— Насколько нам известно, он даже не приступал к курсовой работе, — подал голос куратор четвёртого курса. — Следовательно, должен нагнать всю программу, что пропустил. Устроим экзамен и выгоним. Вряд ли у него было время учиться. За неуспеваемость у нас есть право отчислить в любой момент.
— Но не студента первого курса, — вновь вставил своё веское слово магистр Кальвар. — Первый курс как раз и даётся на то, чтобы подростки осознали требования и решили для себя, готовы они с ними мириться, или нет. Если отчислять за неуспеваемость Лега Ондо, то нужно отказаться и от десятков других студентов.
— Нарушение правил, — подал голос магистр Эйро. — Студента первого курса можно исключить за нарушение внутренних правил Академии. Мне довелось пообщаться с этим молодым человеком ранее, поэтому будьте уверены — он обязательно их нарушит. Вопрос только в строгости и нашей последовательности. Готовы ли мы пойти на то, чтобы применить одинаковые требования и наказание ко всем учащимся? Иного тотем не допустит. У меня есть несколько кандидатур, кроме Лега, кому не место в Академии. Но они из знатных домов. Пойдём ли мы на конфликт, чтобы отправить Лега Ондо домой? Если да — проблем с мальчишкой не возникнет. За пару дней он будет исключён.
Раздался одобрительный гул — остальные кураторы поддерживали решение главы службы безопасности.
— Магистр Вирано? — ректор посмотрел на старушку, всё это время молчаливо изучающую собственный карандаш.
— Мне нечего сказать, ректор. Раньше я бросилась бы защищать Лега в числе первых. Достаточно вспомнить то, как он изменил подготовку неинициированных студентов. Мне пришлось полностью переработать подготовительный курс. Но сейчас я не понимаю, во что он превратился. Не понимаю его статуса. Не понимаю его силы. Я видела, что он вытворил с бандитами — это была магия. Непонятная магия. Но у него нет источника. Слишком много неизвестного, чтобы допускать такого человека внутрь Миракса. Я согласна с тем, что его следует исключить, как бы я к нему не относилась. Академия важнее моих желаний.
— В таком случае, я выношу на учёный совет вопрос о жестоком следовании правилам Миракса. Кто «за», прошу поднять руки.
* * *
Академия гудела и жила своей жизнью. В большей своей части студенты понятия не имели о том, что происходит в большом мире. Их заботили другие проблемы — учёба, тренировки, отношения. Всё то, что важно молодым людям от шестнадцати до двадцати одного года. Если с отношениями у меня явно были проблемы — до встречи с Лиарой ещё долго, а друзей в Мираксе у меня не осталось, то с остальным дела обстояли куда как лучше. Я знал, как скоротать время в своём заточении. Учебники! По тому, как встретил меня магистр Болор, стало понятно — клан Чёрного Ворона не очень рад видеть меня в стенах вверенного им заведения. Несомненно, они постараются сделать всё, чтобы я уподобился братьям и покинул Миракс как можно раньше. Могу я это допустить? Да, несомненно — делать мне здесь, на самом деле, нечего. Пустая трата времени, какие бы доводы родственники не приводили. Вот только скрытая глубоко под землёй тайна клана манила и не отпускала. Мне нужно разобраться с тем, что за существо здесь скрыто.
Раз так — нужно приниматься за учёбу. Впервые с момента поступления в Миракс я открыл учебники. Впереди меня ждёт бессонная ночь — нужно пролистать под нестерпимой болью двенадцать книг…
На первое занятие меня отвели под конвоем. Чёрные Вороны выделили троих бойцов. Двое стали у меня по бокам, словно опасались, что я сбегу, один шёл впереди, разгоняя студентов. Такая охрана не могла остаться незамеченной. Меня провели мимо всех корпусов, словно устраивая экскурсию, но я не спорил. Раз ректор решил продемонстрировать меня всем студентам, значит, на то есть свои причины. Лишь за десять минут до начала занятия я решил уточнить у своих конвоиров, успеем ли мы? Ответа, естественно, не последовало, но бойцы ускорились. А потом и вовсе побежали, словно решили оставить меня в полном одиночестве. Представители клана Чёрных Гадюк старались на максимум и в любой другой ситуации ни у одного из студентов не было бы ни единого шанса за ними угнаться. Я узнал тройку, несмотря на новое обмундирование. Лучшие из тех, кто не запятнал себя знакомством с голубым металлом. Группа быстрого реагирования Миракса, с которыми мне когда-то довелось вызволять Хада из рук кровожадных родственников. Бывших. Вот только убежать им не удавалось. Тяжело это сделать, когда я оказался привязан к командиру группы силовой нитью, а встроенное в пояс устройство удерживало меня в воздухе. Всего на сантиметр, но его хватало, чтобы моё тело «утратило» вес и неотступно следовало за бегущими конвоирами. Всё, что мне оставалось — сохранять равновесие и не врезаться в углы и других студентов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стоит отдать должное — когда до бойцов дошло, что оторваться от меня не получается, они свернули к главному корпусу и доставили меня к двери в аудиторию за считанные секунды до начала занятий. Дверь за мной захлопнулась ровно с ударом часов. Проход заблокировался — теперь проникнуть в аудиторию могли лишь кураторы, ректор или магистр Эйро.
— Лег-один-десять, раз ты стоишь, полагаю, готов отвечать, — «приветствовал» меня преподаватель географии, магистр Боро. Противный дедок, мы невзлюбили друг друга ещё с прошлого года. Я взглянул на класс — народа в аудитории оказалось много. Мне удалось заметить несколько знакомых лиц, но ребята старательно отводили взгляд, делая вид, что меня не знают и не в моей комнате они проводили последние два месяца подготовительного курса. Лишь Белис Экрод, бывшая девушка Хада, смотрела на меня в упор. Не могу сказать, что в нём читалась радость или дружелюбие.
— Да, магистр Боро, я готов отвечать, — произнёс я и следующие десять минут превратились в безумный блиц-опрос. Магистра совершенно не интересовало, что он задавал мне вопросы как с первого, так и с последнего параграфа учебника, который, по идее, мы ещё не должны изучать. Вот только поймать меня на незнании оказалось невозможно — даром ли я потратил целую ночь, впихивая в себя знания? В какой-то момент учитель перешёл на южный язык, продолжив опрос на нём, а закончил тест на западном. Если на слух я ещё мог разобрать вопрос, то ответить оказалось для меня невозможным. Так что отвечал я только на северном — у нас не урок чужой словесности. У нас география. Но проблемы однозначно будут — я нашёл слабое место, где не поможет индивидуальное запоминание. Нужна практика.
— Свободен, — магистр Боро выдохся и в сердцах махнул рукой, указывая мне на свободное место. Я отправился туда, но дальше произошло не самое приятное — однокурсники, что сидели рядом, отстранились от меня, как от прокажённого. Вокруг образовалось пустое пространство и это заставило внутри что-то дёрнуться. Ладно преподаватели — они сразу продемонстрировали, что не желают меня здесь видеть. Но однокурсники-то каким боком в этом замешены? Их же должно интересовать всё, что выходит за рамки стандарта и обыденности! Тут же такая неприятная реакция. Обидно. Досадно. Но ладно!
До конца занятия я сидел с таким лицом, словно вся моя жизнь — география. Несмотря на то, что всё, что говорил магистр Боро, мне уже было известно, я всем видом показывал, что ловлю каждое слово. Хотя мысли мои были далеко от занятий. Кажется, я начал понимать, каким образом от меня хотят избавится. Нарушение правил. Взять, к примеру, утренний инцидент. Если бы я отстал от сопровождающих, то элементарно не знал бы, куда двигать на учёбу. Расписания мне не передавали. Это автоматическое опоздание, влекущее за собой замечание от наставника. Либо простое, если он благосклонен, либо официальное, с занесением в личное дело. Пять официальных замечаний за учебный год превращаются в исключение, так что студенты стараются не допускать таких оплошностей. Меня же хотели подвести под нарушение в первый же день и, что-то мне подсказывает, ещё не вечер. Впереди ещё три предмета.
Неприятно осознавать свою правоту. Все три перемены между уроками бойцы магистра Эйро водили меня по территории, чтобы за две минуты до звонка броситься прочь. И каждый раз меня доставляли до нужной двери за считанные секунды до блокировки аудитории. Далее следовал десятиминутный опрос по всему учебнику и поджатые губы, выражающие недовольство — поймать меня на незнании материала не удалось никому. Я шёл к свободному месту и вокруг тут же образовывалось пустое пространство. Дальше начинался обычный урок.
