— Значит, чтобы сходить с лучшим другом и его замечательной женой на футбол, я должен жениться?
— Непременно. Это даже не обсуждается.
— Ради этого я готов отправиться в ЗАГС в первый же послевоенный день.
Друзья рассмеялись.
— Ну что, до верхушки осталось не так уж и много, — произнес Коготь.
— Ровно половина, — вздохнул Андрей.
— Так чего же мы сидим? Вперед!
Майор приподнялся, ухватился за ближайшую ветку и продолжил карабкаться по сосне. Добравшись до верхушки дерева, они огляделись. До полигона было не более четырехсот метров. Коготь пригляделся к близлежащему участку полигона. В этом месте примерно полуторакилометровый участок периметра прикрывала всего лишь одна вышка. «Вот здесь-то и кроется ахиллесова пята полигона, опытная группа немецких диверсантов запросто ночью может пробраться в этом месте. Если бы я вел эту группу, то направил бы ее только сюда, потому что другие участки полигона охраняются в разы лучше. Наши понадеялись на мины? Но диверсанты прекрасно обучены проходить минные поля», — подумал Коготь.
— Как-то здесь не очень-то весело, — словно уловив мысли друга, заметил Самойлов, — всего одна вышка на таком расстоянии. Не маловато ли?
— Вот и я о том же, — майор достал блокнот, сделал запись карандашом и положил блокнот в карман.
— Однако фрицам еще нужно найти это уязвимое место, — заметил Самойлов.
— Поверь, они хорошо обучены своей работе и за несколько дней вычислят его, — заверил его Коготь.
— Так чего голову ломать? Надо указать на просчет полковнику Веригину, чтобы он за два-три дня укрепил этот участок, поставил еще несколько охранных вышек.
Майор задумался, а затем заявил:
— Делать этого мы не будем.
— Но почему, Володя? Я что-то не понимаю, объясни, — удивился Самойлов.
Коготь взглянул на друга:
— Мы обратим нашу слабость в силу. Ведь с большой долей вероятности мы теперь знаем, куда устремится враг, если захочет прорваться на полигон. Есть у меня и еще одна задумка, — майор чуть прищурил глаза и улыбнулся: — Но об этом говорить пока рано. Посмотрим, как будут разворачиваться события.
— Понятно. Ты — командир, тебе виднее.
— Ну что ж, спускаемся, — предложил Коготь. — Думаю, это займет у нас гораздо меньше времени, чем подъем.
— А если спрыгнуть, то мы вообще вмиг окажемся внизу, — пошутил Андрей.
Друзья спустились с сосны, взяли у товарищей оружие, и группа Когтя продолжила свой путь. Им потребовалось полтора дня, чтобы обойти полигон с внешней стороны, причем идти они не прекращали даже ночью.
К концу второго дня, когда стало темнеть, майор сказал:
— Здесь остановимся на ночлег, который займет у нас четыре часа. Затем продолжим путь к озеру. Отсюда это километров сорок пять на восток. Сходим туда, осмотримся, а потом вернемся на полигон.
— Понятно, — закивали офицеры.
— А теперь давайте соорудим навес от дождя из подручных средств. И не забудьте положить на землю побольше еловых веток, чтобы не простудиться и не заболеть, — распорядился Коготь. — И еще, первым на охрану заступает Егоров, через два часа его сменит лейтенант Анютин. Выполняйте!
Когда нехитрое укрытие построили, смершевцы легли спать. Однако майору почему-то не спалось, он вспомнил историю знакомства с Варей. Но эту историю предваряла другая история, опасная как лезвие ножа, приставленного к горлу. «Если бы не та операция контрразведки, возможно, я бы никогда и не встретил Варю — эту удивительную женщину, улыбка которой заставляет забыть обо всех опасностях и тревогах. И эти еле уловимые черточки лица, напоминающие маму, — думал Коготь, глядя на звездное небо. — Вероятно, это то, что люди называют судьбой. А может, судьба — это просто счастливое стечение обстоятельств? Как знать…»
Но каждый раз при воспоминании о знакомстве с Варей перед мысленным взором майора, словно на невидимом экране, мелькали кадры, эпизоды той контрразведывательной операции, которая была для Владимира Когтя, тогда еще капитана, одной из первых.
Черный трофейный «Опель» с четырьмя офицерами контрразведки выехал в направлении Тулы. В пятидесяти километрах от Москвы, в лесу, на хуторе, по данным советской разведки должны были встретиться немецкий шпион и двое диверсантов Абвера, которые планировали взорвать стратегически важный железнодорожный узел в Подмосковье.
Контрразведчики должны были захватить живым в плен немецкого шпиона и одного из диверсантов Абвера. Второго фрица можно было уничтожить, также как и хозяина хутора, который работал на Абвер.
Операцию планировали провести быстро, чтобы не дать врагу опомниться. Полковник Костомаров лично отбирал группу контрразведчиков для этого ответственного задания. Иван Антонович был высокого мнения о молодом капитане Владимире Когте. Боевой офицер, нестандартно мыслящий, быстрый, решительный — он как нельзя лучше подходил для этой операции.
Вместе с Когтем на это задание отправились капитан Вениамин Артемов, старший лейтенант Александр Бурый и командир группы майор Семен Рудников. Все они были опытными офицерами и к тому времени провели немало успешных операций. «Тебе, Коготь, будет полезно поработать с такими асами контрразведки, как Рудников, Бурый и Артемов, — напутствовал перед заданием Когтя Костомаров. — Наберешься опыта, это важно в любом деле, а в нашем особенно».
Стояла ранняя весна, легкий морозец приятно бодрил, хотя накануне моросил весь день дождь. Поэтому дорога была скользкой, словно каток.
— Будь внимателен, Бурый, — предупредил старшего лейтенанта, сидевшего за рулем, командир группы Рудников.
— Так точно, Семен Павлович, — дорога на самом деле очень ужасная. Я даже не припомню, когда в последнее время ездил по такому гололеду, — отозвался водитель.
— Ладно, давайте пока уточним детали, — предложил майор. — Как стемнеет, проберемся к хутору. Фотографию шпиона вы все видели, — Рудников по очереди оглядел контрразведчиков, сидевших в машине. — Понятное дело, что враги вооружены, поэтому одного диверсанта ликвидируем сразу, не давая им опомниться. Коготь! — окликнул подчиненного командир группы.
— Да, товарищ майор.
— Во дворе с автоматом наготове подстрахуешь нас на тот случай, если кому-то из сволочей каким-то чудом удастся вырваться.
— Есть, товарищ майор, — тихо ответил Коготь и подумал: «Не самая, мягко сказать, важная роль мне досталась в этой операции. Просто быть на подхвате. А главную работу сделают другие. Не привык я к такому, но что поделаешь, приказ есть приказ».
— Еще раз напоминаю, — произнес майор Рудников и сделал небольшую паузу, — шпиона непременно нужно захватить живым. Это очень важно.
Все кивнули. Дальше ехали молча. Каждый из офицеров думал о своей роли в предстоящей операции. Проехав населенный пункт, старший лейтенант Бурый прибавил газу, дорога сворачивала направо в лес. Вдруг «Опель» занесло и крутнуло на скользкой дороге несколько раз. Водитель пытался совладать с машиной, но гололед не оставил ему шансов. Машину подбросило и стремительно понесло на огромное дерево, перед столкновением с которым Коготь успел собраться и напрячь мускулы. Сокрушительный удар — и капитан провалился в темноту, словно в пропасть.
Открыв глаза, Коготь увидел уткнувшегося головой в руль старшего лейтенанта Бурого. Майор Рудников запрокинул окровавленную голову, его глаза были широко открыты. Капитан Артемов, сидевший на заднем сиденье с Когтем, завалился всем телом направо. Осмотрев товарищей, капитан понял, что все они мертвы. Он вылез из покореженной машины, захватив с собой автомат. У него невыносимо болела голова. Кисть левой руки опухла до размеров боксерской перчатки, нетрудно было догадаться, что она сломана, и скорее всего, в нескольких местах. Однако ноги Когтя не пострадали в результате столкновения машины с деревом. И это было хорошо, потому что задание, поставленное полковником Костомаровым перед группой Рудникова, нужно было выполнить во что бы то ни стало. Слишком долго советские контрразведчики выслеживали немецкого шпиона, который, не исключено, мог передать важную информацию диверсантам, чтобы дать этим его связникам уйти за линию фронта.
Сориентировавшись на местности, Коготь понял, что идти ему до хутора лесом не менее пятнадцати километров. Углубившись в чащу, он стал пробираться к цели. Кисть левой руки у него еще больше опухла. Чтобы хоть как-то приглушить боль, капитан часто останавливался, прикладывая к руке снег, которого в лесу было еще много.
«А ведь четвертым мертвецом в машине мог бы быть и я, но сегодня, видимо, не моя очередь, чтобы погибнуть, — автоматически передвигая ноги, размышлял Коготь. — Хотя впереди меня ждет очень сложная задача. Придется в одиночку с поломанной рукой захватить в плен на хуторе, в глухом лесу, немецкого шпиона и одного диверсанта… Как тебе задачка, Володя?» Этот вопрос Коготь задал сам себе. Ему на ум пришло высказывание русского военачальника Суворова, который любил говорить себе накануне опасного дела: «Ну что, скелет, страшно? А ведь тебе будет еще страшнее, когда ты узнаешь, куда я тебя поведу».
