Да, она оказалась права. Это была кухня. И Крастов тоже был там. Он, мелодично напевая, колдовал у плиты. Узкие бедра тесно облегали светлые брюки, белоснежная футболка трещала на широких плечах. Над круглой задницей «расцвел» бантик от передника. Ярко-синий.
— Доброе утро, — хрипловато поздоровалась Ольга.
— А точно доброе? — спросил шеф и полуобернулся, — садись, сейчас будем есть кесадилью.
— Кого?
— Лепешку с начинкой, — хмыкнул он. — Ни разу не похоже на настоящую кесадилью, но в моей семье ее готовят уже лет двадцать.
— Здорово. Пахнет очень вкусно, — улыбнулась Ольга.
— Как ты?
Она вздрогнула и плотнее закуталась в плед.
— Мне… Мне так стыдно. Вы пришли, а там… И он меня поставил раком, а я…
— Они оба мрази, — серьезно произнес Крастов и повернулся к ней полностью. — Ни один мужчина никогда не принудит женщину к близости силой. Всякое бывает, влюбленные идут на обман, на шантаж — это тоже не очень хорошо. Но грубая сила… Если тебе стыдно за них, то представь каково мне.
— Вам?
— Я мужчина, и они тоже, — он криво улыбнулся, — яйценосящие. Ты не должна переживать из-за того, над чем не имела власти.
Ольга пожала плечами и отвела взгляд. Она все равно вспоминала, как на лицо упали волосы, как из-за запаха перегара сжимался желудок. Как пугали сильные, жесткие пальцы. Почему-то алкоголиков считают опустившимися, слабыми людьми, но эти… Эти были другими. Злые, жестокие и сильные. Ей не хватило сил, чтобы остановить их. Термин «слабый пол» получил совсем иную окраску.
Перед ее носом оказалась бумажная салфетка.
— Что это?
— Ты плачешь, — серьезно сказал Крастов.
— Простите.
— Я думаю, что ты можешь обращаться ко мне по имени. Вадим. Тем более, что вчера я приехал не случайно.
— Не случайно? — глупо переспросила она и тут же смутилась, — хотя да, что вам делать в моем доме случайно.
— Не «вам», Оленька, не «вам», а тебе. Мы не английская аристократия, чтобы на неформальное общение в несколько этапов переходить.
Про английскую аристократию Волкова имела крайне смутное понятие. Что-то она слышала о том, что там нет различий «ты» и «вы». Но значит ли это, что все общаются панибратски? Нет, лучше не сверкать столь куцыми знаниями, а просто запомнить и потом тихонечко погуглить.
— Чем он тебя шантажировал?
Ольга не сразу поняла, о чем ее спрашивает шеф.
— Интимными фото.
— Ты с ним была? — удивился Вадим. — Не похоже.
— Нет, он предложил мне кофе. А там что-то было, — она передернула плечами. — Я все осознавала, но не могла пошевелиться. Он успел меня раздеть и сфотографировать. Художественная ценность у снимков сомнительная, но…
— Но этого хватит, чтобы разрушить твою деловую репутацию, — кивнул Вадим.
Криво улыбнувшись, Ольга спросила:
— А вы разве в нее верите?
— Поверил, буквально на днях. Теперь я знаю, что ты тот редкий цветок, имеющий не только яркие лепестки, но и, — тут он задумался и рассмеялся, — да, сравнение так себе. Не думаю, что у растений есть мозг. Но ты поняла, да?
— Я поняла, что вам непривычно делать комплименты женскому разуму, — покивала Ольга. — Так и что, вас так поразила моя квалификация, что вы решили приехать ко мне?
Он захохотал и, выключив газ, раскинул по тарелкам ароматный бекон и яркую яичницу. С кухонного стола был переставлен овощной салат, а из хлебницы появился пышный хлеб. Как будто домашний.
«Скорее испеченный на заказ», поправила себя Волкова.
— Приятного аппетита. Сок?
— Свежевыжатый?
— Разумеется.
— Тогда мне водой разбавь, — попросила Ольга. — Что?
— Ничего, — он быстро выполнил требование, — что-то еще?
— Нет.
— Тогда ешь.
С завтраком было покончено за пару минут. После чего Крастов вытащил пульт, что-то на нем потыкал и загудела кофеварка.
— Не люблю серьезные разговоры на пустой желудок, да еще и с утра пораньше. Смотри, что у нас получается. Ковров, отец твоего нового шефа ни при чем. Старичок кайфует на островах сразу с двумя любовницами. Как по мне, так с такими нагрузками он долго не проживет. Но это мелочи. На самом деле я был бы удивлен его интригам, потому что с ним удалось договориться полюбовно. Да и сынок его вроде как хотел единоличную, а не совместную компанию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так, — кивнула я. — И откуда тогда взялась эта инициатива?
— Не так давно ваш сопляк запал на одну весьма и весьма примечательную женщину. Виктория Онье, француженка русского разлива. На самом деле французом был ее отчим, но ей хватило. К чести этой дамы, стоит отметить, что французский она знает в совершенстве и прожила там немало времени.
— Так что, она хочет получить компанию?
— Она вряд ли чего-то хочет. После трех успешных браков у нее денег едва ли не больше, чем у меня. Нет, скорее всего сопляк хочет произвести на нее впечатление и стать четвертым мужем. И этим кто-то решил воспользоваться. За выходные мне многое удалось накопать.
— Тебе?
— Нанятым мною людям, — он пожал плечами, — считай мне. Не заплати я им, разве они стали бы рыть сами? То-то же. Так вот, нам нужна провокация.
— Которая не оставит от моей репутации мокрого места? — уныло спросила я.
— Которая принесет тебе должность, — серьезно ответил Крастов. — Я был удивлен твоей работоспособностью и думаю, что могу доверять тебе. Сегодня мы отдыхаем, а завтра ты становишься моим заместителем. Моим единственным заместителем.
Кофе попал не туда. Титаническим усилием Ольга удержалась от кашля, утерла выступившие слезы и выдавила:
— Ни за что. У меня нет такой квалификации.
— Я знаю, — широко улыбнулся Крастов. — И тут мы возвращаемся к тому, что мне нужна провокация. С твоим постоянным местом работы мы определимся позднее. А сейчас ты с помпой станешь моим замом, будешь носить на работу ультрасексуальные вещи. Чтобы даже фикус понимал, как именно ты получила работу.
— Ты должен предложить мне охренительную постоянную должность, — серьезно сказала Ольга. — Потому что после этого выступления мне еще года три придется доказывать людям, что я хочу и умею работать. Руками, а не тем, чем меня одарила природа.
— Согласен. При этом я не прошу тебя изображать идиотку. Те, кто тебя знают на это не купятся. Так что вполне можешь блеснуть в роли моего зама.
— Я бы блеснула, — хмыкнула Волкова, — да нечем. Но попытаюсь, попытаюсь.
— Отлично. Я прикупил тебе кое-что.
— Ты?
— По моему приказу, — мурлыкнул Крастов. — Так что иди и переоденься, мы едем развлекаться.
— Переодеться в твои брюки? — хмыкнула Ольга, — мы же ничего не забрали из моей квартиры.
— Пока ты спала, — ухмыльнулся Крастов, — другие работали. Идем.
Он вывел ее обратно в коридор и показал на неприметную дверцу:
— Гардеробная. И теперь там есть твои вещи, Оленька.
Волкова вошла внутрь и оторопело протерла глаза — вещей было ну очень много. Неужели Крастову нужны все эти рубашки и брюки? И он не теряется, когда заходит сюда?
— Я пользуюсь в основном вот этой стойкой, — Вадим кивнул направо. — А вот здесь — твое. Все уже разобрано на комплекты.
Кивнув, Волкова потянула на себя первую вешалку с полночно-синим платьем. На вешалке висела бирка «Сумка № 2 и туфли № 6, либо ботинки № 4. Опционально пальто № 1 или палантин № 3».
— Отличный выбор, — кивнул Крастов. — Не буду тебя смущать, переодевайся. Нижнее белье здесь, в выдвижных ящиках.
Ольга проследила за тем, как он прикрыл за собой дверь и тяжело вздохнула. Гардеробная была просторной, имелся небольшой диванчик, зеркало от пола до потолка и шесть стоек с разной одеждой. Стойки были на колесах, передвижные. Но это была не вся одежда — стены гардеробной были скрыты за встроенными шкафами и Ольге совсем не хотелось туда заглядывать.
«Но с другой стороны, это ведь неплохо. Когда одежды много, она не так сильно изнашивается», подумала Волкова. «Но вместе с тем, вряд ли Крастов следит за тем, как бы подольше относить джинсы или футболку».
