И мне ОЧЕНЬ нужно с тобой поговорить.
Понимаешь, я, кажется, видела его.
Оборотня.
Значит, все это не сказки, не выдумка?
Пожалуйста, Паш, дай о себе знать хоть как-нибудь.
А лучше всего зайди к нам на кафедру вокала и спроси про меня. Я лаборанткой подрабатываю, там меня знают.
В общем, я тебя жду.
Объявись!
Елена".
На следующий день первым в расписании стояло библиотековедение. Предмет, как утверждали на кафедре, жутко необходимый.
Павел пришел и сел в аудитории, которая пока была пуста. Посидел с полчаса. И подумал, что тут какая-то ошибка. Никого нет, ни препода, ни студентов. Может, он аудиторию перепутал?
Он вышел и спустился вниз к доске с расписанием. Так и есть! Аудитория 207 была аккуратно переправлена на аудиторию 217. Вот он лопух!
Павел чуть ли не бегом побежал в двести семнадцатую аудиторию. И очень удивился, увидев там разгневанного преподавателя — даму средних лет.
— Это безобразие! — напустилась дама на Павла. — Где вся группа? Я жду здесь уже вечность! Вы срываете занятие!
— Я ничего не срывал, просто кто-то поменял в расписании 207 на 217. А где все остальные, я не знаю.
Дама смягчилась:
— Идемте в деканат, спросим у секретаря, где все-таки должно состояться сегодняшнее занятие.
И они отправились в деканат.
— У вас сегодня занятие в двести двадцать седьмой, так записано, — сказала девочка-секретарша.
— Как в двести двадцать седьмой?
— Да вот так.
Преподаватель опешила, потом сказала Павлу:
— Идемте скорее в двести двадцать седьмую, возможно, там мы найдем вашу группу.
Они чуть ли не побежали. И какова же была радость преподавателя, когда группа Павла действительно оказалась в двести двадцать седьмой аудитории.
— Об этой путанице я доложу в деканат, — сказала преподаватель. — А теперь прошу вашего внимания. Начнем занятие. Меня зовут Таисия Ивановна Михалева, и я буду читать у вас курс современного библиотековедения.
Таисия Ивановна прошлась по рядам.
— Тут, я вижу, у вас старые учебники по библиотековедению. Забудьте про них, они годятся только в макулатуру. Итак, можете конспектировать.
"Библиотековедение — это общественная наука, разрабатывающая теоретические основы общественного пользования произведениями печати и другими документами. Библиотековедение как наука имеет свою структуру:
— общий курс библиотековедения;
— библиотечные каталоги;
— библиотечные фонды;
— работа с читателями;
— организация и управление библиотечным делом;
— история библиотечного дела;
— технические средства библиотечной работы".
Затем Таисия Ивановна начала подробно рассказывать о каждом пункте. Павел увидел на лицах однокурсниц откровенную скуку, тогда как ему было интересно. Может, он действительно какой-то странный? Волк, с интересом постигающий азы библиотечной науки!
Лекция закончилась, студенты распрощались с Таисией Ивановной, которая меж тем пошла громить деканат из-за путаницы с аудиториями. И тут Павел вспомнил о письме Елены.
— Девчонки, — спросил он у однокурсниц, — а никто не знает, где вокальное отделение находится?
— Сходи в главный корпус. Наверняка там.
Павел отправился в главный корпус. Идти надо было парком, и Павел не удивился, увидев там Канцлера.
Канцлер дрожащей походкой подошел к нему, вроде как клянчить подаяние, но вблизи Павла прекратил этот маскарад.
— Что случилось? — спросил Павел, недовольный тем, что Канцлер следит за каждым его шагом.
— Небольшая неприятность, сир, то есть Павел. О вашем существовании узнала Московская Община оборотней — МОО.
— И что же?
— Они приглашают вас в свой офис для регистрации. Это не слишком хорошо сейчас, когда вокруг вас сужает круги Шредер.
— А может быть, наоборот. Я попрошу у организации защиты, вступив в ее ряды.
— Вам придется платить членские взносы.
— Справлюсь.
— По отношению к вам будет введена лицензия на право охоты.
— Ладно.
— И самки… Вы больше не сможете беспорядочно совокупляться с разными самками, а только с теми, которых вам предложат в Общине.
— Выходит, на меня надевают ошейник?
— Похоже, что так.
— А если я не вступлю в эту Общину?
— Тогда вас выгонят из Москвы.
— Не сумеют.
— Сумеют. Это очень могущественная Община.
— Когда мне нужно туда явиться?
— Как можно скорее. Вот адрес. — Нищий протянул Павлу замурзанную визитку.
— Хорошо. Спасибо, что предупредили, Канцлер.
— Это мой долг, сир.
Канцлер отошел в сторонку и затерялся в парке, а Павел продолжал идти в главный корпус. На душе у него было неспокойно: мало того, что он сам оборотень, так еще в столице существует их целое Общество. Вот в Щедром никого из оборотней принудительно не искали и не регистрировали. Хочешь — приходи, не хочешь — не надо. Главное, держись в рамках закона и приличий. А тут…
В главном корпусе было прохладно, и у раскидистого фикуса сидел вахтер.
— Куда направляетесь, молодой человек?
— На вокальное отделение.
— Понятно. Предъявите ваш студенческий билет.
Павел предъявил, удивляясь тому, как здесь все строго и цивильно. Вот в корпусе библиотечного факультета не было никакого вахтера, заходи кто хочешь, хоть сам Усама Бен Ладен, никто тебе слова не скажет. А тут…
— Павел Лозоход, библиотечное отделение, — пробурчал вахтер, занося данные Павла в компьютер. — Можете идти. Вокальное отделение на втором этаже направо по коридору.
Павел поднялся на второй этаж и вступил, что называется, под сень муз. Здесь в коридорах не было тихо. Из-за закрытых дверей доносилось нестройное пение скрипок и валторн, кто-то выводил совершенно немыслимую мелодию на флейте… Павел повернул направо. Собственно, он и не мог ошибиться, потому что в этой части коридора звучал вокал. Хоровое пение а капелла, романсы под аккомпанемент фортепиано, арии из опер — все говорило о том, что здесь тренируют голоса будущие Хворостовские и Монтсеррат Кабалье.
— Лена, и как тебя найти? — пробормотал Павел и вдруг догадался: нюх! Ведь его волчий нюх наверняка с ним.
Павел повел носом, пошмыгал. Ничего. Видимо, нюх появляется только тогда, когда он изменяется. Оставалось одно: ждать перемены.
Павел уселся на подоконник и вдруг услышал за ближайшей полуоткрытой дверью гитарные аккорды. Под них пелась песня с такими словами:
А косы твои пахнут моремИли травою, может статься.И мы вдвоем у Неба молим,Чтоб нам с тобою не расстаться.
Мы рассчитали по минутамТо лето, что случилось с нами.Мы пили чай цветущим утром,Мы в полночь упивались снами.
И мы молились: "Боже, Боже,Любовь сбылась! Оставь нам это!Мы в мире новые, быть может,Мы как Ромео и Джульетта".
Но губы холодит разлука.И нет для нас ролей у Бога.А руки твои пахнут лугомИ расставанием — немного.
Павел заслушался. Глуховатый мужской голос, певший эту песню, показался ему удивительно красивым. И тут он услышал голос Лены:
— Мел, это прекрасно, но… Ты сам хотел, чтобы между нами все было кончено.
— Это неправда, — возразил парень со странным именем Мел. — Этого хотела ты.
— Но тебе не нравился мой образ жизни. Мой чердак. Мои увлечения. Как же при этом мы могли остаться вместе?!
— Не знаю. У людей это получается.
— Ты намекаешь на то, что я нелюдь?
— Но ты не совсем человек. Этот твой дар появляться только перед теми, перед кем хочешь. Наверное, ты фея, Ленка.
Наступило молчание. А потом Лена сказала:
— Да, я фея. Как ты догадался?
— По некоторым признакам. Магия тебе не чужда.
— Магом может стать всякий человек. Даже ты!
— Нет уж, я хочу только реальности.
— Вот видишь! У нас все равно ничего бы не получилось!
— Не заводись, Ленка. Хочешь, я еще тебе спою.
— Конечно, хочу.
Летний вечер тих и вечен…Земляника на ладони.Мы расстались. Больше нечемГреть друг друга в старом доме.
В старом доме жили мыши,А теперь живут лишь звуки.Мы расстались так неслышно —Просто расцепили руки.
Просто глянули в Иное,Там друг друга не увидев.Ты отныне не со мною —Я на это не в обиде.
Летний вечер тих. И значит,Тихо все на белом свете.Только голуби судачат,Да еще смеются дети.
Снова было молчание. Потом Лена сказала с болью в голосе:
