Вообще, так оно и было. Бейнберри Холл был слишком большим, чтобы мы сами могли с ним справиться. Но покупка этого места означала, что у нас почти не осталось денег ни на что больше. Включая наемный труд.
– Кстати об этом, – сказал я. – Нам понадобится помощь время от времени от вас и от миссис Дитмер. Но сейчас…
– Вы сильный молодой человек, который справится и сам, – сказал Хиббс с неожиданной любезностью. – Я это уважаю и восхищаюсь этим. И также завидую. Как вы видите сами, я уже давно не юнец.
– Но я однозначно иногда буду просить вас о помощи, – сказал я.
– Да, пожалуйста, – он мотнул головой в сторону двух коттеджей, мимо которых мы проезжали, когда свернули с главной дороги. – Я живу вон там. Зовите, если понадобится помощь. Даже посреди ночи.
– Это очень мило с вашей стороны, но мы не собираемся вас слишком беспокоить.
– Я просто даю вам знать, – Хиббс сделал паузу, которую я мог бы назвать зловещей. – Помощь может понадобиться внезапно.
Я уже шел к машине, но после этого резко остановился.
– В каком это смысле?
Хиббс положил тонкую руку мне на плечо и потащил прочь, пока Джесс не смогла нас слышать.
– Я лишь хочу убедиться, что Джейни Джун рассказала вам все, что нужно знать об этом доме.
– Она сказала, – ответил я.
– Хорошо. Это здорово, что вы понимаете, во что ввязываетесь. Карверы не были готовы к этому месту, и, ну, думаю, чем меньше о них говорить, тем лучше, – Хиббс по-доброму похлопал меня по спине. – Я уже и так вас задерживаю. Ступайте к своей жене и еще раз осмотрите свой новый дом.
И он ушел – повернулся спиной и зашагал к своему домику. Только когда я уже сел в машину и ехал по дороге-штопору, я осознал всю странность этого разговора.
– Хиббс спросил, знаем ли мы, во что ввязываемся, – сказал я Джесс, когда Бейнберри Холл замаячил на горизонте, такой же огромный, каким я его и запомнил. – Сначала я подумал, что он говорит о Карверах.
– Я уверена, что так и есть, – ответила Джесс. – О чем же еще говорить?
– Я тоже так посчитал. Но потом он сказал, что Карверы не были к этому готовы, и теперь я гадаю, что же он имел в виду, – я остановил машину перед домом и посмотрел вверх на пару похожих на глаза окон на третьем этаже. Они смотрели в ответ. – Думаешь, здесь произошло что-то еще? Что-то до того, как сюда переехали Карверы?
Джесс кинула на меня взгляд, в котором однозначно читалось предостережение оставить эту тему.
– Прошлое в прошлом, помнишь? – сказала она. – Начиная с этой минуты мы сосредоточимся только на будущем.
С этой мыслью я вышел из машины, запрыгнул на крыльцо и отпер входную дверь. Затем помог Джесс выйти из машины, поднял ее на руки и перенес через порог. Романтический жест, который мне так и не представился после свадьбы.
У нас был бурный роман. Я был помощником профессора и преподавал курс новой журналистики в университете Вермонта. Там Джесс получала степень магистра в области учителя начальных классов. Мы встретились на вечеринке, устроенной нашим общим другом, и провели ночь, обсуждая «Хладнокровное убийство» Трумена Капоте. Я никогда не встречал такую, как она – беззаботную, яркую и живую. Ее лицо светилось, когда она улыбалась, что случалось часто, а глаза были подобны окнам в ее мысли. К концу той ночи я понял, что Джесс – именно та женщина, с которой я хотел бы провести остаток своей жизни.
Мы поженились спустя полгода. А спустя еще полгода родилась Мэгги.
– Ты хочешь официально окрестить это место сейчас или завтра? – спросил я, поставив ее на ноги в прихожей.
– Сейчас, – подмигнула Джесс. – Определенно сейчас.
Взявшись за руки, мы пошли глубже в дом. Секунду спустя я остановился, застигнутый врасплох видом свисающей с потолка люстры.
Она ярко горела.
Джесс тоже это заметила и сказала:
– Может, Хиббс ее нам включил.
Я надеялся, что так и было. В противном случае это означало, что проблема с проводкой, которую обещала решить Джейни Джун, так и осталась без внимания. Я не слишком волновался, потому что к тому времени Джесс уже тащила меня к изогнутой лестнице с игривой улыбка, в ее глазах сиял шаловливый огонек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Так много комнат, – сказала она. – Пожалуй, нам нужно окрестить каждую.
Я охотно последовал за ней вверх по лестнице, абсолютно забыв о люстре. Все, о чем я думал – это моя жена, моя дочь и чудесная новая жизнь, которую мы будем вести в этом доме.
Я и понятия не имел, что на самом деле готовит нам Бейнберри Холл. Как, несмотря на все наши усилия, его история в конечном итоге чуть нас не задушила. Как двадцать дней в его стенах превратятся в кошмар наяву.
Если бы я хоть что-то из этого знал, то мы бы развернулись, ушли из Бейнберри Холл и никогда бы не возвращались.
Глава третья
Когда я подъезжаю на своем пикапе к кованым воротам, уже темнеет. Небо, темно-фиолетовое, как гигантский синяк, нависает надо мной. Я едва ли могу разглядеть подъем гравийной дороги, которая уходит серпантином в лес. На вершине холма из-за деревьев виднеется кусочек темной крыши, а в окнах тускло отсвечивается сияние луны.
Бейнберри Холл.
Сам дом ужасов.
Предупреждение моего отца эхом отдается в моих мыслях.
Там небезопасно. Особенно для тебя.
Я отгоняю его звонком Элли, чтобы сообщить, что добралась в целости и сохранности.
– Как выглядит это место? – спрашивает она.
– Я не знаю, я пока не открыла ворота.
Элли делает неловкую паузу, а потом отвечает.
– Это нормально, если ты сомневаешься.
– Я знаю.
– И еще не поздно передумать.
Это я тоже знаю. Я могу развернуться, поехать в Бостон и принять предложение мамы по покупке Бейнберри Холл, так и не взглянув на это место. Я могу попытаться смириться с тем, что никогда не узнаю истинной причины, по которой мы уехали той июльской ночью. Я могу притвориться, что мои родители не врали мне большую часть моей жизни и что эта ложь не стала частью того, кем я являюсь.
Но нет, не могу.
И бесполезно даже пытаться.
– Ты же знаешь, что я должна, – говорю я.
– Я знаю, что ты думаешь, что должна, – отвечает Элли. – Но это будет непросто.
Мой план состоит в том, чтобы за лето привести Бейнберри Холл в порядок и потом продать его, надеюсь, с прибылью. Это будет не полная реновация. Уж точно не что-то такое обширное, что обычно мы делаем с Элли. Думаю, в основном нужно просто освежить это место. Новая краска и обои. Полировка дерева и укладка новой плитки. Восстановление того, что еще можно использовать, и замена того, что нельзя. В основном разворачиваться я буду только в тех комнатах, которые в принципе продают дом: ванные, кухня, хозяйская спальня.
– Ты говоришь так, будто я никогда раньше не ремонтировала старый дом.
От этого Элли вздыхает.
– Я не об этом говорю.
Она имеет в виду другую часть моего плана – поиск обрывков правды, которые, возможно, прячутся в каждом укромном уголке. Это главная причина, по которой она не ремонтирует дом со мной. На этот раз, как говорят в кино, это дело личное.
– Я буду в порядке, – говорю ей я.
– Говорит женщина, которая так и не вышла из своей машины, – отвечает Элли, констатируя факт, который я не могу отрицать. – Ты к этому готова? И я не про обои, образцы и всякое оборудование. Я про твое ментальное состояние.
– Думаю, да, – это самый честный ответ, который я могу дать.
– А что, если правда, которую ты ищешь, не там?
– У каждого дома есть история.
– И у Бейнберри Холл уже она есть, – отвечает Элли.
– Которую написал мой папа. И меня тогда никто не спрашивал, но все же она преследует меня каждый день. И я должна хотя бы попытаться выяснить настоящую историю, пока у меня есть такой шанс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Ты уверена, что я тебе там не нужна? – мягко спрашивает Элли. – Если не для моральной поддержки, то хотя бы просто из-за того, что старые дома бывают сложной работенкой. Мне было бы спокойнее, если бы у тебя там была помощь.
