— Мне уйти?
— Тофик? Как ты меня нашел?
Она обрадовалась ему, но не перестала быть печальной.
— Ты почему такая, чаби-чараби?
— Какая?
— Чуть не плачешь.
— Астронавтов жалко, — тихо ответила она.
— Каких астронавтов?
— А вон видишь? — Она показала на бледную, быстро исчезающую полоску, прочерченную в небе упавшей звездой.
— Вижу, пролетела…
— Понимаешь, два астронавта… Они летели к далекой планете. Неважно, как их звали. Девушка и парень. Им не повезло. Корабль взорвался. Так получилось, что они не погибли. Скафандры выдержали, и их выбросило в космос. Да, выжили, — добавила она, словно предупреждая возражение. — Девушка полетела к земле, а астронавт-парень — в открытый космос. Она была обречена сгореть в атмосфере земли, а он — замерзнуть в космосе. Пока расстояние между ними было небольшое, они переговаривались по радио. Потом перестали слышать друг друга и летели в разные стороны в полном безмолвии. И девушка сгорела. Вошла в атмосферу и… А в это время на земле шел мальчик с мамой. Мальчик оказал: «Мамочка, смотри, звезда упала». А мать ему ответила: «Дурачок, загадай скорее желание, оно обязательно исполнится».
И Тофик не осмелился спросить: сама она сочинила эту историю или же прочитала где-нибудь. «Скорее всего сама», — подумал он, потому что почувствовал вдруг себя на месте астронавта-парня, который навсегда расстается с девушкой. Да, это они, артековцы, разъезжаются и разлетаются в разные стороны, чтобы никогда больше не встретиться.
— Надь, а как звали ту девушку? И того астронавта-парня?
— Это неважно.
— На какую букву? — пристал Тофик. — Ну, скажи?
И вдруг увидел, что Надя заплакала. Он растерялся. Ему захотелось крепко прижать ее к себе и приласкать, как это делают взрослые люди. Но они все еще были детьми, и Тофик осмелился только легонько погладить девочку по плечу.
— Не надо, — тихо попросил он, — не плачь.
«Она плачет из-за меня, конечно, из-за меня, чаби-чараби, — решил он, и сердце замерло от сострадания и счастья. — Наверное, астронавта зовут Т. А. — Тофик Алиев».
Но мальчишка ошибался. Астронавта звали иначе.
Глава VII. КЮДИ
«Милая моя Олечка, — написала она в Павлодар. — Многое изменилось за эти месяцы. Произошел какой-то перелом. Во многих вещах разочаровалась, а некоторые воспринимаются сейчас с новым радостным интересом. Даже послушаешь, о чем говорят малыши на улице по дороге в школу, и улыбнешься. Так любопытно и интересно».
Это было какое-то особенное чувство растворимости в мире, прозрачности, словно она перешла из одной субстанции в другую и не шагает по улице, а растекается световым потоком.
Декабрьский ветер подметал середину улицы, троллейбусы и автобусы шуршали шинами по голому асфальту. Снег лежал только на крышах домов и во дворе музея. Да по переулку мимо гравюрного кабинета летело, закручиваясь, колючее облако поземки. На переходе оно ударилось о толпу людей, в которой была Надя, и рассыпалось, заставив всех поежиться.
Надя перебежала двор музея, поднялась по ступенькам, двумя руками потянула на себя тяжелую дверь. Она первый раз открывала ее сама. В какую-то долю секунды подумала, что не справится и придется кого-нибудь просить, но дверь открылась, и она проскользнула внутрь, в теплый сумрак вестибюля.
Небольшая очередь у кассы была настроена весело. Наде было знакомо это ощущение праздничного возбуждения. Она могла не приходить несколько недель в музей, могла совершенно спокойно думать о его посещении, но стоило ей увидеть стеклянный фонарь крыши, подпираемый белыми колоннами, стоило ступить на мраморные ступени лестницы, как она начинала торопиться и в раздевалку спускалась бегом.
— Надьк, здравствуй!
Перед ней стоял долговязый мальчишка в черном костюме. Из верхнего кармашка торчал вчетверо сложенный платок.
— Чиз! Ты что здесь делаешь?
— Ничего, — смущенно пожал он плечами. — Пришел вот. Вернее, ухожу. А это ты?
Он взял у гардеробщика пальто и шапку и отошел в сторону, чтобы одеться.
— А я смотрю: ты это или не ты? Оказывается, ты, — сказал Чиз, растерянно улыбаясь. Шапку он не надевал и пуговицы пальто не застегивал.
— Как я рада тебя видеть, ты не представляешь, — призналась Надя.
— И я тоже. Я приходил к вам в школу приглашать к нам на танцы. Но ты там больше не учишься.
— Нам дали квартиру в другом районе. И я теперь учусь в новой школе. Это уже третья школа в моей жизни.
— А где твоя новая школа? — поинтересовался он.
— Это далеко. Почти в Царицыно. До метро Каширская, а потом на автобусе. Кавказский бульвар.
— Знаю, — кивнул Чиз. — Там моя бабушка живет около кинотеатра «Космос».
— А я как раз в этот кинотеатр в кино хожу.
— «Войну и мир» смотрела?
— Смотрела.
— Савельева ничего, да?
— Ничего, — согласилась Надя. — Только глаза у нее голубые, а у Наташи Ростовой должны быть черные.
Чиз кивнул, соглашаясь. Больше он не знал, о чем ее спросить, и начал деловито застегивать пуговицы, с преувеличенной тщательностью нахлобучил шапку.
— Ну, пока!
— До свидания, Чиз, — сказала Надя.
В ее голосе прозвучало сожаление. Сожаление чувствовалось и в ссутулившихся плечах и неуверенной походке Чиза. Надя проводила его взглядом до самой двери.
С этим мальчишкой она училась пять лет. И до пятого класса он был Игорем Сырцовым. А когда стали изучать английский язык и узнали, что сыр по-английски «чиз», его прозвали Чизом. А неразлучному дружку Юрке Миклашевскому приделали к имени буксу «з» для однозвучности и стали звать их Чиз и Юриз.
Были они оба светловолосы, длинноруки, через парту дотягивались, чтобы дернуть за косичку. Но если у Чиза волосы были мягкие и он аккуратно зачесывал их назад, то голова Юриза казалась колючей. В карикатуре Надя нарисовала ему вместо головы зеленый каштан с колючками и посадила верхом на двойку с минусом. Чиз скакал за своим приятелем верхом на тройке с плюсом.
Друзья долго стояли перед стенгазетой, до самого звонка.
На перемене к Наде подошел Чиз и, церемонно шаркнув ногой, как это делают актеры в телевизионных спектаклях про испанцев, сказал:
— Благодарю за внимание.
На другой перемене к Наде подошел Юриз и, угрожающе наклонившись, проговорил:
— Благодарю за внимание.
Зоя Федорова, сидевшая с Надей на одной парте, не выдержала и фыркнула:
— Какие вежливые стали.
На третьей перемене Чиз и Юриз снова направились к Наде. По проходу они двигались, тесно обнявшись. Приблизившись к парте, Чиз состроил на своем лице гримасу почтительного внимания и спросил:
— Простите, пожалуйста, вы не скажете, а то мы забыли, мы поблагодарили вас за внимание?
— Да, скажите, пожалуйста, — поддержал его Юриз.
Надя засмеялась, но лица мальчишек оставались серьезными.
У Чиза в глазах отразилось театральное недоумение.
— Юр, как тебе нравится такое отношение?
— Мне не нравится. За это по шее дают.
— Тогда пойдем в Совет безопасности и обсудим создавшуюся ситуацию.
Они в обнимку удалились в коридор обсуждать ситуацию. Выглянув через некоторое время в коридор, Надя и Зоя увидели их около бачка. Чиз и Юриз по очереди передавали друг другу кружку и, прежде чем выпить глоток воды, чокались с бачком.
На улице падал снежок. Надя с удовольствием подставляла ему щеки, весело помахивала портфелем. Идти домой можно было по оживленному переулку и через пустынный сквер, мимо гипсовой статуи мальчика с мячом. Надя выбрала пустынный сквер. Ей казалось, что снег здесь чище и гуще. Она попробовала поймать на язык снежинку, но белые пушистые звездочки таяли от дыхания и исчезали у самых губ.
В сквере на деревьях сидели, нахохлившись, вороны. Они забеспокоились, захлопали крыльями, запричитали. Несколько птиц поднялись в воздух, перелетели подальше от главной аллеи и снова затихли. Надя прошла мимо, свернула на боковую тропинку, протоптанную в снегу. Внезапно за ее спиной с шумом поднялись вороны двумя стаями и закаркали. Надя обернулась и увидела Чиза и Юриза. Стараясь оставаться незамеченными, мальчишки перебегали от дерева к дереву. «Догоняют, чтобы поблагодарить за внимание», — испуганно подумала девочка. Она припустилась со всех ног. Снег и деревья замелькали в глазах. Сделалось жарко и весело. Мальчишки раньше времени обнаружили себя, и Надя была уверена, что они ее не догонят. Она ринулась напрямик сквозь кустарник к фонтану, забыв, что осенью ремонтные рабочие вырыли здесь глубокую траншею. Надя метнулась вправо, но Юриз ее опередил. Слева подбегал, размахивая портфелем, Чиз. Надя смерила расстояние до противоположного края, разбежалась и прыгнула. Она плохо рассчитала, носки туфель чиркнули по осыпающемуся краю, она ударилась коленками и портфелем о снег, перемешанный с глиной, и скатилась вниз. Сверху посыпались смерзшиеся комочки земли. Полулежа на дне траншеи, Надя потирала ушибленную коленку. На глазах выступили слезы. Чтобы мальчишки не видели, она низко опустила голову. Чиз и Юриз подбежали к месту падения почти одновременно. Они увидели скорчившуюся в неестественной позе девочку, поодаль валялся расстегнувшийся портфель. На снег выкатился пенал, и до половины торчали тетрадки и книжки.
