Губы Данте сжались в тонкую бледную линию.
— Тогда почему бы вам не взять деньги, которые я предлагаю, и не переместить ее?
— Зачем мне это, если меня вполне устраивает ее нынешнее местоположение?
Данте положил салфетку на стол.
— А почему вы думаете, что я позвал вас сюда, чтобы обсуждать дела?
Бросив на него скептический взгляд, Куинн обратился к Маккензи:
— Скажите мне, юная леди, какова сегодня ваша роль? Вы будете пытаться задобрить меня, чтобы я изменил свое решение и заключил сделку с Данте?
— Стюарт! — осадила мужа Кристин.
— Напротив, — возразила Маккензи без малейшего раскаяния, — по собственному опыту сотрудничества с Данте я считаю, что вам следует подождать более выгодного предложения. Даже если оно будет исходить от кого-то другого.
Глаза Данте неистово сверкнули. В них читалось предупреждение.
— Правда? — недоверчиво спросил Стюарт. — И какого, по-вашему, предложения мне следует ждать?
Маккензи окинула нервным взглядом всех присутствующих.
— Прошу прощения, возможно, это вам покажется безумием, но, исходя из той небольшой информации, что мне известна, я думаю, в предложении Данте есть выгода для вас обоих.
Рука Стюарта протестующе взметнулась вверх.
— Меня не интересуют многоквартирные дома. К тому же перемещение верфи все равно не освободит необходимую площадь для масштабного жилищного строительства. Я уверен, у Карраццо с его планами ничего не получится.
— Тогда, возможно, ему следует скорректировать свои планы? Почему бы вам не заняться ими вместе? Насколько я поняла, земли более чем достаточно. Места хватит и для жилищного комплекса, и для модернизированной верфи. Почему бы вам из противников не превратиться в партнеров? Таким образом, ничьи интересы не пострадают, и вы оба выиграете. А у Данте было бы больше шансов добиться расположения местной администрации.
— Маккензи, — перебил ее Данте, — достаточно. — Он обратился к Стюарту: — Как Маккензи заметила, она незнакома со всеми деталями проекта.
Проигнорировав его слова, Куинн продолжал задумчиво наблюдать за ней.
— Вы определенно не такая, какой я ожидал вас увидеть, юная леди. Ваша идея смогла бы устранить противоречия между нами, но проблема заключается в том, что мы с Карраццо оба одинокие волки, когда дело касается бизнеса. Не уверен, что мы смогли бы сотрудничать. А вы что об этом думаете, Карраццо?
Маккензи посмотрела на своего спутника. Его губы были плотно сжаты, глаза сверкали ледяным огнем, и она поняла, что взяла на себя слишком много.
— Я думаю, — наконец произнес он, — что нам следует отложить на время разговор о делах и насладиться ужином.
— Какого черта?!
Ужин закончился. Это был довольно приятный вечер, несмотря на некоторое напряжение между мужчинами. Пока они ехали домой, Данте не произнес ни слова и ворвался в вестибюль отеля, как разъяренный лев.
Сейчас он стоял посреди гостиной со стаканом виски в руках.
— Ты о чем?
— Что заставило тебя заговорить с Куинном о сотрудничестве?
Передернув плечами, Маккензи бросила на кофейный столик расшитую бисером сумочку.
— Не знаю. Просто мне это показалось логичным. Куинну нужны средства для модернизации его судостроительного бизнеса, ты мешаешь ему получить заем и к тому же собираешься превратить всю прибрежную территорию в жилой район. Почему бы тебе не построить нечто большее, чем скучные ряды многоэтажек, и не сохранить бизнес, история которого насчитывает вот уже три четверти века?
— Я не имею никакого отношения к строительству судов.
— А по-моему, ты вообще не имеешь отношения ни к какому строительству!
— Не говори чушь. Я построил целую империю. На пустом месте!
— С какой целью? Чтобы разрушать все, что встает на твоем пути? Сколько отелей ты уже уничтожил?
— Я построил на их месте…
— Что? Безликие бетонные коробки? Это не строительство, а заклеивание пластырем шрамов, которые ты оставляешь после себя. Теперь на очереди «Эштон Хаус» и «Куинн Боатбилдинг».
— «Эштон Хаус» и «Куинн Боатбилдинг» никак не связаны друг с другом!
— Неужели? Кажется, ты разрушаешь все, до чего дотрагиваешься.
— Ты меня слышишь? Я сказал: никак!
Маккензи услышала боль, прячущуюся за этими словами.
— И каковы твои цели в каждом из этих случаев? Насколько они отличаются?
Он отвернулся.
— Поверь мне, они совершенно разные.
— Я не понимаю.
— А я не понимаю, почему ты предложила такое Куинну. Я ожидал большего от человека из своей команды.
— Я работаю в своей собственной команде и добиваюсь своих собственных целей.
— И что же было твоей целью на этот раз? Сорвать мне переговоры, которые и так уже дышали на ладан?
— Черт побери, ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Помешать тебе разрушить «Эштон Хаус». Заставить тебя понять ошибочность этой затеи.
Подойдя ближе, он медленно покачал головой. Его лицо выражало триумф.
— Нет, это не так. Ты думаешь, что тебя сюда привела благородная цель, но я знаю, чего ты хочешь на самом деле. За последние двадцать четыре часа ты своими уловками и невинным заигрыванием ясно дала мне понять, что хочешь меня соблазнить. Именно этого ты добивалась сегодня утром, когда будто случайно опустила одеяло, приоткрывая вырез на груди. Должно быть, пожалела, что вырядилась в пижаму.
Маккензи покачала головой, потрясенная тем, как точно он угадал ее намерения.
— А когда это не вышло, — продолжил Данте, — ты пришла в отчаяние и поняла, что, если сделаешь вид, что уходишь от меня, я разозлюсь и захочу тебя остановить. Что я и сделал, к нашей взаимной выгоде.
— Нет. — На этот раз она сказала правду. — Я действительно хотела уйти. С меня было достаточно.
— Нет, черт побери, недостаточно! Именно это сводило тебя с ума, не так ли? Признайся, Маккензи, ты здесь не для того, чтобы спасти «Эштон Хаус». Ты здесь потому, что хочешь меня. В моей постели, на кухне — где угодно, черт побери!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Грубые слова Данте болью отразились в сердце Маккензи, хотя в них, безусловно, и была доля истины. Да, ей очень хотелось спасти «Эштон Хаус» — именно поэтому она и согласилась на сделку, — но отрицать свои чувства к стоявшему перед ней мужчине бесполезно!
— Можешь думать что угодно, — прошептала она, — но я скажу тебе лишь одно. Для чего бы я здесь ни находилась, но уж точно не для того, чтобы спасать твою проклятую сделку. Если ты так твердо намерен уничтожать любой бизнес, встающий на твоем пути, и не способен видеть преимущества, которые может тебе дать сотрудничество с Куинном, ты недостоин заниматься бизнесом.
— Ты ничего в этом не понимаешь.
— Я считаю, что один из вас должен был, по крайней мере, обдумать мое предложение. Мне интуиция подсказывает, что, приняв подобное предложение, ты имел бы не только прибыль от каждого судна, но еще и одобрение местной администрации на твое собственное строительство.
— Это всего лишь предположение.
— Разумеется, предположение. Я не знаю цифр, но подозреваю, что, если ты будешь вести правильную игру, тебе, возможно, удастся получить в два раза больше земли под строительство домов. Возможно, доход от сделки будет меньше, чем ты ожидал, зато в будущем ты сможешь рассчитывать на прибыль от «Куинн Боатбилдинг». Давай посмотрим правде в глаза. Как еще ты собираешься получить разрешение на закрытие верфи и строительство жилых домов? Куинн полагает, что мое предложение может сработать.
— Он смеялся над тобой.
— Неужели? Что ж, по крайней мере он меня выслушал, черт побери! Но, возможно, ты прав. Наверное, для Куинна будет лучше не иметь с тобой дел. А сейчас, если ты позволишь, я пойду спать.
Подойдя к ней, Данте снял галстук и расстегнул рубашку.
— Это первая разумная вещь, которую ты сказала за весь вечер.
От его близости Маккензи бросило в жар, и она испуганно отпрянула. Ей было обидно до слез. Ведь он ясно дал ей понять, что у нее нет права высказывать свои идеи. Она для него лишь объект вожделения.
Девушка гордо вскинула голову.
— Я имею в виду одна.
— Я тоже. — Допив остатки виски, он направился в кабинет. — Надевай свои фланелевые доспехи и не жди меня.
Она и не собиралась его ждать, повторяла про себя Маккензи, ворочаясь с боку на бок на широкой кровати.
Однако сон не шел. Тело было слишком напряжено, а все мысли были заняты Данте Карраццо. Мужчиной, который одновременно был безжалостным разрушителем и щедрым любовником. Мужчиной, которого она нисколечко не хотела.
Тогда почему ей было так больно, когда он ее отверг?
Судя по смятым простыням и разбросанным по всей кровати подушкам, она спала плохо. Волосы закрывали большую часть ее лица, в вырезе топа виднелась верхняя часть кремовой груди. Данте глубоко вдохнул, чтобы прогнать мысли о прибыли и инвестициях, и почувствовал ее нежный волнующий аромат. И уже в следующее мгновение он, желая как можно скорее к ней прикоснуться, начал быстро снимать с себя одежду.
