А может, ей спрятаться в квартире мисс Димэгон? Тогда, возможно, у нее появится шанс выяснить, почему эта леди в последнее время повела себя как лошадь с камнями под седлом.
Что касается пополнения гардероба, то, проезжая по центральной улице Санта-Хуаниты, она видела нечто вроде бутика.
— Мисс Вигэм. — Пат поднял руку, и она подошла к нему. — Как это пишется? — спросил он, показывая на комбинацию букв, из которых, имея некоторую фантазию, можно было сложить слово «суперкласс». Она помогла ему расставить буквы по местам, и он прошептал: — Вы останетесь подольше?
— Да. Но я хотела тебя попросить ничего не говорить об этом твоему отцу.
— Жаль. Вы могли бы жить у нас.
— Спасибо за приглашение, Пат. Но я должна выяснить, чего не хватало мисс Димэгон. И это вряд ли у меня получится, если я буду сидеть в отеле-ранчо.
— Жаль, — повторил мальчик и усердно, высунув от рвения язык, продолжил выполнять ее задание, описывая, как на родео «Праздник пастухов» в Таксоне «Сын Аризоны» уже через тридцать секунд был сброшен лошадью на землю.
Вечером, около шести, Ред сидел в своем собственном «джакуззи» и тихо постанывал. Поездка на лошадях с туристами из Уинслоу не утомила его, но Вертунья!.. В любом случае останется здоровенный синяк.
Он спрашивал себя, не слишком ли стал староват для родео и откуда в нем честолюбие, заставляющее участвовать в этих скачках. Но, в сущности, вопросы были чисто риторические. Лошади — его жизнь, а прогулки верхом с туристами — скучное занятие. Объездить такую строптивую лошадь, как Вертунья, удержаться в седле на родео — вот где упоение, вызов судьбе. Ему нужен был этот всплеск адреналина в крови, точно так же, как раньше «Сыну Аризоны» требовались ликующие вопли фанатов, чтобы войти в азарт на сцене.
Тогда для счастья ему нужно было охрипнуть, сейчас, судя по всему, — время от времени получать синяки.
Счастье…
Он вспомнил о Мэри и с удовлетворением отметил, что в течение дня почти о ней не думал. Еще больше его радовало, что прошлой ночью дело не дошло до более интимного знакомства. Иначе ему пришлось бы сегодня сделать какой-то галантный жест, например, примчаться в Санта-Хуаниту к отправлению последнего автобуса, чтобы с ней попрощаться.
Он был мужчиной, который любил женщин и умел наслаждаться любовью. Но для него также важно было соблюсти форму. Ни одна женщина не должна была на следующий день почувствовать, что он ее уже забыл.
Ред вылез из «джакуззи», вытерся и пошел в спальню. Может, позвонить Саре и поужинать с ней здесь, в отеле? Тот… гм… всплеск адреналина, который, безусловно, устроила ему Мэри, все еще давал о себе знать.
Он сел к телефону и по привычке взял в руку «Маленькую деву». И, как обычно, погладил ее спинку.
И вдруг что-то странно кольнуло в сердце, ему даже захотелось швырнуть фигуру о стену.
На что ему эта холодная миниатюрная статуэтка, если он уже знал, какое ощущение возникает в пальцах, дотрагивающихся до живого, теплого оригинала!
Вместо того чтобы позвонить Саре, Ред пошел в гостиную и мрачно уставился через мансардное окно на двор и конюшни.
Тут он обратил внимание на то, что статуэтка с тремя женщинами снова стоит на своем месте.
— Инес! — рявкнул он.
Испуганная непривычным тоном, на пороге появилась экономка.
— Почему фигура снова здесь? — недовольно спросил Ред.
— Педро принес ее наверх.
— А где цветы?
— Какие цветы, сеньор Стоун? Тут только записочка в глиняном горшке у индейской женщины.
Ред нагнулся и вытащил записку. Изящный женский почерк.
«Улыбнись, не плачь.
Не позволяй времени изменить тебя».
Черт, это же слова из песни, которую он вспомнил вчера: «Улыбнись, не плачь. Не позволяй времени изменить тебя».
Допустим, это был «хит», который он когда-то исполнял, и, возможно, она всего лишь хотела показать, что знает его песни. Или же она обладала шестым чувством и точно так же, как он, ощущала, что эта история не закончена?
Где-то зазвонил телефон.
— Мисс Сара Скотт хотела бы с вами поговорить, сеньор Стоун, — сообщила Инес.
Он наморщил лоб. Кто такая Сара Скотт? Кто такая Морин? Кто такая Стелла, пока Мэри еще находится где-то в пределах досягаемости?
— Пусть Педро подгонит машину, — крикнул он, кинулся в спальню, моментально надел чистую рубашку и пиджак, сунул статуэтку с тремя женщинами в пластиковый пакет и через пять минут — правда, слегка запыхавшись — стоял перед отелем.
— Люди из Уинслоу приглашают вас потом выпить с ними, сеньор, — сказал Педро.
— Подсыпь им в бокалы яду, — посоветовал Ред и забрал у него ключи. Люди из Уинслоу интересовали его в данный момент так же мало, как ежегодная норма осадков, выпадающих на Филиппинах. Если он поторопится, то успеет застать последний автобус в Таксон. На остановке в Санта-Хуаните.
— Да, сеньор, — ответил Педро, выкатив глаза от удивления.
* * *
Вечером, около половины восьмого, Мэри сидела в бывших «апартаментах» мисс Димэгон и вспоминала, видела ли она когда-либо раньше подобную дыру. Даже фабричный цех Джошуа выглядел поуютнее.
Она растерянно оглядела голые стены и прикинула, уж не перестроенный ли это гараж. Поразительно, подумала она, особенно, если знаешь, какую приличную зарплату получает учительница.
Зато это соответствовало жизненным обстоятельствам мисс Димэгон, о которых ей тем временем удалось узнать. Хозяйка жилья — англичанка, которую лет тридцать назад невесть каким ветром занесло в Санта-Хуаниту, — оказалась столь же болтливой, сколь и опустившейся. Мэри услышала, что мисс Димэгон жила в этих «апартаментах» только в рабочие дни, а на каждый уик-энд уезжала к своему отцу в Юму. Старый джентльмен лежал в больнице, что было не по средствам не только ему, но и его дочери. В последнее время дела у отца пошли совсем плохо, и бедная мисс Димэгон стала… ну да, довольно нервной.
— Шесть дней тому назад, — продолжила свой рассказ хозяйка, вручив Мэри постельное белье и полотенца, имевшие такой вид, словно их хорошенько прополоскали в мутных водах реки Джила после ежегодного ковбойского праздника, — произошла та история с пощечиной. Я пыталась утешить бедняжку. Сколько, вы думаете, я сама надавала оплеух мексиканским сорванцам, шляющимся по моему двору… Но три дня назад кто-то сунул нам в почтовый ящик газету «Аризона дейли ньюс», где красным была отмечена статья о пощечине. Я сразу сказала, что это мог сделать только Колби!
— Колби?
— Этот подонок, — завопила хозяйка. — Бродяга, пусть даже раньше он и жил получше. Он из Лос-Анджелеса. Познакомился с мисс Димэгон на школьном базаре и с тех пор ее преследовал. Не знаю, может, она дала ему от ворот поворот. Но кто еще в Санта-Хуаните мог додуматься до такой подлости? Он здесь шатается из вечера в вечер. Мисс Димэгон очень радовалась, что на окне есть решетка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
