно…
В любом случае, я почувствовала у себя в руках замечательные ниточки для спекуляции.
Отдам тебе блондина, только с условием, что ты к обещанному еще добавишь точное и правдивое изложение происхождения Машки.
Какой такой Машки? — опешил Георгий, — Ты, часом, с ума не сошла от нервных перенапряжений? О каком еще происхождении ты говоришь? О родословной, что ль?
Нет. О том, откуда она взялась в нашем доме. Ты слишком мало вчера рассказал. И все как-то неубедительно…
Кто она? — Георгий принялся дико озираться, — Здесь еще кто-то есть?
Да нет. Не в этом доме, а на даче. Она — это Машка, Мария, — блондинка, которую ты вчера к нам принес…
А, — Жорик облегченно вздохнул, — Напугала ты меня. Думаю, кого еще сюда нелегкая занесла… Ладно, все равно, чувствую, придется за это дело по-серьезному браться, так что рано или поздно все равно посвящу тебя во все подробности. И рано — ничем не хуже, чем поздно.
Нет! — я вдруг поняла, чем чреваты мне его слова, — Какое дело? Какое “взяться по серьезному”?! Мы же в отпуске! Ну, спас девочку, и всё… Теперь нужно помочь ей скрыться от кровожданого браться, и дело с концом… У неё в другом городе и жилье и работа… Зачем дальше лезть?
Понимаешь, — Георгий многозначительно сдвинул брови, подчеркивая серьезность произносимого, — Есть у меня подозрения, что это те люди, с которыми я совсем не прочь сразиться… Кроме того, они нанесли мне личное оскорбление! Я должен принять вызов. Я просто обязан передать их в милицию… Лучший способ связать им руки…
А на дуэль вызывать не пробовал? — вскипела я, — Жорик, в твоем возрасте уже давно пора спокойно реагировать на людей. Нельзя всю жизнь оставаться вспыльчивым мальчишкой! — с надеждой принялась за воспитательный процесс я, забывая, что именно за это трогательное ребячество и люблю Георгия больше всего, — Ну, какое такое “личное оскорбление” достойно угробленного отпуска!? Ну что значит “давно хотел с ними сразиться”!
Хорошо, я расскажу! — с обиженным видом Георгий выпятил подбородок, — Хотя, знаешь ли, несколько унизительно вдаваться в такие подробности… Ты должна просто верить мне на слово. Раз я говорю о достойном “личном оскорблении”, значит, таковым оно и являлось…
Ты остановился на “хорошо, я расскажу”, — с милой улыбкой напомнила я.
Жорик гневно сверкнул глазами, но смирился.
Утром я поехал в город. Уж очень захотелось выяснить кое-что о семействе нашей находки. Кому именно принадлежит соседская дача? Что там за темные делишки с наследством? Нужно же было проверить. Стоящее дело или нет. Еще интересно было, куда “автосос” уволок машину нашей гостьи? Я уже успел выяснить у соседей по даче, что за разбитой Таврией приезжали утром.
Откуда ты знаешь о наследстве? — удивилась я, — Мария рассказала нам историю о нем лишь сегодня утром…
Услышал разговор. Я же рассказывал. Диалог двоюродного братца нашей находки и его приятеля. Братец выражал бурный восторг по поводу случившейся с сестрой катастрофы и сообщал, что теперь-то наследство точно у него в кармане. “Я — его племянник! Официальный и единственный наследник. А она ничего предпринять теперь не сможет. Сечешь?” — горячо шептал он напарнику. При этом еще настаивал на том, что врачей вызывать не следует. “Оставим все, как есть. Мы ведь вполне могли уехать раньше… Отличный счастливый несчастный случай!” А напарник ему в ответ блеет: “Ой, надо бы проверить.… Вдруг Мария легко отделалась? Ой, это что, нам её добивать, что ли, придется? Жуть какая!”
