— Все будет хорошо. Поймаем крысу и я соберу всех, устрою собрание и открою им, какая ты замечательная помощница.
— Угу, — согласилась Волкова. — Это будет до или после того, как от моей репутации не останется и следа?
— Ты знала, на что соглашалась, — разозлился Крастов.
Ольга только тяжело вздохнула:
— Я не думала, что это будет настолько бесполезно. У тебя супер команда, они восприняли мое назначение как каприз твоего члена и прогнозируют, что через полгода ты одумаешься.
— Угу, черт, прицепилось мне твое «угу». Ты не находишь странным, что двое мужчин, сдвинутых с теплого и почетного места, дают своему шефу полгода на раздумья? Как бы то ни было, а понижение будет зафиксировано. Были замами, а стали замами зама. Им бы сразу уходить, пока ты в должности. Чтобы тыкать в лицо новому боссу — «Ты посмотри, Крастов рехнулся и соску в кресло посадил». Но они чего-то ждут.
— Тебя смущает чужая преданность? — нахмурилась Волкова.
— Необоснованная? Да. Так что твои мучения не бессмысленны.
— Что ж, так я смогу работать, — Ольга улыбнулась и отставила чашку с коньяком. — Сорок минут прошло, думаю, для «ценных указаний» достаточно. Я точно не должна взлохматить прическу?
— Нет, — Крастов вновь уткнулся в экран. — Я бы не позволил своей любовнице ходить по офису в обличье дешевой шлюхи. И никогда не позволял, даже при том, что мои девочки были просто секретарями.
Вернувшись в свой новый, просторный кабинет, Ольга плюхнулась в кресло и вытащила телефон. Ее инстаграм набирал все большее и большее количество подписчиков. Это при том, что кроме собственных селфи и фотографий десертов она туда больше ничего не выкладывала. Даже не подписывала толком.
Ожил интерком:
— Ольга Игоревна, к вам Ковров Константин Сергеевич.
— Пусть войдет, — не дрогнувшим голосом ответила Волкова.
«В любом случае, здесь есть кнопка вызова охраны. Ведь есть же, да?».
5.4
Ковров вошёл в её кабинет как к себе домой — вальяжно, по хозяйски. Подтянул к себе стул, сел и закинул ноги на стол. Волкова с каким-то отупением посмотрела на подошвы его ботинок и отметила, что эта самая подошва довольно чистая.
"Мелкий божок по грязным улицам не ходит", подумала вдруг Ольга и это немного привело ее в себя.
— Что-то я не слышу криков, Олюшка, — с улыбочкой произнес он.
И это его "Олюшка", прозвучало созвучно со "шлюшка". Волкова передернулась и откинулась на спинку кресла. Подальше от него, подальше от ботинок. Она не стала и пытаться попросить его убрать ноги со стола, не стоит бессмысленно унижаться.
«И со смыслом тоже не стоит», отметила она про себя.
— Криков ужаса? Отвращения? — недрогнувшим голосом спросила она. — Уж прости, но радости твоя физиономия не вызывает.
— Легла под Крастова и довольна? Он таких как ты дольше месяца не пользует. Хочу напомнить, Олюшка, что ты отсюда можешь вылететь со свистом.
Стиснув зубы, Ольга растянула губы в улыбке и вытащила из ящика стола флешку. Наконеу пришло время этой серебристой малышки. Волкова уже начала беспокоиться, что быстрее потеряет ее, а не передаст адресату.
— Ты удалишь снимки? — без особой надежды спросила Волкова и положила на стол флешку.
Она бы даже не стала спрашивать, но по роли запуганной идиотки ей полагалось задать этот вопрос.
Серебристая малютка мгновенно исчезла, а Ковров похабно ухмыльнулся:
— Я ими пользуюсь, как и тобой. Но, конечно, удалю. Когда ты закончишь работу. И я по-прежнему не против поиметь тебя. У тебя хоть одно девственное отверстие осталось?
— Это не твое дело, — с отвращением выдохнула Ольга.
— Мое, милая Олюшка, мое. Твои круглые сестрички, — он плотоядно посмотрел на ее грудь, — не дают мне покоя.
— Этот кабинет оснащен кнопкой вызова охраны.
— Но ведь ты не всегда бываешь в кабинете, верно? Приятного дня, Олюшка. Мы встретимся вновь, но при других обстоятельствах и в другом месте. Я подберу правильный момент.
Волкова вздрогнула и, бледно улыбнувшись, постаралась поставить мерзавца на место:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я постараюсь, чтобы этот момент не наступил.
Но Ковров только рассмеялся. И она его даже понимала, слишком слабым и дрожащим был ее голос. Слишком тряслись губы, да и глаза были на мокром месте.
Всего несколькими фразами ублюдок вернул ее в прошлое, в тот вечер, когда два обмудка едва не… Едва не…
Ольга разрыдалась. Закрыв лицо руками, она сползла с кресла под стол и там, сжавшись в комок, тихо-тихо заскулила. Она кусала губы, пальцы, щипала себя за руки, но не могла унять истерику.
Кто-то резко отшвырнул стул и схватил Ольгу. Сначала за руки, а после, подтащив к себе, обхватил за плечи. Она вскрикнула, задергалась, но сильный, властный голос быстро ее успокоил:
— Я здесь, ты будешь в порядке.
Крастов. Она прижалась крепче, жадно вдохнула аромат его парфюма и расслабилась. Тело продолжало сотрясаться от рыданий, но она чувствовала, что нескончаемый поток слез скоро иссякнет.
Все это время Крастов сидел на полу, прижимал ее к себе и круговыми движениями поглаживал ее по спине. Иногда он шептал что-то вроде: "Ну всё, всё. Я здесь, ты в безопасности". Ольга верила и не верила, ведь сейчас на и правда была в безопасности. Но что будет дальше? Крастов не передумает ловить крыс. А она… Она уже согласна на увольнение. В конце концов ипотека выплачена, а платить за амбиции психическим здоровьем и телом… Нет уж, спасибо. Такой карьеры ей не надо.
— Поехали домой. Я наполню тебе ванну, закину туда какую-нибудь ароматическую дрянь, а после напою тебя коллекционным виски. А завтрашняя ты будешь ненавидеть сегодняшнюю.
— Отличный план, — насморочным голосом ответила Ольга.
— Вот и славно. Я принесу салфетки, у этого кабинета есть свой санузел. Постарайся немного привести себя в порядок. Всё-таки черные подглазья идут только пандам.
Ольга покивала и осталась потерянно сидеть на полу. Ею овладела апатия. Она понимала, что в таком виде нельзя идти по коридорам. Что надо встать, умыться, вытереться. Оправить одежду. Сделать хоть что-то. Но она продолжала сидеть и тупо таращиться в пол. На ковер. Какой-то унылый ковер. Не такой пышный и прикольный как икеевский.
— Ясно. Ладно, и не с таким справлялись.
Крастов рывком отодвинул стол, поднял Ольгу и оттащил ее в санузел. Там, открыв холодный кран, он щедро ливанул воду ей за шиворот. Заверещал, Ольга принялась вырываться, но Крастов не успокоился, пока не вымочил ее всю.
— Очухалась? Умывайся. И, — он замялся, — прости. Но ты была слишком уж апатична. Надо было что-то делать.
— Угу.
Через несколько часов Ольга отмокала в ванне и рассеяно размышляла, сколько ещё ей будет пускаться инцидент в лифте?
"Крастов как рыцарь — появляется вовремя", эта мысль развеселила ее. А после расстроила. Ведь Крастов и правда ее спас. Дважды.
— Ну что за трындец? — вздохнула Ольга и вытащила пробку из ванны. Пора было вылезать. Офисный рыцарь обещал сладкое вино, вкусные роллы и свою превосходную компанию. Надо пользоваться, пока дают.
"Или дать самой? Так ведь он даже не намекает".
На таймере то что выше по 28.01 5.5
Вытеревшись, Ольга надела милое трикотажное платье, приятного разбеленно-розового цвета и мягкие домашние туфельки. Влажные волосы она подсушила феном и, глубоко вдохнув, выпорхнула наружу. Конечно, собираясь принимать ванну, она думала о том, чтобы надеть сексуальное белье и шелковый пеньюар. Это был бы прямой сигнал для Крастова.
Но несмотря на то, что она безумно желала ощутить на себе его сильные руки, его горячие губы, черт побери, и его язык она тоже жаждала ощутить! Несмотря на всё это, Ольга не хотела быть настолько откровенной, настолько отчаявшейся. Настолько "возьми-же-меня-я-умираю-как-хочу-тебя". В ней ещё оставалось немного гордости. Да и страшновато, всё-таки.
"Говорят же умные люди, что девственность надо отпускать в юности. Потом у девушки включается мозг и всё, абы с кем в постель уже хочется", фыркнула про себя Ольга. Хотя если так подумать, то учитывая подростковые беременности, всю палитру венерических заболеваний — быть может, секс стоит запретить?
