Сигэмару, слушая Нацуку, только глазами хлопал.
– Но почему его светлость хотел уничтожить исторические книги?
– Если бы мы только знали, – раздраженно покачал головой старший жрец.
– А вы попробуйте предположить. Что приходит в голову? – спросил молодой господин, оглядывая присутствующих.
Юкия задумчиво почесал подбородок:
– Может, там было что-то невыгодное для него, что он не хотел оставлять. Эйдзю вернулся домой, бросив Золотого Ворона на священной земле. А судя по этому дневнику, в сожжении книг принимал участие и Белый Ворон. Ясно, что на священной земле произошло что-то такое, о чем никто не должен был знать. Если вспомнить доступные для всех записи, видно, что меньше всего там сказано как раз о том, что случилось сто лет назад, и о Ямагами.
Вдобавок ворота Кин-мон и служба на священной земле стали таинством, и о них знают с тех пор лишь немногие посвященные, близкие к Золотому и Белому Воронам. А раз это знание уничтожили по приказу приближенного Золотого Ворона и Белого Ворона, сделать уже ничего нельзя.
Молодой господин медленно проговорил:
– Нарицухико боялся того чудища, что живет на священной земле. Поэтому он и запечатал ворота, чтобы защитить племя ятагарасу. Но Эйдзю, которого он отправил домой, в Ямаути, скрыл то, что произошло там. Да еще и собрал все материалы и сжег старые исторические книги…
– Видимо, это происшествие, старые документы и вообще все, что касалось священной земли, – то есть записи о Ямагами – стали для него проблемой, – сделал вывод старший жрец.
Юкия задумался. Ямагами был для воронов исключительно объектом веры, ведь считалось, что Золотой Ворон создал Ямаути по его приказу. От имени всех ятагарасу их правитель должен поклоняться Ямагами и защищать Ямаути, а когда его нет, эту роль выполняют воплощение Золотого Ворона и Белый Ворон.
Сейчас из записей, посвященных Ямагами – то есть тех, что рассказывают о временах создания Ямаути, – остались только «Уложения великой горы» и «Собрание трелей горной страны Ямаути».
Считалось, что «Уложения великой горы» – это разъяснения первого Золотого Ворона о том, какой должна быть страна Ямаути, и записал их служивший ему тогда Белый Ворон. Однако эти записи собрали воедино гораздо позже, и сейчас велись споры о том, можно ли их считать историческими хрониками.
«Собрание трелей горной страны Ямаути» тоже не относили к официальным историческим документам. Его создали примерно в то же время, когда соединили в одну книгу «Уложения». Это сделали вороны, объезжавшие провинции и записавшие местные предания. Они повествуют, что Золотой Ворон вместе с Ямагами привел на эти земли своих четырех детей: старший сын получил наделы на востоке, второй сын – на юге, третий – на западе, а четвертый – на севере, что и стало основой четырех домов, однако создание дома Сокэ записи не упоминали. В преданиях четырех домов утверждалось, что предком дома Сокэ также стал один из детей Золотого Ворона, но нигде не указывалось, каким по старшинству ребенком он был.
Во всех книгах обнаруживались незначительные расхождения, но считалось установленным, что у первого Золотого Ворона было пятеро детей. Даже в «Анналах спокойной горы», которые следовали «Уложениям», официальной летописи двора, говорилось о том, что старший ребенок унаследовал главный дом Сокэ, а остальные, начиная со второго сына, основали другие четыре дома.
Так или иначе, официальная история Ямаути утверждала, что Золотой Ворон прибыл на эту землю вместе с Ямагами. Однако нынешний правитель воспринимал божество горы как легенду. В рамках верований ему делали подношения – но и только. Никто не думал, что божество имеет какое-то воплощение. Предполагая, что где-то между внешним миром и Ямаути есть дорога в священные земли, доказывать это не считали нужным, поскольку хватало и связей с тэнгу через ворота Судзаку-мон. Таким образом, Ямагами оставался абсолютно неясной сущностью.
– То есть существование Ямагами было неудобно его светлости? – спросил Сигэмару.
Юкия не мог пропустить эти слова мимо ушей и поднял голову:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Понимаешь, Сигэ, это не Ямагами, это чудовище, которое так себя называет.
Слишком уж его внешний вид отличался от облика почитаемого божества из устных преданий родной страны. Юкия прекрасно помнил, как чудовище пыталось выжечь ему мозги, ту таинственную силу, что мучила его и Тихаю болью. Невыносимо уродливое создание, обладающее огромным могуществом, которое заставляло людей повиноваться и направляло Ямаути к погибели.
До глубины души Юкию потрясли его черные глаза, не видевшие в них живых созданий. Именно эти глаза доказывали всю чудовищность той сущности. Никаких сомнений не осталось: обезьяны – враги ятагарасу, а чудовище, именующее себя Ямагами, – предводитель этих убийц.
Юкия с уверенностью посмотрел на молодого господина.
– Я считаю, наш уважаемый предок никак не мог по доброй воле подчиниться этому чудовищу.
– Что ты хочешь сказать?
– Может быть, Ямагами и это чудовище – не одно и то же?
Сигэмару и старший жрец удивленно поджали губы. Нацука, все такой же хмурый, перевел взгляд на брата, который молча слушал Юкию:
– Надзукихико, ты тоже так считаешь?
Тот, все это время рассматривавший свои руки, осторожно заговорил:
– Я, честно говоря, не знаю, тот ли это Ямагами, за которым последовал наш предок, или совершенно иное существо. Но когда я предстал перед ним, сущность Золотого Ворона внутри меня поняла, что сопротивляться ему невозможно. Кроме того, все мы видели, что по одному его капризу в Ямаути случилось землетрясение и многие наши товарищи погибли. По его же воле оружие ятагарасу становится абсолютно непригодным.
Лишь молодому господину удалось пронести на священную землю оружие, в то время как мечи его гвардейцев таяли, словно лед, стоило только вынуть их из ножен.
– Так что чудовище совершенно точно обладает похожей силой. Видимо, можно сказать, что это сила Ямагами.
Воцарилось молчание.
Юкия решился высказать вслух то, о чем уже давно думал:
– А его не могли убить?
Все посмотрели на юношу.
– Кого «его»?
– Того, кого ятагарасу считали горным божеством?
Сигэмару явно не понимал, что друг имеет в виду, но Юкия взглядом остановил его.
– В истории ятагарасу никаких обезьян нет. В реальности же они устроили свое логово на священной земле, и чудовище, которое называют Ямагами, с ними не разлей вода. Кроме того, это страшилище обладает силой Ямагами. Для обезьян он – то самое божество. И отсюда следует только одно: похоже, на гору, где жил Ямагами и ятагарасу, однажды пришли гигантские обезьяны и чудовище.
Жрец вытаращил глаза:
– Ты хочешь сказать, что когда-то существовал бог, которому мы поклонялись, но его место заняли?!
– Да, тогда все сходится. Истинный Золотой Ворон прислуживал Ямагами, вместе с которым прибыл на эту землю, однако сто лет назад сюда вторглись обезьяны под предводительством чудовища и убили нашего бога. А Золотой Ворон пытался уберечь от обезьян хотя бы Ямаути – пусть и ценой собственной жизни. Эйдзю же, стыдясь того, что они не смогли защитить божество, решил удалить все записи об этом. Конечно, я могу только предполагать.
– Но это и самое логичное объяснение, которое у нас сейчас есть. Тогда для обезьян, которые требуют прислуживать Ямагами, никакого противоречия нет.
Жрец, будто успокоившись, закивал, Сигэмару же с сомнением помотал головой:
– Так ведь его светлость когда-то был военным! Разве мог он держать в секрете то, что совсем рядом находится враг?
Нацука согласился с Сигэмару:
– Если существует опасность нападения извне, необходимо быть начеку.
– Возможно, ему и в голову не приходило, что ворота, запечатанные его хозяином ценой собственной жизни, можно открыть? – спросил жрец, глядя на молодого господина.
Воздух буквально зазвенел от напряжения. Действительно, ни обезьяны, ни чудовище не могли сами открыть запечатанные ворота Кин-мон. Вполне вероятно, что Эйдзю, бывший приближенным Нарицухико сто лет назад, знал об этом.
