с Кингом история была долгой и сложной.
Рука Кинга потянулась и сжала мое горло, а черты его красивого лица исказились от ярости.
— Теперь я знаю, что ты лжешь!
— Ты ничерта не знаешь! — прохрипела я.
— Что за игру ты затеяла? — закричал Кинг.
— Нет никакой игры! Я просто хочу узнать, что случилось с моим мужем, и почему он ушел!
Кинг наклонил голову, рассматривая мое лицо, а затем отпустил.
Я отшатнулась и прижала к горлу дрожащие руки. Кинг же поморщился и, зажмурив глаза, прижал к ним ладони.
«Что с ним происходит?»
— Скажи мне, где ты видела его в последний раз?
Кинг никогда не спрашивал и не делал ничего без причины, поэтому я надеялась, что этот вопрос вызван его воспоминаниями. Я не хотела ему лгать. Мне хотелось, чтобы он все вспомнил перед тем, как мы с Маком вонзим в его спину пресловутый нож.
— Крит, — ответила я.
Он убрал руки от своего лица, и я заметила темные круги под глазами, которых не замечала раньше. Очень необычно для призрака, который буквально заставил себя вернуться в этот мир.
— Ты живешь там?
— Я из Сан-Франциско, но да. Теперь я живу на Крите.
«В прекрасном доме, который ты для нас построил, и в котором мы должны были состариться вместе».
В серых глазах Кинга появилось удивление, которое, я была уверена, вызвала новостью о том, что я живу на острове, на котором он родился.
— Тогда давайте отправимся туда, где вы видели его в последний раз.
— Греция довольно далеко.
«И совсем не близко к его складу в Сан-Франциско, куда мне надо попасть за лотом девяносто четыре».
— Спасибо за урок географии, мисс…
— Но, Кинг, я хотела сказать, что это будет пустая трата времени.
«Ведь мой муж здесь, со мной».
— Я ценю ваше беспокойство о моем времени, но я уже взрослый мальчик. Можно сказать, древний король, но ты, по всей видимости, это уже знаешь, не так ли?
— Да.
Я замолчала, желая выиграть несколько минут, чтобы подумать.
Если мы поедем в Грецию, то он окажется слишком близко к нашему маленькому сыну. Кинг был непредсказуем и опасен, и, честно говоря, я не знала, что он сделает, если увидит Архонта. В ребенке текла моя кровь Провидца, и хотя, насколько мне известно, этот ген проявлялся только в избранных женщинах, это не означало, что наш мальчик не окажется особенным. Почти все Провидцы вымерли, и есть шанс, что наш сын все равно может когда-нибудь продолжить этот род. А Десятый клуб может начать охоту на маленького наследника Кинга. От этих мыслей мой желудок сжался.
С другой стороны, Крит был местом, где родился и вырос Кинг. Где погиб его народ. Это было место, где он впервые встретил меня. Родные места могли всколыхнуть его память. К тому же охраной дома занимался сам Кинг, и никто не может туда проникнуть. Я всегда думала, что он предвидел такой исход и защитил наш дом и от самого себя.
Это был очень сложный выбор, потому что я надеялась заставить его все вспомнить здесь, в Сан-Франциско.
— Мисс Тернер, мне кажется, что вы забрели в очень интересное место в своей голове. Может быть, мне стоит к вам присоединиться?
Кинг скрестил руки на груди и стал выглядеть как настоящий древний король, несмотря на элегантный смокинг.
— Нет! — Я посмотрела на Кинга. — Я думаю, что тебе пора заканчивать тратить мое время и начать выполнять свое обещание.
Кинг злобно усмехнулся.
— Я глубоко ранен, мисс Тернер. Я считал, что вам нравится проводить со мной время.
— Нет. И наше время на исходе. Мы должны его найти.
— К чему такая спешка?
«Потому что Мак все равно тебя убьет, и мне нужно узнать правду, пока не стало слишком поздно».
— Скажу твоими словами: тебя это не касается.
— Уясните одну деталь, мисс Тернер. Все, что связано с вами, касается меня.
— Из-за моей крови?
Некоторое время Кинг просто смотрел мне в глаза, а потом его взгляд упал на мои губы. И мне так хотелось, чтобы этот взгляд означал что-то большее, нежели просто желание меня трахнуть.
Я хотела, чтобы его взгляд означал, что он помнит мои губы и мечтает о них точно так же, как и я мечтала о его губах, когда вспоминала, как они целовали мою шею, посасывали мои соски и мочки ушей во время занятий любовью. Еще его губы напоминали мне о самых светлых моментах нашей жизни. Напоминали о его улыбке и смехе в тот день, когда я сообщила ему новость о своей беременности. Я никогда не видела его более счастливым. Улыбка не сходила с его губ больше недели. Они шептали мне утешающие слова, когда я, сходя с ума от боли и страха, двадцать два часа рожала нашего сына.
— Сделайте кесарево! — кричала я. — Пожалуйста! Я больше не могу этого терпеть!
— Миа, ты у цели! — говорил мне на ухо Кинг, убирая мокрые пряди волос с моего лица. — Ты справишься. Ты самая сильная женщина из всех, кого я знал. Ты воскресила меня из мертвых и вернула к жизни. Ты можешь пройти и через это. — Он нежно поцеловал меня в щеку и сжал мою руку. — А теперь давай, тужься!
Я родила Архонта буквально через пару минут, и все это время Кинг не выпускал мою руку, а потом он взял ребенка на руки и потерял дар речи. Через несколько минут Кинг снова улыбнулся, и, глядя на его улыбку, я забыла, через что только что прошла. Губы Кинга всегда были моей ахиллесовой пятой.
Пока я смотрела на губы Кинга, вспоминая о жизни, которой теперь мы лишены, он стал оглядываться на толпу.
Кинг посмотрел на меня, сощурившись.
«О, нет! Я знаю этот взгляд! Кинг решается на какое-то действие».
— Что? — спросила я.
— Мне просто интересно…
— Что интересно?
Кинг потер рукой свой подбородок.
— Мне интересно, а существует ли твой муж на самом деле? Мне кажется странным, что ты препятствуешь нашей поездке на Крит, где я мог бы напасть на его след. А самое странное — это образ нас, держащихся за руки на пляже.
— Муж существует, и я не понимаю, к чему ты клонишь.
— Я клоню к тому, что ты мне что-то недоговариваешь. — Кинг подошел ко мне ближе. — Что вы задумали, мисс Тернер? Я все равно, так или иначе, узнаю об этом.
«Проклятье!»
Я должна была завоевать его доверие, но знала, что поступки для него намного важнее слов.
