Катриона спустилась со сцены и проходя мимо меня шепнула, что я следующий. Как она смеет мне угрожать! Хомяки пушистым ковриком стекались на сцену. Леонид вышел вперед. Катриона зажмурилась и что-то шептала, скрестив пальцы. На Леонида упал луч света, и они запели. Быстро промелькнула мысль, что это плохая идея…
— Тили-тили, трали-вали, — бодро начали хомяки, зал притих, мы с Танатосом уронили челюсти, Персик тихо хихикала, а Катриона была близка к обмороку, — Мы их всех мечами били, Мы их всех завоевали! Тили-тили, трали-вали, всю Элладу обходили, Мы всех Спартой нагибали! Парам-пам-пам! — страшным басом выдал Леонид и поклонился зрителям.
Глава пятая
— Гадес, давай! — пинал меня на сцену Танатос, пока все были в шоке от выступления пушистых захватчиков. — Давай, пока они не одумались!
Я громко выдохнул, привлекая к себе внимание, и направился к сцене! Ну конечно, как налажать, так они! Как испортить все, так они первые, а как исправлять ситуацию, так:”Гадес, давай! Никто кроме тебя, Гадес!” Я взошел на сцену и окинул всех самым недовольным взглядом на который был только способен. Пусть все знают, что в Аиде им не рады! Катерина смотрела на меня осуждающе растягивая свои щеки, намекая на то, что я должен улыбнуться и поприветствовать! Ну, конечно! Сейчас!
— Дорогие… собравшиеся, но несобранные! — начал я, оскалившись в такой улыбке, что моей половинке стало плохо, — Я так не рад Вас здесь всех видеть! Как вы знаете, вы находитесь на территории моего царства, и я здесь не рад вам! Это факт! Но, поскольку, вами никто кроме меня заниматься не хотел, но до дрожи боялся, что неконтролируемая сила разнесет всех и вся, боги решили торжественно снять с себя ответственность и переложить ее на меня! А это добавляет моей любви к вам ровно настолько, чтобы…Моя половинка обняла себя руками, как бы намекая, что я должен быть дружелюбней. Обнять и задушить! — мрачно выдал я, глядя на подобравшийся контингент.
В почти звенящей тишине послышался тихий смех Эдгарда. Мой мальчик! Понимающий такой, хоть будет кому пожаловаться. “А то ты сейчас это не делаешь, — мысленно обиделся Танатос, — Ну, конечно… Гадеса никто не любит, Гадес у нас всеми брошенный и никому не нужный!”.
— Соответственно, находясь здесь, я буду требовать от вас соблюдения правил! Туалет у нас не там, где застал вас Цербер, а в строго установленных местах! — произнес я, прищурившись на будущих вандалов. — Ваша задача — овладеть силой и ничего не испортить. Ни мебель, ни здание, ни мое настроение! Остальные правила вы получите после торжественной части. Как, собственно, и по голове за испорченные кресла. Я прекрасно вижу, кто на них качается!
“Снимите его со сцены!”, - ныла Катриона, с мольбой глядя на Персика. “Я телефон в том мире оставила! А на киллера мы еще не накопили!”, - вздохнул Персик, а Танатос положил на нее руку.
— Мне плевать, что вы — боги! — продолжал я, глядя на каждого. — Будете себя плохо вести — пополните хор хомяков. У них солисты быстро мрут! У меня все. У вас тоже. Вы в царстве мертвых!
Мое выступление произвело впечатление практически на каждого. “Мы что? Умерли?”, - перешептывались эти идиоты. Исключением стал Эдгард со своим: “Вот! На том свете отдохну! Все нормально!”.
— Пока нет. Но будущее нам неизвестно, — ответил я, понимая, что идея была настолько плоха, что я бы предложил переехать всей Аидой.
— Все собравшиеся здесь должны понимать, что сила, которая попала к вам требует особой ответственности! Молитвы смертных, что будут поступать постоянно. Вам нельзя оставлять без ответа! Иначе ваши храмы начнут рушить, в вас перестанут верить! Потеря веры смертных — означает конец жизни бога. Это понятно вам? — произнес я, а Катриона выдохнула. — Кому не понятно слово “молитва”, познакомится с Цербером в первую очередь. И тут же вспомнит, что это такое! Прямо за пару секунд!
Я выдержал много значительную паузу, как вдруг воздух заискрился и стал тяжелым. Сцена начала подергиваться туманом… Ветоши… Что ж, речь моя была короткой, но запоминающейся. Я подошел к своей половинке и шепнул: “Это запланировано, я надеюсь?” Бледная Катерина покачала головой, а на сцене стали проявляться силуэты мойр. Здорово, сейчас они что-то “приятное” скажут, откроют нам тайну будущего. “А если они перепугаются? “Нужно их подготовить!”, - занервничал Персик. “Погодь! Ща все будет!”, - успела произнести Катриона, выбегая на сцену, где клубился туман.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Дорогие мои, — тут же сориентировалась Катриона. — Сейчас выступает хор урановских бабушек… Эм… Просто они живут над урановыми рудниками, поэтому у них есть … эм… проблемы со зрением… Но они тоже хотят вас поприветствовать и почитать стишки… Похлопаем им, как можно громче.
Эдгард хлопал, не переставая ржать, а остальные осматривались по сторонам, спрашивая, кто это вообще? Что за бабушки? “Это мойры!”, - воскликнула новая Афина, поправляя очки. “Кто?!!!”, - спросило большинство, переглядываясь.
Первое, что мы увидели из тумана — костлявая рука с длинными черными ногтями, держащая глаз. Кто-то из новый богов даже завизжал… Да, с нервами у них не очень… Сестры Танатоса стали приобретать очертания навевая еще больший ужас на собравшихся.
— Пришли мы вас предостеречь, новых богов должны наречь, — начала самая старая, обводя всех глазом. Столько тысячелетий прошло, а даже я никак не привыкну, — Что в римский пантеон прибудут по именам известным люду.
— Эдгард, Аид, и твой черед…. Узнать ты должен наперед, — начала средняя, а Эдгард почти безжизненно поднял голову и мутным взглядом посмотрел на мойр, — Что счастьем будешь обогрет, когда любви увянет цвет!
— Катрина, знай, что не спасешь, но счастье скоро обретешь, — звонким колокольчиком младшая из сестер произносила предсказание для моей половинки. Глаза Катрионы налились слезами, а она вцепилась в меня, как в последнюю надежду. Я ее даже по спине погладил. Не умеют мойры говорить приятные вещи, — Родишь в Аиде двух детей, сорвав цветок среди камней!
То есть как это родит? Моя половинка? И от кого же?!
В зале повисла звенящая тишина… Мойры потихоньку растворялись в тумане наводя страх и панику на неокрепшую психику новых богов, Катерина дрожала и тихо плакала, Танатос был напряжен, а Персик в непонимании дергала его за руку, требуя объяснений. Вот тебе и первый учебный день.
— Дорогие студенты, — бодро вещал я, возвращаясь на сцену. — Театр окончен! Просьба разойтись по комнатам! На каждой комнате написаны ваши имена!
Я в надежде посмотрел на Танатоса, тот уже заводил рукой, выписывая на комнатах вензеля, где-то в глубине замка.
— Хомяки вас проводят! На этом с вами все! Свободны! — проговорил я, глядя на то, как новые боги, поглядывая на своих учителей, неуверенно встают со своих мест, — Дорогие мои родственники, наша встреча была очень короткой! Жаль, что Вам уже пора! Всем, кроме… А где Геката?
Боги стали осматриваться, но Гекаты нигде не было. Тут два варианта, либо она в моей сокровищнице уже нагребает себе украшения за моральный ущерб, причиненный гениальной идеей, либо что-то случилось у нее на перекрестках. Никогда не думал, что скажу это, но лучше бы первое.
— Итак, дорогие родственники, как жаль, что вам уже пора, — оскалился я в улыбке, намекая, что в гостях у меня в Аиде хорошо, а дома, на Олимпе, лучше! — Двигаемся, двигаемся, не стопоримся! Уходим! Когда понадобитесь — я вас вызову! Марш отсюда! Не портите атмосферу своими кислыми лицами! Да, Аполлон, мне так жаль, что вы уходите, что я с радостью закрою за вами дверь!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Катерина стояла, задумчиво роняя слезы. Я посмотрел на нее, чувствуя, как во мне кипит негодование!“ Дай ей шанс! Может быть, она не такая! Ну и что, что она — смертная!” — говорили они. Вот те и на! Родит она тут! Неизвестно от кого! А ты, Гадес, ходи себе, рога отращивай! Замечательно! Прекрасно! Отлично! Пока я сопел на весь мир и отдельно взятый пантеон, а хомяки уводили запасную божественную сборную, старые боги стали потихоньку исчезать.
