— Но ведь любой магией можно научиться пользоваться! Должен быть выход.
— Его нет. Невозможно управлять тем, что не подчиняется ни одному закону. Магия — это точная наука, и ее результат всегда зависит от порядка, образов, колебаний и вибраций. С хаосом все иначе. Одно и то же заклинание, повторенное идентично, всегда несет непредсказуемые последствия. Даже сознание Высших не способно постичь это, что уже говорить о тебе.
— И как мне сделать так, чтобы никто не пострадал? — уже примирительно спросил я.
— Не концентрируйся долго на чем-либо, не нервничай и избавься от эмоций. Держись подальше ото всех, избегай длительного и глубокого сна, и не применяй больше свои способности. Сначала это будет легко, но чем дальше будет твоя душа сливаться с источником, тем сложнее тебе будет контролировать это. Так что, я повторюсь — лучшее, что ты можешь сделать для всех — уничтожить себя, пока есть время.
— А рондит? Что будет, если я дождусь вибрации рондита? Я мог во время нее перемещать Силу. Быть может, удастся это вытолкнуть из себя? Лучше я совсем останусь без способностей, чем так.
— Не уверен…
— Не уверен? Значит шанс все-таки есть?
— Я не знаю. Эти камни инородны для нашего мироздания. Но я бы хотел быть подальше отсюда, если ты вдруг решишься на эксперимент. Однако, насколько я знаю, эльфы перепрятали все рондиты.
— Есть еще один, в логове арахов близ Миделя.
— Арахи никого не пускают в свои владения, — возразил Михаил.
— У меня есть координаты их древнего поселения. Там спрятано устройство, позволяющее создавать лемериевую нить. В свете войны с эльфами, люди будут готовы выкупать легкие и невесомые антимагические доспехи за бешенную стоимость. Разве пауки откажутся от такой сделки? Вернуть свою утерянную технологию в обмен на то, чтобы я всего лишь прикоснулся к камню?
— Думаю не откажутся. Но это значит, что ты все-таки готов рискнуть жизнью этого мира…, — разочарованным голосом заключил собеседник, — Еще минуту назад ты мне говорил о любви к близким, а теперь не ставишь их жизни ни во что?
Демоны! Он говорит мне правильные вещи, а я слышу только себя. Всеми способами стараюсь зацепиться за свою, считай уже закончившуюся жизнь.
— Тогда я пойду к создателям рондита!
— К гитайя? — удивился Михаил и задумался, размышляя о чем-то.
— Мне все равно теперь терять нечего…
— В другой бы раз я попытался тебя отговорить от этого, — произнес он наконец, — Но теперь решать только тебе. Возможно, принять смерть от их когтей самое лучшее, что ты сможешь сделать сейчас. Я совсем не желаю твоей гибели, пойми, но покинув мир, ты возможно спасешь миллионы невинных существ.
Ну это мы еще посмотрим. Несуществующим что-то от меня было нужно, вот только тебе это знать не обязательно. Знаешь ты — знают и Высшие. Битаниэль предупреждал меня об этом. Озвучивать эти мысли вслух я не стал, а вместо этого произнес:
— Поможешь мне перенести Крастера и Лэтту в их дом в Танаре? Это не будет для тебя сложным?
Он утвердительно качнул головой, и мы вернулись в логово.
Хаттайский хребет в очередной раз встретил меня сыростью и туманом. Я распрощался с Михаилом и Крастером, так и не дождавшись пробуждения Лэтты, а затем переместился руной в то самое место, где меня в прошлый раз пленили эльфы, окончательно истратив ее запас. Возможно, это был мой последний прыжок подобным способом. Я не боялся, что повстречаю длинноухих, не боялся больше ничего. Неизбежность скорой смерти как-то успокоила меня и стало безразлично, что теперь может прозойти. Как там говорил Михаил? Не спать долго, не концентрироваться на чем-либо и сохранять эмоциональное равновесие? Ну что же, мое состояние апатии весьма кстати, а спать мне теперь вообще не хочется.
Я добрался до края утеса, на котором впервые открыл свою способность к трансформации. Внизу все также стоял нетронутый временем эльмурочий лес. Демоны! У меня даже нет эйголя, да и использовать его в чистом виде теперь опасно. Регенерация работает через раз, а изменение сознания может запустить какую-нибудь хаотическую гадость, от которой потом не избавиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Спуск вниз, казалось, занял целую вечность. Я несколько раз останавливался и отдыхал, прислушиваясь к своим ощущениям. Иногда я чувствовал необычайный подъем, словно контур включался сам собой, и я старался использовать эти моменты по максимуму. Дойду ли я до гнезда Рики? А может он уже вообще переселился далеко отсюда? Что там с Непоседой? Я даже не знаю, сколько живут эльмуры. По идее, мой питомец владеет Силой и не должен был состариться. Но вот его подружка скорее всего уже умерла.
Лес все приближался и в какой-то момент я остановился на расстоянии половины полета стрелы от первых деревьев. Раньше бы мне и бояться не пришлось туда идти. Когда-то я поймал с пяток эльмуров и даже не почувствовал их укусов. А что теперь? Я набрал полные легкие воздуха и громко крикнул:
— Рики!!! Рики!!!
Надеюсь, он услышит. Я внимательно осмотрелся по сторонам и уселся на крупный валун, поглядывая в сторону чащи. Посижу еще немного и отправлюсь в путь. Идти придется, по моим расчетам, не меньше трех суток, а ближайший эльфийский телепорт находится глубоко в лесу, и мне совсем не хотелось бы там оказаться, учитывая военный действия. Думаю, сейчас порталы серьезно охраняются.
Я вынул из кармана артефакт-зеркальце, которое оставил мне Михаил, и, без активации его свойства, посмотрел на свое лицо. Лет тридцать пять на вид. Наверное, когда я доберусь до гитайя, мне уже будет около пятидесяти.
Неожиданно, что-то несильно ударилось о мою руку, а затем я услышал радостный визг.
Рики!
Питомец запрыгнул на меня и скакал по моей голове и плечам как одержимый, кружась волчком.
— Рики! Дружище, как я счастлив тебя видеть! — я попытался погладить его, но он словно сошел с ума от радости. Эльмур то запрыгивал на меня, то снова спрыгивая на землю. Это продолжалось минут пять, пока первый порыв его бурных эмоции не прошел. Он уткнулся мне в шею своей мордочкой и затих.
— Ты, наверное, кушать хочешь, маленький? — я потянулся к рукаву и уже было хотел обнажить запястье, как вдруг остановился. Интересно, моя кровь все еще нормальная, или я уже какой-то мутант? Не отравлю ли я своего верного боевого товарища, дав ему поужинать.
Но Рики никак не отреагировал на знакомое ему движение, а вместо это спрыгнул на землю и помчался обратно в рощу, изредка оборачиваясь, словно контролируя, чтобы я не ушел. Он похожим образом себя вел в тот день, когда я бежал из Ямы. Тогда он вернулся с гитайя. Ну что же, веди их, я готов.
Однако я ошибся. Питомец отсутствовал примерно пять минут, а затем появился снова. Рядом с ним не было никаких монстров, а вместо них, еле переставляя ноги, по земле ковыляла седая и дряхлая Непоседа. При ее виде мне стало тоскливо и радостно одновременно. Она жива, но глядя на нее, ко мне в очередной раз приходило понимание, что время не щадит никого. Я все сильнее осознавал, чего на самом деле лишился. Самочка остановилась у моих ног и подняла голову вверх, словно пыталась сказать, что не может так высоко забраться сама.
— Иди сюда, моя хорошая! — я наклонился и посадил ее на руку, а она, вместо приветствия, мгновенно запустила зубы в мою плоть. Ну что же, хуже тебе все равно не будет. Надеюсь не отравишься. Я запоздало вспомнил, что теперь моя невосприимчивость к яду может не сработать, но все обошлось. То ли я к нему привык, то ли она уже была настолько старой, что ее организм не мог его вырабатывать.
Второй день путешествия подходил к концу. Оба эльмура поселились у меня за пазухой и отправились со мной. Я преодолел огромной расстояние, большую часть времени проводя на бегу, и на целую треть сократил время в дороге. Как ни странно, но я совсем не уставал, а несколько раз даже непроизвольно запускал контур и перемещался очень быстро. Я все так же продолжал стареть, мои волосы и борода росли с ужасающей скоростью, но стариком я себя все еще не ощущал. Наверное, моя Сила все еще работает, хоть и не стабильно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
