феи… Что же, звучит уже сложнее. Наверняка они используют при готовке магию, очень-очень много магии, а кто знает, как Злате потом за ними повторять.
Она бы не удивилась каким-нибудь странным способам измерения веса или времени готовки. Вряд ли у них стоит современная печь, все-таки в этом мире нет электричества и газа. Наверное, там громоздятся те огромные дровяные печи, которые надо топить и обязательно следить, чтобы ничего не сгорело. Злата видела их в фильмах.
— Леди нравится десерт? — неожиданно спрашивает ее Исса.
Она не могла обратиться так к кому-то еще: здесь только сама Злата и Сирил. Но леди… Звучит удивительно приятно, но также странно, очень странно. К ней так не обращаются.
Это обращение из книг и пьес, а не что-то, что можно услышать на улице.
— Да, — она улыбается Иссе. — Очень. Никогда не ела ничего более… воздушного.
Волшебного, если уж на то пошло, но для существа, которое само переполнено магией, такой комплимент, наверное, будет сложно понять.
— Я передам Матушке ваши слова. — Исса хлопает в ладоши, взмывая в воздух совсем чуть-чуть. — Она будет рада.
— Матушка?
Значит, здесь работает целая семья фей? Являются ли Исса с Лили сестрами? Они не очень похожи внешне, но… магия, как говорится. И мужчин-фей Злата еще не видела.
— Старшая фея замка, — отвечает за нее Сирил.
Он сидит, откинувшись назад и держа в руках чашку. Его расслабленный вид удивительно… привлекательный. Ему это идет больше, чем строгость или идеальная джентльменская вежливость.
— Феи… не рождаются так, как люди, — продолжает он. — Они появляются из определенных каменных цветов, уже взрослыми на вид, но с детскими умами и детской магией. Старшие феи — матери для всех новорожденных, воспитательницы и наставницы. Рождается фея — оживает цветок.
О… удивительно мило. Значит, все эти феи рождены здесь, прямо в замке. Это их дом, место, где они выросли. Злата полагает, Сирил не скажет ей, что за цветы и где их можно найти, но ей и не нужно знать.
Не ее дело.
— Они живут так же долго, как и драконы? — спрашивает она вместо этого.
Злата читала про магию, смотрела некоторые передачи, но многое в ее мире — это лишь отголоски, смешанные с фантазиями. У нее нет доступа к научным работам и нет никакого желания получать этот доступ, поступив в нужный университет на нужную специальность: магия с точки зрения физики и биологии ее никогда не интересовала.
Сирил качает головой.
— Даже эльфы не живут и половины того, что могут драконы, — говорит он и протягивает ладонь Иссе, чтобы она на нее залетела. — Но феи немного другие. Когда внутреннее ядро феи, вся ее магия окончательно иссякает, фея исчезает, цветок становится вновь каменным. Но спустя много лет он может ожить снова, и тогда фея родится вновь.
Злата прикрывает глаза, смотря на мягкое, приятное золото Иссы на руке Сирила. Печально. Ужасно печально.
Если никто не может даже приблизиться к драконам в их нескончаемых столетиях, то это… звучит больно. Одиночество бессмертия — или скорее одиночество вечности, обернутой в чешую и пламя… или лед.
Даже феи, которые ему служат, рано или поздно его покинут. Конечно, есть шанс, что они вернутся, но… именно шанс. Равные им только другие драконы, вот только Злата не помнит, чтобы их было много: они не мелькают постоянно на обложках, не упоминаются в новостях. Они просто существуют где-то, словно в другом измерении, похожие на действительно сказочных существ. Как миф.
— Кладбища фей, наверное, очень красивы, — тихо говорит она, медленно поглаживая пальцами свою чашку. — Все эти каменные цветы.
Сирил задумчиво мычит, похоже, соглашаясь.
Есть ли в этом замке подобное кладбище? Или скорее… колыбель? Они и умирают, и рождаются в них. Похоже ли это место на ранее увиденный сад ледяных фигур, но с цветами из камня? Злата не будет пытаться искать или спрашивать: неприлично, пусть ей и немного любопытно.
Для Сирила смерти фей — это личное, он не обязан развлекать ее подобными вещами.
— Они очень красивы, леди, — странно легко щебечет Исса, как будто в этом нет ничего неправильного или грустного. — Мы с Лили по утрам стираем с них пыль и поем нашим ушедшим и еще не рожденным сестрам.
— И тебе не грустно? — мягко спрашивает Злата, не уверенная, стоит ли ей сменить тему или продолжить. — Или феи возвращаются с прежними воспоминаниями?
— Нет, леди, — она качает головой. — Новорожденные феи не помнят, кем они были раньше. И были ли они раньше вообще. — Исса улыбается, с ее пальцев сыплются искры на раскрытую ладонь Сирила. — У нас есть цветок, из которого никогда не рождалась фея.
Злата отвечает на ее улыбку, но ей немного грустно.
Атмосфера словно стала гуще, тяжелее. Она опускается на плечи одеялом, не мягким новым одеялом, а тем старым колючим, какое находишь на даче, на чердаке, оставшееся еще от прошлых владельцев. Зря Злата вообще завела этот разговор и продолжила, но слова обратно не вернешь, не отмотаешь на несколько минут назад.
— Все в порядке, — словно почувствовав ее неудобство, говорит Сирил. — Вы не знали, и я понимаю это любопытство и интерес к другому миру.
— Простите, — все равно говорит Злата, потому что если с ней так вежливы, то и ей стоит быть вежливой в ответ.
Сирил отводит взгляд и ставит чашку на стол. Исса прямо по одежде перебирается с его ладони на плечо. Кажется, им обоим нравится, когда все именно
