Кто-то, что-то ждало нас в ночи!
7. Люди леса
Из темного леса неожиданно, пугающе раздался зов трубы. В ту же самую секунду неожиданно захрустели ветки, раздались крики и вопли, лес осветился тонкими молниями выстрелов. Дорога внезапно покрылась фигурами в зеленом, которые врезались в колонну рабов впереди нашей группы. Они схватились со стражниками, окружив безмолвные жертвы со всех сторон.
Лошадь моя испуганно заржала. Я еще справлялся с ней, чувствуя, как уже знакомая красная пелена ярости затуманивает мой мозг. Ганелон при виде лесных жителей изо всех сил пытался взять контроль надо мной. Мне пришлось с ним бороться. Несмотря на свое удивление неожиданными событиями, я почувствовал, что сложившаяся ситуация может пойти мне на пользу. Ударив вставшую на дыбы лошадь, я попытался удержать ее и усидеть в седле.
Рядом со мной Медея поднялась на стременах, посылая молнию за молнией в зеленых человечков впереди нас из той самой трубки, что спасла меня. Трубка дергалась при каждом выстреле. Эйдерн отъехала в сторону, не принимая никакого участия в битве. Ее маленькая фигурка, скрючившись, сидела в седле, но даже ее неподвижность выглядела устрашающе. У меня было такое чувство, что она в любую минуту может покончить с нападением, если это ей захочется.
Что касается Матолча, то в седле его не было. Его испуганная лошадь убежала, вломившись в кустарник, а сам Матолч кинулся в битву, радостно крича. От этого крика холодные мурашки побежали у меня по спине. Я видел, что зеленый его плащ скрывает под собой образ, не совсем похожий на человеческий, и лесные жители отшатывались от него в разные стороны, когда он прорубался сквозь их ряды к началу колонны.
Лесные жители предприняли отчаянную попытку спасти обреченных рабов и рабынь. Я понял это сразу же. Я также видел, что они не осмеливаются нападать на членов Совета. Все их попытки были направлены на то, чтобы осилить похожих на роботов стражников, чтобы такие же, похожие на роботов рабы были спасены от Ллира. И я видел, что они начали проигрывать, потому что спасаемые были слишком апатичны для того, чтобы убегать. Если они и имели когда-то волю, то их давно ее лишили. Они подчинялись приказам – вот и все. К тому же у лесных жителей не было вожака. Когда я это увидел, я сразу понял, почему. Это была моя вина. Видимо, Эдвард Бонд спланировал это нападение, но из-за меня не смог участвовать в нем, а битва практически уже подходила к концу.
Молнии Медеи убивали одного за другим. Бездумные стражники стреляли как на параде, глубокое горловое рычание Матолча, пробивавшегося сквозь толпу нападавших к своим солдатам, действовало эффективнее любого оружия.
Нападающие отшатывались от него, как от чумы. Через мгновение я понял, что как только Матолч достигнет своих людей, организованное сломает хребет неорганизованному.
Несколько мгновений в моем мозгу тоже происходила битва. Ганелон пытался взять бразды правления в свои руки, а Эдвард Бонд свирепо сопротивлялся.
Как Ганелон я знал, что место мое было рядом с оборотнем: инстинкт толкал меня биться плечом к плечу с ним. Но Эдвард Бонд знал другое. Эдвард Бонд тоже знал, где ему следует находиться.
Я поднял свою золотистую маску вверх, так что лицо мое стало видно. Я дал шпоры своей лошади и заставил ее двигаться за Матолчем. Один только вес моей лошади давал мне преимущество, которого не было у него. Стук копыт и могучая грудь моего скакуна расчищали путь передо мной. Я поднялся на стременах и закричал глубоким горловым голосом Ганелона.
– Бонд! Бонд! Эдвард Бонд!
Повстанцы услышали меня. На мгновение сражение вокруг колонны прекратилось, и каждый из одетых в зеленое людей обернулся, чтобы посмотреть на меня. Когда они увидели своего потерянного вождя, громкий крик прокатился по их рядам:
– Бонд! Бонд! Эдвард Бонд!
Лес звенел этим криком, и в голосах их появилась утраченная отвага. Дикий рык ярости Матолча был поглощен криком лесных жителей, вновь собравшихся и ринувшихся в атаку. Память Ганелона услужливо подсказала мне, что надо делать. Лесные жители убивали стража за стражем, не обращая больше внимания на огонь выстрелов, косивших их ряды, но только я мог спасти пленников. Только голос Ганелона мог вывести их из оцепенения, охватившего каждого раба.
Я пришпорил свою испуганную лошадь вперед и, расшвыривая стражников налево и направо, подскакал к началу колонны.
– В лес! – закричал я. – Очнитесь и бегите! Бегите скорее!
Рабы на мгновение заколебались, все еще не оправившись до конца от транса своих сновидений, но послушные голосу члена Совета, прорвались сквозь ряды стражников. Весь смысл битвы изменился, когда они устремились в лес, а одетые в зеленое фигуры разомкнулись и пропустили их в глубину леса.
Это был странный побег. Рабы не произнесли ни слова, скрываясь в ночи. Не кричали даже стражники, посылавшие выстрел за выстрелом в уходящую колонну, а лица их были так же безжизненны, как если бы они спали и не видели снов.
Меня бил озноб, когда я смотрел на это зрелище: женщины и мужчины убегали, спасая свои жизни, вооруженные солдаты стреляли и убивали их, но лица тех и других абсолютно ничего не выражали. Они молча бежали и так же молча умирали, падая после очередного выстрела.
Я повернул свою лошадь и направился в хвост уходящей колонны. Золотая маска сползла в сторону, и я сорвал ее, махая ею лесным жителям. Лунный свет блистал на золотом материале.
– Спасайтесь! – кричал я. – Рассыпайтесь и следуйте за мной!
Сзади я услышал яростный вой Матолча, совсем близко. Я оглянулся через плечо, когда моя лошадь скакала поперек дороги к лесу. Высокая фигура оборотня глядела на меня, стоя впереди нескольких солдат. Лицо его было искажено яростью и, пока я смотрел, он поднял черную трубку, такую же, какой пользовалась Медея. Я увидел, как из нее вырвалась стрела белого огня, и я низко пригнулся в седле. Это движение спасло меня. Я почувствовал, как воздушная волна толкнула меня в спину, и одежда разорвалась, когда стрела света пролетела в глубь зеленого леса. Лошадь моя бросилась туда же, ветви деревьев зашуршали вокруг, а лошадь оступилась и заржала в ужасе, подняв голову вверх. Рядом со мной в темноте мягкий голос произнес:
– Сюда.
Чьи-то руки схватились за уздечку. Я позволил лесным жителям вести себя в темноту.
Занималась заря, когда усталая наша колонна наконец закончила свое путешествие, дойдя до долины между горами, где лесные жители скрывались от солдат. Все мы устали, хотя рабы без всякого выражения на лицах шли за мной ломаной группой, не понимая даже, что ноги их были сбиты долгой дорогой, а тела утомлены до предела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
