Он должен вместо отца оберегать любимую семью и свою родину. Ради этого он готов отказаться от чего угодно.
* * *
Юкия летел над скучной, тусклой зеленью, когда впереди показался огромный храм с выложенной белой галькой площадкой – Мэйкёин, монастырь Светлого Зерцала, где служил настоятелем старший брат молодого господина Нацука.
Мэйкёин находился не на Рёундзан, а на горе Тюо: на ее западной стороне, ровно под воздушным путем от Оо-мон к Рёундзан. Священники должны были присматривать за воротами Кин-мон, поэтому эту задачу от Рёунгу передали Мэйкёину.
Юкия опустился на платформу и оглянулся, выискивая взглядом, кому доверить коня. Вдруг он заметил фигуры всадников, приближавшихся со стороны Тюо. В них юноша узнал молодого господина и Сигэмару. Юкия спешился, передал коня подошедшему слуге и остался подождать хозяина и друга.
– Давно стоишь тут? – приземлившись, спросил молодой господин, и Юкия успокаивающе покачал головой.
– Что вы! Я сам как раз только что прибыл.
Он взял за повод коня хозяина и, бросив взгляд на всадника, чуть скривился. Черные волосы, обычно собранные в крепкий пучок на затылке, теперь падали на лицо и шею. Кожа молодого господина всегда отличалась белизной, но сейчас, даже если учесть плохую погоду, это лицо казалось чересчур бледным.
Вдобавок к высокому росту его отличала тонкая кость, вряд ли можно сказать, что он пышет здоровьем. Со своими длинными ресницами, изящным носом и подбородком, наследник был красив какой-то бесполой красотой. Обычно он держал себя и смотрел на людей так, что это впечатление мгновенно пропадало, а тут при виде бессильно притихшего хозяина Юкия заволновался.
– Если собираетесь упасть в обморок, сначала слезьте с коня.
– Да, действительно, надо поаккуратнее. – Тот шуткой отмел беспокойство слуги и ловко спешился.
Юкия был готов подать ему руку, но с хозяином, казалось, все было в порядке, так что он глазами подал наблюдавшему за ними Сигэмару знак держаться поодаль. Молодой господин тоже отдал коня слуге, и священник проводил их в библиотеку, где уже горел свет.
Книгохранилище в Мэйкёине стояло на каменном подиуме, чтобы воздух не застаивался, а полки висели чуть выше от пола. В отделе для чтения стоял невиданный в Ямаути письменный стол на высоких ножках и стулья – явно из внешнего мира. Там устроились люди, которые вызвали к себе молодого господина.
– Простите, я задержался.
Три человека подняли головы: Нацука, который всех созвал, его телохранитель Рокон и старший жрец.
Нацука, в отличие от изящного младшего брата, имел плотное телосложение. Резкие черты лица были по-мужски красивы, и в последнее время с этого лица не сходила серьезность. Подрезанные прямо длинные волосы спускались на накидку золотого цвета. Нацука выделялся среди ятагарасу своим высоким ростом и мужественным видом, но Рокон был еще крупнее.
Он также происходил из благородного семейства, хотя создавалось впечатление, будто родился не в том месте. Великолепный орлиный нос, острые клыки, яростно сверкающие глаза хищной птицы, выдающаяся мускулатура, какую нечасто увидишь даже у военных Северного дома, кимоно с гербом в виде золотого круга на красном фоне – вид, совсем неподобающий телохранителю из монастыря Мэйкёин.
Характер у него был под стать внешности: наглый, заносчивый – и это еще мягко сказано. Вот и сейчас он бросил лишь взгляд на прибывших и снова задремал, прислонившись к стене.
Однако Нацука и заместитель министра подскочили подскочили со стульев, как на пружинах, лишь завидев выражение лица молодого господина.
– Ваше Высочество! Вы плохо выглядите!
– Как ты? Надо было предупредить, я бы сам к тебе приехал!
Наскоро произнеся положенные слова приветствия, Нацука быстро подошел к брату.
– Не будем терять времени. Неизвестно, когда меня опять вызовет к себе чудовище, – устало произнес молодой господин.
Юкия прикусил губу. По приказу хозяина Ямаути-сю, сопровождавшие его на священных землях, отдыхали посменно, но сам молодой господин такой возможности не имел. Вернувшись в Ямаути, он в любую свободную минуту спешил латать прорехи. Юкии оставалось только бессильно смотреть, как его хозяин тает день ото дня у него на глазах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Садись сюда. – Нацука уступил брату стул, проявляя заботу, которую не оказывал никому другому. Затем, рассмотрев при свете лицо молодого господина, он скривился. – Ты так долго не протянешь. Нет ли способа не ходить на священные земли?
Надзукихико медленно покачал головой:
– Кто знает, что случится, если его рассердить?
Сигэмару, переведя взгляд с одного брата на другого, попытался разрядить тяжелую атмосферу:
– Вы о чем хотели поговорить? Времени нет, давайте быстренько разберемся с делами и отправим Его Высочество отдыхать.
Сидевший рядом с Нацукой старший жрец захлопал глазами и кивнул:
– Да-да, конечно.
Затем он взял со стола какие-то скрепленные вместе листы бумаги и протянул их молодому господину.
– Мы обнаружили дневник священника, написанный сто лет назад.
В прошлом году Кодзару, требовавший от молодого господина открыть Кин-мон, сказал, что когда-то ятагарасу и обезьяны вместе прислуживали Ямагами. С того времени вороны изо всех сил старались выяснить, что же произошло в то время на священной земле.
Нацука и его приближенные узнали, что записей о прошлом осталось на удивление мало. Возникали подозрения: не замешан ли в этом Кагэки – телохранитель, который сто лет назад оставил своего хозяина и один вернулся в Ямаути. Тот самый, что впоследствии стал советником Эйдзю – Желтым Вороном и главой над сотней чиновников. Он создал огромное собрание книг и документов, но многие полагали, что хитрец просто нашел способ подправить имевшиеся тогда материалы, чтобы скрыть собственную ошибку, ведь он не сумел защитить своего господина.
При переезде двора в Рёунгу перевезли и важные документы. В процессе пересматривали многие исторические записи, но заслуживающих внимание находок не сделали.
– Откуда взялся дневник? – спросил Юкия.
Жрец бережно перелистал страницы.
– Он был написан на обратной стороне сшитых в книгу листов, а нашли его, когда реставрировали старые тома. Открыли один – а листы испещрены мелкими, словно рисинки, знаками.
Сто лет назад бумага в Ямаути считалась большой ценностью. Чтобы сэкономить, священники писали на обратной стороне использованных листов и заново собирали их в книги, таким образом используя их повторно.
Нацука скривился:
– Я тоже прочитал – жуткая вещь. Зато теперь мы знаем, почему так мало сохранилось исторических хроник.
– Что ты имеешь в виду? – спросил молодой господин, и Нацука бросил взгляд на дневник.
– Его светлость советник Эйдзю занимался не исправлением старых записей. Он их сжигал.
В то время Эйдзю имел полную власть над двором. Почти все исторические записи, хранившиеся в четырех домах, были доставлены во дворец, чтобы объединить их вместе. Однако «Анналы спокойной горы», ставшие результатом этого объединения, оказались ужасно упрощенными хрониками. Из них совершенно невозможно было узнать, что на самом деле происходило в стране в стародавние времена.
Мало того, четыре тома, доставленные во дворец, так и не вернули обратно. А древние летописи, которые, по записям домов, должны были храниться при дворе, не обнаружили. Теперь стало ясно, что множество книг оказались утеряны.
– Мы ломали головы, куда исчезли ценнейшие древние манускрипты, но… взгляни на это.
Нацука раскрыл дневник в нужном месте.
– Эйдзю с помощью жрецов тайно сжигал книги. Об этом и писал священник, открыто жалуясь на действия его светлости. Тот присутствовал при уничтожении всех книг. Кто пытался украдкой удрать с бумагами, того наказывали на месте, а тех, кто решился протестовать, не в силах наблюдать за такой жестокостью, казнили в назидание другим. Кроме того, Белый ворон – глава священников – тоже не делал попыток остановить его светлость. Если кто-то спрашивал, зачем уничтожать книги, ему отвечали, что для потомков. В конце написано: «Это странно. Наш старший сошел с ума». Возможно, существовали и другие подобные записи, но его светлость проверял все бумаги и уничтожал найденное. Нам повезло, что эти бумаги остались.
