Что он и сделал. С самого утра, после завтрака — горячих лепешек и такого кофе, какого он никогда прежде не пил, — Гудалл ухватил пару листков со стойки в фойе. Они были на английском и на испанском: «Провести день в Сан-Хосе» и «В Сан-Хосе на этой неделе».
С их помощью он исследовал широкие бульвары, нашел музей нефрита и музей золота. Оба произвели на него впечатление, особенно музей нефрита с его экспонатами, которые были подсвечены так, что полудрагоценные камни словно бы светились внутренним светом. В магазинах при обоих музеях он купил по украшению — нефритовые серьги и золотую брошь, сделанные наподобие тех, которые он видел в музеях. Хотя они были из настоящего нефрита и золота, они стоили поразительно дешево, и Гудалл надеялся, что они помогут им с Мэри снова навести мосты между собой. Он хотел бы купить что-нибудь Джеку и Бобу, что-нибудь действительно приятное, особенно Джеку, как он всегда делал, когда «парни» были еще достаточно юны, чтобы действительно восхищаться малайским ножом в кожаных ножнах или высушенной головой с Борнео.
Кроме того, когда он шел под жаркими лучами солнца через парк, полный тропических цветов и поющих птиц, он ощутил волну эйфории, почти радости — настоящая жизнь была здесь, почти в тысяче миль от Тайнсайда и той кучи дерьма, в которой он там прозябал, словно на другой планете.
— Мистер Паркер, сеньор Франко встретится с вами сейчас. Следуйте за мной, пожалуйста.
«На край света, если хотите», — подумал Паркер. Он поднимался за ней по пологой лестнице с хромированными перилами, мимо огромных фотографий черных быков на фоне горных вершин, поросших лесом, но видел только обтянутые алой мини-юбкой ягодицы, ноги в черных чулках и темные волосы, рассыпавшиеся по белому холодному шелку ее блузки. От ее духов кружилась голова. А ее имя, согласно надписи на секретарском столике, было Афродита О'Доннелл Гонсалес. Афродита — греческая богиня любви.
Франсиско Франко был другого рода, с первого взгляда — подходящий под представления предубежденного англосакса о сомнительных мексиканцах. Черные волосы были зачесаны назад, желтоватая, в рябинках кожа, темные, никогда не улыбающиеся глаза и слишком крепкое и долгое рукопожатие, так что, когда он наконец отпускает вашу руку, вам хочется проверить, не вытащил ли он свободной рукой ваш бумажник. Белая рубашка, золотые запонки, которые выглядят так, будто извлечены из инкского захоронения, розовый шелковый галстук, гармонирующий с серо-голубым пиджаком, который висит на спинке его черного кожаного рабочего кресла. Он отпустил девушку мановением руки, о чем Паркер подумал с сожалением. Он предпочел бы поцеловать ее на прощание.
— Кофе, мистер Паркер?
— Да, пожалуйста.
Означало ли это возвращение Афродиты? Но нет, всего лишь термос. Однако кофе был хорош, возможно, даже лучше того, который подавали в отеле: всегда соглашайтесь на кофе в Коста-Рике.
Франко тем временем говорил какие-то обычные слова о путешествии, об отелях...
— Не самый лучший, я знаю, но я получил инструкцию, что вы не должны выделяться.
— Все в порядке. Комфортабельный, довольно тихий. Есть все, что нужно...
Кроме Афродиты.
— Muy bien. Тогда перейдем к... сути дела.
Суть дела оказалась серьезным препятствием. Это предполагалось с самого начала, то есть с визита Мод Адлер к Волкодаву, что вооруженный отряд будет скрываться под видом хорошо экипированных лесорубов и что их снаряжение должно быть ввезено в Коста-Рику в контейнере, якобы содержащем современное лесоповалочное оборудование. «Буллбургер» в Коста-Рике занимался тем, что рубил лес, затем крестьяне выжигали его и получали от компании участки в аренду, чтобы выращивать на них кукурузу на окраинах леса, пока они не превращались в саванну. Затем эти участки превращались в пастбища для скота мясных пород, который в конце концов превращался в известные от Рио-Гранде до Тьерра дель Фуэго «буллбургесас», «las burguesas con cojones» — буллбургеры с яйцами.
— Но вот что забыли в центральном офисе, — Франко сделал приглашающий жест в сторону большой карты Коста-Рики, висевшей в рамке на стене позади него, — так это то, что наши операции с говядиной происходят всецело на более засушливой тихоокеанской стороне гор, в то время как ваша цель находится на севере, в центре. Там нет гор и влажно, а джунгли вырубать намного труднее. У нас же нет больших пастбищ вообще, и они нам никогда не были нужны.
Ничего из сказанного не было вполне точным. На самом деле Франко по большей части занимался вопросами рубки леса и превращения его в пастбища, но концессия принадлежала производителю много большему, чем «Буллбургер». «Буллбургер (Коста-Рика) С.А.» опоздала и была вынуждена довольствоваться более бедными землями на западе страны.
— Ну? — сказал Паркер, откидываясь в высоком кресле, которое ему предложил Франко, и закинул ногу за ногу. «Франко, — подумал он, — это твоя проблема, не моя».
— Вот. Мы думаем, что вы отправитесь под видом исследователей, ботаников, экологов и так далее. Специальная группа из... из одного британского университета. Финансируемая «Буллбургером». Это должно быть хорошее прикрытие, знаете ли.
— Если честно, я не думаю, что это очень хорошая идея.
— Нет? Возможно, и так. Но важно то, что мы должны получить правительственное разрешение для вас находиться в лесах неподалеку от вашей цели с теми возможностями для тренировки, которые вы просили. Вы знаете университет или исследовательский институт, который мы могли бы назвать в качестве вашего спонсора? Или какую-нибудь организацию?
— О Боже, нет. Я действительно не понимаю вещей такого рода. В любом случае разве это не ваша проблема в большей степени, чем моя?
Сверкнула белозубая улыбка:
— О... разумеется... да! Я просто интересовался, нет ли у вас каких идей.
— Нет. И у вас нет времени на это. Здесь есть еще один аспект. Что нам нравится в сценарии с рубкой леса, так это то, что он обеспечивает хорошую причину для получения контейнера. Я сомневаюсь, что ботаникам и прочим нужно столько оборудования.
— О, мистер Паркер, здесь вы ошибаетесь, — Франко наклонился вперед, роясь в бумагах на столе, и вытянул номер «Нэшнл джиогрэфик», раскрытый на нужной странице. — Сельва примерно в сотне километров к юго-востоку от того места, где вы будете. Исследовательская станция, где они изучают лесной свод с помощью систем блоков и веревок и подвесных платформ, даже кабин, на вершинах деревьев. Мы можем сказать, что вашим людям нужно такое же оборудование.
Паркер едва взглянул на журнал.
— Как я сказал, это ваша проблема, а не моя. Боже мой, что это?
В комнате внезапно потемнело, снаружи сверкнула молния, громыхнул гром, и дождь полил как из ведра.
— Сезон дождей, — пояснил Франко. — Каждый день во второй половине дня одно и то же. Но каждый день все слабее и слабее. Так будет весь конец октября.
Паркер повернулся к мексиканцу.
— Так что насчет завтрашнего дня?
— Вы отправитесь на место, которое мы вам нашли. Так что вы можете произвести рекогносцировку, как собирались. Такси будет ждать вас у «Фортуны» в девять часов. Тем временем я подумаю над теми проблемами, которые мы обсуждали.
Дождь застал Гудалла, когда он прогуливался по Калле Сентраль, любуясь цветами. Ливень, казалось, ничуть не помешал тикос — он знал теперь, что так называют себя костариканцы, — большинство из которых не обратили на него внимания, хотя кое-кто облачился в дождевики, и замелькали немногочисленные зонтики. Вспомнив, что у него только одна смена верхней одежды, он огляделся кругом в поисках укрытия и увидел гранд-отель «Коста-Рика». Он выглядел шикарно, но такие вещи не смущали Гудалла. Он вошел и сел за столик на веранде.
Его примеру очень скоро последовала негритянка с дочерью лет пяти или шести, Официант возник за его спиной прежде, чем он расправил свою куртку. Гудалл заказал кофе, которое подали с бисквитами, а негритянка, объяснив официанту, что они не вместе, заказала le con limon для себя и мороженое для своей дочери Зены.
Гудалл улыбнулся им. Они обе были очень симпатичные, каждая на свой лад. Потом, слегка смущаясь от того, что он не говорит по-испански, на котором, как он предположил, говорят они, он стал разглядывать улицу. «Мерседесы», «кадиллаки», «плимуты» «тойоты» и «фольксвагены», которые здесь называли «карибес» и которые были сделаны в Мехико, сновали по главным улицам Сан-Хосе. И внезапно он понял: вот что Джек должен получить, когда выйдет из госпиталя, — «фольксваген-жук», новый, сделанный в Мехико. Вот ради чего он был здесь, в Коста-Рике, почти за полмира от дома — чтобы он смог купить сыну, которого чуть не убил, машину на семнадцатилетие.
— Только в центрально-американских странах они делают все быстро.
Ее акцент был, пожалуй, американским, но скорее брикстонским.
— Вы из Ньюкастла? Я так и думала.
