У Шульца и Нанна есть своя история разногласий. Их нынешняя дружба могла бы удивить вашингтонских ветеранов, которые вспоминают взаимоотношения между Госдепартаментом и Нанном, когда администрация Рейгана утверждала, что Договор ПРО 1972 года разрешал развитие базирующейся в космическом пространстве ракетной обороны. Нанн возглавил бунт в Сенате по этой проблеме, предупреждая, что она может привести к «конституционному кризису».[62] Он заявлял, что утверждение администрации основано на «полном и всеобщем искажении фактов», связанных с историей ратификации Сенатом этого договора. Нанн также отчитал Шульца и Рейгана за обсуждение вопроса об уничтожении ядерного оружия с Михаилом Горбачевым в Рейкьявике.
И все же, хотя Нанн и Шульц были политическими антагонистами, они по-дружески соревновались на площадках двух самых классных гольф-клубов Вашингтона, в загородном гольф-клубе Конгресса и в загородном привилегированном клубе «Горящее дерево». «Он самый лучший гольфист», – сказал Шульц. Это нелегкое признание для очень азартного в спорте бывшего государственного секретаря.[63] Нанн, который регулярно зарабатывал примерно 70 очков в те годы, называл Шульца «неплохим гольфистом».[64] У него был один закидон, как вспоминал Нанн. Шульц получал кайф от чрезвычайно сложной системы ставок. Они делали долларовые ставки на самое близкое попадание к указателю лунки. Любой, кто попадал при выполнении первоначального удара по дереву и тем не менее делал в общей сложности необходимое количество ударов, чтобы сравняться с ведущим игроком, выигрывал доллар. Шульц называл удары по деревьям «лесниками». «Джордж всегда уверял, что его мяч попал в два дерева». Нанн говорил: «Он, бывало, утверждал, что делал нужное количество ударов и набирал достаточное количество очков после этого, хотя имел два «лесника». Алекс Шульц, один из сыновей Джорджа, знает игру очень хорошо. «Это была сложная игра, – сказал он однажды в интервью. – Всегда представляется, будто ты побеждаешь, но в конце игры ты должен ему деньги».[65]
Когда Шульцу передали сказанное Нанном, он рассмеялся. «Вы уходите с тем, что смогли получить», – сказал он.[66]
Перри, несмотря на его положение бывшего министра обороны, до необычайности скромен. До такой степени, что некоторые эксперты в области обороны задавались вопросом: а было ли у него достаточно хватки, чтобы быть министром обороны? Сенатор Роберт Бёрд, демократ из Западной Виргинии, ответил на этот вопрос во время слушаний по поводу утверждения Перри в 1994 году, заметив, что за 40 лет его пребывания в Сенате он никогда не видел застенчивости у какого-либо члена кабинета, пусть поработает и такой человек.[67]
Если Шульц, Киссинджер и Нанн всегда выходят на передний план, то Перри избегает этого. «Мне не нужно себя афишировать, – говорил он. – Я не вижу в этом никаких преимуществ. Когда меня фотографируют, или я где-то выступаю с заявлением, или даю обзор новостей, я делаю это потому, что это мой долг делать такие вещи, а не потому, что мне это нравится. И поэтому, вероятно, я стремлюсь держаться подальше от центра таких дел. В том, что касается Генри, – такого рода вещи просто естественны для него».[68]
Однажды вечером на киностудии «Юниверсал» в Голливуде, когда они приехали на премьеру документального фильма «Ядерное оружие: переломный момент», Нанн и Шульц с супругами франтовато шли по красной дорожке, пока папарацци делали фотоснимки. Мужчины наслаждались обхождением по-голливудски. Они задерживали ход в свете вспышек, чтобы ответить на вопросы корреспондентов, когда появился Джон Войт. Тед Тёрнер тепло приветствовал Нанна. Через какое-то время Шульц с супругой восторженно приветствовали губернатора Калифорнии и известную голливудскую звезду Арнольда Шварценеггера. В то же время Перри с супругой Ли незаметно вошли в кинотеатр, не привлекая внимания и даже взгляда фотокорреспондентов. (Киссинджер не участвовал в этом мероприятии.)
Когда президент Обама показал фильм «Ядерное оружие: переломный момент» в Белом доме, Шульц, Киссинджер и Нанн привлекли к себе самое большое внимание нескольких десятков высокопоставленных официальных лиц, занимающихся в правительстве вопросами национальной безопасности, на приеме в зале на первом этаже с видом на Розовый сад. При появлении четверки в Американской академии в Берлине Перри сидел так далеко от центра сцены, что оказался не на фоне задника академии и был почти незаметен для большинства аудитории. Где бы четверка ни появлялась вместе, лаконичность Перри неизменно контрастирует с претенциозными высказываниями его более говорливых коллег. Он часто говорит больше несколькими словами, чем они своими тирадами. Он никогда, как представляется, не путешествует ни с чем больше компактного чемоданчика, который можно брать с собой в самолет и который он везет за собой, как послушного щеночка. В аэропорту Мюнхена он без жалоб выдержал длинную очередь на контроль безопасности, распаковав все свои пожитки, и почти разделся для охранника, который явно и понятия не имел о том, что скромный человек, стоящий перед ним, являлся бывшим американским министром обороны.
Но при всей своей скромности Перри может быть очень напористым и упрямым. Когда он ведет большие собрания специалистов в области обороны, он твердо направляет разговор в нужное русло, не колеблясь, может возразить на мнение других участников и оказать влияние на ход дискуссии. Находящиеся на действительной службе генералы и адмиралы часто приезжают в Калифорнию, чтобы проконсультироваться с ним. Во время его службы в Пентагоне он рассматривался как решительный руководитель, способный брать на себя риски и готовый делать ставки на развитие таких неапробированных новых технологий, как самолеты-невидимки «стелс».
Дрелл, менее известный по сравнению с другими, иногда смотрит на своих коллег с особенным восхищением. Но и он рассчитывает на уважение к себе. Когда ему показали электронное послание Нанна Шульцу, Перри и Киссинджеру, в котором Дреллу в списке рассылки документов присваивается такая же категория, как нескольким рядовым сотрудникам фонда Инициативы по уменьшению ядерной угрозы, Дрелл скорчил ужасную мину.[69]
Шульц – глава этой группы, терпеливый дипломат, который держит всех на плаву во время бурных периодов, когда то один, то другой из членов группы, как представляется, готов пойти ко дну. Уговаривая, улещивая, иногда подыгрывая тщеславию своих партнеров, он поддерживал консенсус на протяжении более четырех лет, что дало возможность опубликовать четыре совместные обзорные статьи и организовать множество публичных акций с их присутствием. Хотя Нанн делит руководство с Шульцем, а инициатива по большей части финансируется, укомплектовывается сотрудниками и рекламируется через фонд Инициативы по уменьшению ядерной угрозы, Нанн вежливо уступает Шульцу пальму первенства по многим вопросам.
Действуя согласованно и проводя периодически селекторные совещания для консультаций по поводу своих следующих шагов и публичных акций, квинтет имеет склонность распределяться в своего рода подгруппы.
Неофициальную группу Западного побережья закрепили за собой Шульц и Дрелл. Шульц довольно прочно опирается на техническую грамотность и перспективное видение Дрелла, и эти двое со всей очевидностью создали отношения тесной дружбы и взаимного уважения. Чувствуя, что Дрелл, может быть, ощущает себя недооцененным в свете фанфар, раздающихся вокруг четырех более знаменитых мужчин, Шульц изыскивает возможности, чтобы выдвинуть Дрелла на передний край. Когда Американская академии наук и искусств приняла решение наградить Шульца, Киссинджера, Перри и Нанна в 2008 году престижной премией Румфорда, Шульц удостоверился в том, что и Дрелл был включен в число награжденных.
Перри, кабинет которого в Стэнфорде находится недалеко от университетского здания, в котором работали Шульц и Дрелл, часто общается с ними, но предпочитает действовать в своей собственной орбите. У него всегда весьма насыщенный график разных поездок.
Группа Восточного побережья вращается вокруг Нанна и его коллег по «Инициативе». Нанн и Киссинджер, как представляется, имеют одинаковый подход ко многим вещам. В том, что Киссинджер согласился с призывом к ликвидации ядерного оружия, сказалось, вероятнее всего, его вдохновение вовлеченностью Нанна. Он сказал, что часто советовался с Нанном по ядерным проблемам.
Дрелл и Киссинджер, знавшие друг друга с 1960 года, поддерживают дружбу, которая отличается одновременно и недоверием, и теплотой. Объединенные своей ядерной инициативой, они иногда подшучивают друг над другом по поводу того, что им пришлось преодолеть свои политические разногласия. На встрече в Лондоне в 2008 году Киссинджер отозвал Дрелла в сторонку и сказал ему: «Сид, мы прошли длинный путь с 1960-х годов. Меня беспокоит, что сейчас мы соглашается по такому большому количеству вопросов».[70]
