Снова было молчание. Потом Лена сказала с болью в голосе:
— Вот видишь, ты уже и песню про разлуку написал…
— А что мне еще остается делать? После того, как ты… Как мы…
Павел понял, что подслушал достаточно. У него уже и так вовсю полыхали щеки. Он вовсе не собирался подслушивать, просто так получилось…
Он соскочил с подоконника и постучал в дверь. Та распахнулась. Павел увидел небольшую аудиторию. На столе преподавателя сидел с гитарой Мел, а рядом на стуле — Елена.
— Привет, — сказал Павел. — Извините, если помешал.
— Нет, ты не помешал, — спокойно сказала Елена. — Мел уже уходит. Верно, Мел?
— Ухожу, — кивнул тот. — Так вот кого ты, значит, себе нашла.
— Это не твое дело, Мел.
Мел зачехлил гитару и вышел из аудитории, на прощанье крепко хлопнув дверью.
Повисло молчание.
— Лен, извини, но так получилось, что я подслушал ваш разговор.
— А, вздор! — Девушка хлопнула себя по коленке. — Хорошо, что ты пришел, мне обязательно надо было тебя увидеть.
— Лен, подожди… А ты что, вправду фея?
— Да. А чего в этом плохого?
— Плохого ничего, но… Феи выглядят иначе.
— Откуда ты знаешь?
Павел решил не говорить Лене про щедровских фей, чтобы она не подумала, что он сумасшедший. Просто сказал:
— Ну в мультфильмах видел.
Лена засмеялась:
— Пашка, ты такой наивный! Но сейчас не об этом. Ты прочел мое письмо?
— Прочел.
— Ты веришь мне, что я видела оборотня?
Павел помянул про себя всех мыслимых богов и сказал:
— Верю. Только, может, ты все-таки собаку видела? Большую?
"Господи, сделай так, чтобы она видела не меня, а собаку!"
— Нет, — покачала головой Лена. — Это был волк. Только волков с такими глазами и клыками редко найдешь в реальности.
— И где ты его видела?
— Идем со мной.
Они вышли из главного корпуса и пошли на стоянку маршруток.
— Куда нам надо?
— Сейчас доедем до "Речного вокзала", а там на метро до станции "Коломенская".
— "Коломенская"? Это же черт-те где! Как тебя туда занесло?
— Я туда езжу к частному репетитору. Она ставит мне голос. Ладно, все остальное по дороге расскажу.
— По дороге не расскажешь — на этой линии грохот неимоверный. Рассказывай прямо сейчас.
— Нет, позже. Ага, вон и маршрутка подъехала!
Они сели в маршрутку и отправились к "Речному".
Там их поглотила бездонная глотка метро. В вагоне действительно было шумно, и Лена и Павел всю дорогу молчали, глядя прямо перед собой и лишь изредка бросая друг на друга быстрые взгляды.
Наконец поезд добрался до станции "Коломенская". Они вышли из метро.
— Теперь давай рассказывай, — требовательно сказал Павел.
Они не спеша пошли, и Лена начала рассказывать:
— Как-то вечером я шла от репетитора и вдруг слышу за собой шаги. Ну, думаю, мало ли что, может, совпадение. Только куда я поворачивала, туда и шаги. И постепенно они стали ускоряться. Я тоже ходу прибавила и достала из сумочки зеркальце — вроде как посмотреться. А сама направила его на преследователя. Смотрю, здоровый мужичина в плаще (это по такой-то жаре!) и широкополой шляпе. Так, думаю, влипла я. Тем более впереди намечалась темная арка между домами, там нужно было пройти, и ну никак не обойдешь этот участок! И тут я припустила бегом! А этот тип за мной. Арку я пролетела за секунду, бегу, не оглядываюсь, но и шагов за собой не слышу. Обернулась я на минутку и остолбенела: из арки вышел громадный волк с жуткими лапами и страшными алыми глазами! И я поняла, что этот мужик оборотень и он перекинулся. Я, конечно, все собираю про оборотней и вообще ими увлекаюсь, но в тот момент мне было очень страшно. И главное, бежать я не могла, приклеилась к месту, и все тут. А волк медленно подошел ко мне и обнюхал, а потом и прорычал: "Дрянь! Фея!" И тут я сама вспомнила про свой дар и пожелала, чтоб этот волк меня не видел. И он отошел. А я тогда будто с ума сошла: решила узнать, куда же он пойдет.
— Сумасшедшая!
— И я про то же. В общем, я потихонечку за ним побрела. Он вернулся к арке и вошел в нее. Здесь он трансформировался в человека, и тогда я поняла, для чего ему плащ и шляпа. Он был совершенно голый и лысый. Тут же валялись и ботинки. Он все это на себя натянул и как-то тихо поскуливал. А потом выговорил: "Голодно! Нет охоты!" Видимо, на фей ему не позволяла охотиться совесть или не знаю что еще там. И он пошел к гаражам. Один гараж он открыл и спрятался в нем. Видимо, там у него логово…
— И ты сейчас ведешь меня в этот гараж?
— Ага, — счастливо улыбнулась Лена.
— А зачем?
— Чтобы ты посмотрел на настоящего оборотня. Он же все равно при солнечном свете бессилен.
— При солнечном свете бессильны вампиры, и то не всегда. А уж оборотни-то…
Елена передернула плечами:
— Не хочешь — не ходи. Не знала, что связалась с трусом.
Естественно, после таких слов Павел был готов идти в геенну огненную, а не то что в логово оборотня.
Они прошли между старыми домами, еще сохранившимися в перелицованной Москве. Нырнули в арку, где царили сумрак и прохлада, затем вышли из нее. Дальше Елена повела Павла по узкой тропиночке меж зарослями борщевика и чертополоха.
— Осторожнее, борщевик жжется, а чертополох колется, — предупредила девушка.
— Надо все здесь по вырубить к чертям собачьим.
— Ты что! Это же его логово.
— Не один порядочный вервольф не станет жить в таком запустении.
— Много ты понимаешь в вервольфах!
— А ты…
— Чш-ш-ш! Вот этот гараж, мы пришли.
Гараж был страшно покореженный и напоминал больше какую-то лачугу бедняка, бомжа, но только не оборотня. Павел даже не знал, откуда пришло к нему это знание — о том, как выбирают себе логово оборотни, но вот пришло же. У него самого логово снаружи было не ахти каким, так что, может, он ошибается?
— Я пойду первым, — строго сказал Елене Павел. — Ты лучше вообще побудь на свежем воздухе.
И Павел осторожно потянул на себя дверь гаража.
Она даже не скрипнула — хорошо были смазаны петли. Это говорило в пользу обитателя гаража — он не хотел, чтобы о его похождениях знала вся округа.
Внутри было сумрачно и душно. Павел огляделся, делая знак Елене, чтоб не вздумала входить. Гараж изнутри был прибранным и даже приукрашенным, машины, а также всякого автомобильного хлама не было и в помине.
Только какая-то куча тряпья лежала в углу. Павел присмотрелся к этой куче, и у него екнуло сердце.
Он подошел ближе, учуяв запах запекшейся крови и псины. Откинул старое ветхое покрывало…
Перед ним в горячке метался получеловек-полуволк — страшное сочетание. Существо начало какую-то из трансформаций, но не смогло завершить ее. Так что до пояса это был человек, а ниже — волк.
— Спасите! — лихорадочно простонал несчастный. — Спасите или добейте меня!
Его глаза, налитые кровью, требовательно смотрели на Павла.
— Брат! — простонал получеловек-полуволк. — Спаси!
— Я спасу, — пообещал Павел. — Только скажите мне, как это случилось.
— На меня… давно шла охота. Потому что я вышел из Общины. Они прокляли меня и послали своих убийц. Я скрывался, здесь они меня не нашли. Они застали меня, когда я был волком и охотился в Битцевском парке. Они пустили в меня серебряные сюрикены — а-ах, какая боль! — и когда увидели, что я упал, поторопились доложить о том, что я мертв. Но я был только ранен, правда, тяжело. Я кое-как добрался до логова и начал здесь Изменение, но потом понял, что не смогу — слишком много в теле серебра. Оно проникло глубоко, и загноились раны. Мне самому эти сюрикены не вытащить. Помоги, брат. Смотри: вот здесь, вот здесь и вот здесь.
— Я все понял, — сказал Павел, осмотрев раны. — Лена!
Лена вошла и ахнула.
— На ахи нет времени, — сказал Павел. — Беги в аптеку за ватой, бинтами, медицинским спиртом, зеленкой и перекисью водорода. И еще купи пинцет! И побыстрей!
— Я мигом! — крикнула Елена.
— А я ведь ее знаю, — ухмыльнулся раненый. — Она фея. Не связывайся с феями, сынок, одну только печаль наживешь. Да и на зуб они невкусные. Если б ты знал, сколько я не ел! Но сначала надо вылечиться.
Прибежала Елена. В руках у нее был пухлый пакет с логотипом аптеки.
— Будет больно, — предупредил несчастного Павел.
— Больней, чем сейчас, уже не будет, — сказал, скрипя зубами, вервольф.
Павел полил на свои руки спиртом, подождал, когда спирт улетучится, и взял пинцет. Сорвал с него стерильную упаковку и потянул за край одного сюрикена. Сюрикен не поддавался.
— Рви! — простонал вервольф.
И Павел рванул. Сюрикен с чавкающим звуком покинул плоть. Вервольф приглушенно взвыл, заталкивая себе в рот одеяло, чтоб не поломать зубы от боли.
Оставшиеся два сюрикена вышли легче. Павел обильно полил раны перекисью водорода. Потом смазал зеленкой и забинтовал.
