— Да. Получается, так. Он вообще-то не мой родной дед был, а жены моей. Просто рядом с трупом нашли разбитую бутылку с моими отпечатками пальцев, а невдалеке моя куртка валялась. Но к вам-то я без куртки пришел?

— Да. Без куртки. В пиджаке только.

— Ну, вот… Я к вам пришел в половине одиннадцатого, а дед с собакой вышел гулять в одиннадцать, соседка видела. Вот так и получается все непонятно… Мне очень неловко, конечно, но…

Он переступил с ноги на ногу и виновато опустил глаза в землю, явно собираясь что-то еще сказать. Потом, будто набравшись смелости, вздохнул и выпалил решительно:

— В общем, вам, Надежда, надо еще раз с ним побеседовать…

— С кем? Не с дедом, надеюсь?

— Да нет. С дознавателем. Они и так и этак все проверили — не сходится у них там что-то с этим алиби. Накладки какие-то будто бы обнаружились.

— Как это — накладки? Какие тут могут быть накладки? Я ж все рассказала, как есть. Когда вы пришли, в каком виде вы пришли… И свидетели тоже подтвердили…

— Да я-то все понимаю, что вы… Просто дознаватель настаивает, чтобы вы еще раз все рассказали. Там. У них. Он просил завтра, в три часа, привезти вас на беседу…

— Да не пойду я ни с кем беседовать, бог с вами! — замахала руками Надежда. — У меня рабочий день до шести часов, между прочим. Да меня не отпустят ни за что! У нас с этим строго! По понедельникам начальница всегда на месте, и вообще… Как-нибудь уж сами выпутывайтесь, хватит с меня! Я рассказала все, что знала!

— Но, Надежда…

— Нет! Я сказала, нет! Мало того, что из-за вас меня муж бросил! Хотите теперь, чтоб меня еще и с работы досрочно выгнали?

— Муж? Из-за меня? Как это? — прижав ладонь к груди, отчаянно-виновато уставился на нее Александр. — Что вы, Надежда! Я… Я тут ни при чем! Он, наверное, понял что-то неправильно! Надо же ему объяснить!

— Ага… Надо, конечно же, надо… — усмехнулась грустно Надежда. — Очень умная мысль…

— Так давайте я пойду и все ему объясню! Где он сейчас? Я прямо сейчас и схожу!

— Ой, да если б я знала, где он! — отмахнулась она грустно. — Да и вообще, не хватало еще мне вашего заступничества… Сама разберусь! Идите уже, не доводите меня до греха, иначе снова скалкой огрею. Все, что могли, вы в моей жизни уже совершили. И я в вашей тоже. Надо же, никогда не приходилось быть ничьей спасительницей…

— Надежда, а как же завтра? В три часа? Хотите, я вас отвезу? Ну, пожалуйста… Вы понимаете, они мне до конца не верят… Вы же знаете, как в милиции не любят нераскрытых дел… Я обещал, что вы обязательно придете…

— А зачем вы им это обещали? Вы вообще не должны свою невиновность никому доказывать! Это они должны сами на вас доказательства собирать! Про презумпцию невиновности чего-нибудь слышали?

— Да, все это так, конечно. Все правильно. А только с нашими органами этот номер про презумпцию невиновности редко проходит. Тут у каждого свой шкурный интерес получается. Поиски золотой справедливой середины. Органы сами за себя переживают, а подозреваемый — сам за себя. У кого переживаний больше, тот и победил. Надежда, я вас очень прошу…

— Да ладно, что с вами делать… — вздохнув, смирилась она с судьбой-злодейкой. — Говорите, куда мне надо идти…

— Так я заеду за вами! Вы скажите, в какое место!

— Нет уж. Не надо за мной заезжать. Я уже боюсь вас, ей богу! Сама приду. Говорите адрес…

* * *

По понедельникам Надина директриса Елена Николаевна устраивала в своей конторе кипучую деятельность, то есть совершенно не давала никому работать. С утра все собирались на оперативное совещание, хотя о чем таком они оперативно советуются именно по понедельникам, никто толком не понимал. Скорее делали вид, что советуются. Чтоб все, как на крутой фирме. Чтоб все, как у больших. И потому действо это смахивало больше на ритуал, или обряд какой с торжественно-риторическими вопросами. Начальница строгим голосом задавала им эти вопросы, на которые заранее знала все ответы, а они, ее шустрые подчиненные, с умным и оперативным видом и очень по-деловому нахмуренные, повторяли из понедельника в понедельник все одно и то же — отслеживаю, мол, выполняю, координирую, контролирую сроки… Так же торжественно, например, служительница ЗАГСа опрашивает застывших перед ней брачующихся — является ли, мол, ваше намерение вступить в брак добровольным? Интересно, был ли в истории бракосочетаний хоть один такой случай, чтобы кто-нибудь взял да возопил — нет, нет, что вы, меня под дулом пистолета сюда привели, спасите!

— Надежда! Ты что, не слышишь, я тебя спрашиваю? Заснула, что ли? — встрепенулась она от начальственного окрика и уставилась на восседающую во главе стола директрису, как пойманная с поличным воровка из супермаркета.

— Извините, Елена Николаевна…

— Я спрашиваю, что у нас с договорами?

— Все в порядке. Я отслеживаю. Контролирую сроки.

— А почему в пятницу на работу опоздала?

— По семейным обстоятельствам, — протараторила Надежда первое, что пришло ей в голову, подумав про себя — надо же, помнит!

— Напишешь подробную объяснительную!

— Хорошо… — уныло согласилась Надежда. И тут же представила себе, как расписывает на бумаге все то, что с ней случилось за последние три дня. И содрогнулась. Ну нет, ну хорошая же вроде тетка эта Елена Николаевна, чего ж ее несет-то в такие крайности! Сама в пятницу умчалась по своим личным делам, только лапти просвистели, и целый день ее не было, а ей за пять минут опоздания теперь объяснительную пиши? Да еще и со всеми подробностями про семейные обстоятельства? Ну, понятно, ей дочку надо пристраивать. Так рано же еще! Она ж все понимает, она к положенному сроку и сама уйдет… И вообще, как, скажите, при сложившихся обстоятельствах она сегодня отпрашиваться должна, чтобы пойти в милицию к дознавателю? О том, чтобы не пойти, у нее и мысли не возникало. С детства была приучена обещанное свято выполнять. Можно сказать, была болезненно в этом плане сверхчувствительна и сверхисполнительна. Хотя вот Ветка утверждает, что все это — из череды ее многочисленных комплексов, и называется просто сверхтревожностью…

— … Повторяю теперь для всех — я не потерплю утренних опозданий! — окинула строгим взором свой штат начальница. — Рабочее время должно быть отдано только работе! Мне не нужны расхлябанные сотрудники! Дисциплина труда — первое условие для успешной работы любой организации, и я буду неукоснительно требовать…

Она длинно и нудно разразилась речью, наверняка заимствованной из собственной ностальгической памяти о временах процветания социалистических соревнований и стенгазет с красными карикатурными рожами пьяниц и злостных прогульщиков. Вот же как въелось в сознание тружеников развитого социализма все коммунистической партией туда старательно впихнутое — никакими клещами обратно не выдрать. И так, и этак пытаются пронести свои стяги в капитализм. Надеждину приятельницу, например, тоже молодую начинающую юристку Оленьку, работающую в этом же здании этажом ниже, стареющий начальник-бизнесмен заставил в течение полугода корпеть над корпоративным кодексом своей фирмы, штат которой и десяти человек не составляет. Все вычеркивал-зачеркивал, придирался бесконечно к тексту, пока измученный корпоративный кодекс не принял вид того же самого кодекса строителя коммунизма, или как там назывались подобные шедевры в навсегда канувшую в историю эпоху. Надо бы после совещания спуститься к Оленьке на третий этаж, чокнуться быстренько душами да кофейными чашками…

— … И чтоб впредь про соблюдение дисциплины труда я никому не повторяла — сами должны понимать! — закончила свою длинную речь начальница, кинув последний пламенный взор на виноватую Надежду. — Все свободны, работайте!

Все быстренько подпрыгнули со своих мест и дружно сгрудились у выхода из начальственного кабинета, будто боясь услышать в спину хитроватое Мюллеровское — Штирлиц, а вас я попрошу остаться… Надежде ловко удалось выскочить за дверь одной из первых. Предупредив секретаршу Сонечку, что ее не будет минут десять-пятнадцать и чтоб она тут же звонила ей на мобильный, если начальница вдруг озаботится ее отсутствием на рабочем месте, под шумок незаметно покинула приемную и спустилась на третий этаж к Оленьке. И в который раз уже удивилась, как гармонично все-таки выстроены форма и содержание бизнеса на примере их здания-муравейника, где всяческих фирм и фирмочек проживало не менее сотни. А может, наоборот, совсем не гармонично. Это с какой стороны посмотреть, опять же. Раньше, до капитализма еще, это здание так и называлось — «Дом контор», и интерьер внутренностей этих контор был одинаково убогим и узнаваемым по обшарпанности стен да опасно торчащей раздрызганности на самых популярных людских тропах рыжего линолеума под паркет-клеточку. В этом же здании трудилась много лет и ее мама, сидела за убогим столом, заваленным кипами бумаг, да бегала пальчиками по маленькому калькулятору — компьютеры тогда еще небывалым шиком были… А потом, в новую уже эпоху, здание постепенно начали захватывать растущие, как грибы после дождя, многочисленные теперь уже не конторы, а фирмы. Настоящие войны шли за право добычи вожделенного юридического адреса в центре города, потому как цены по тем временам для всех арендующих помещения под офисы были примерно одинаковы. Может, именно эти войны и породили странный принцип сосуществования в бывшем «Доме контор» всех поселившихся там фирм и фирмочек, независимо от их богатства и статуса. Принцип этот заключался в том, что роскошь отделки внутренних интерьеров, коридоров и лестничных клеток должна была резко снижаться от первого этажа к последнему. Или наоборот, резко повышаться от последнего к первому. То есть если ты, бизнесмен, арендуешь комнаты на первом этаже иль на втором, то уж будь добр, соответствуй. И не важно, есть у тебя деньги на разные роскошества интерьеров или нет. А что делать? Принцип, он и есть принцип. Его и блюди свято. Вот и получалось — кто победнее, тот пыжился и корячился изо всех сил на первых этажах, следуя веяниям моды на дорогие изысканные сверхремонты, а кто побогаче, вкушал себе спокойно экономию на демократических интерьерах последних этажей, и в ус не дуя. Все работающие в этом странном и со странными принципами здании давно уже попривыкли к такому положению вещей, а вот случайно по каким делам забредшему сюда человеку становилось поначалу не по себе. Заходишь вроде бы в роскошь, и вдруг она стекает постепенно с этажа на этаж прямо у тебя на глазах, и, поднявшись до последнего, человек уже и сомневаться начинает, не приглючилось ли ему то самое, на первых этажах роскошно-увиденное.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 37

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Алиби — надежда, алиби — любовь - Вера Колочкова бесплатно.

Похожие на Алиби — надежда, алиби — любовь - Вера Колочкова книги

Я тебя не знаю - Иван Юрьевич Коваленко - Детектив
Лоб Желтый Карман. Место преступления: виа Аппиа Антика - Елена Джеро - Детектив
Охота за богатством - Наталия Николаевна Антонова - Детектив
Фрейд и его госпожа - Лариса Соболева - Детектив
Демоны зимних ночей - Антон Леонтьев - Детектив
Красный дом - Роз Уоткинс - Детектив / Триллер
Лисий след на снегу - Екатерина Алексеевна Шелеметьева - Детектив
Боже мой, какая прелесть! - Оксана Обухова - Детектив
Корона Мышки-норушки - Донцова Дарья - Детектив
Самый близкий демон - Анна Данилова - Детектив

Оставить комментарий