и становились защитниками и покровителями домашнего очага.
Древневерхненемецкий документ – Глоссы мифологии (Glossen Myth. 2 447) рассказывают о таких видах пилосусов, как scratun, pilosi; waltschrate satyrus, нем. ’ein wilder waltschrat’ («дикий лесной шрат»).
Согласно Корнманну (Kornmann, Mons Veneris, 1644, стр. 161), считается, что красноватый сок, который бабочки оставляют на деревьях, – это кровь преследуемых дьяволом и получивших от него увечья гномов: шратов (Schretlein). Принято считать, что они оставляют такие «кровавые» следы, когда буквально просачиваются внутрь дерева, пытаясь спастись от погони.
Шраты (гномы) или шретели (Schrate, Schretel, Schretlein и т.д.) в этом аспекте очень похожи на моховой народец, которого травит Дикий Охотник, а также на эстонских древесных эльфов, которые боятся молний (см. выше). Также следует сказать, что в Нижней Баварии слово «Шратль» (Schratl) используют для обозначения урагана или смерча. Уже с древних времен шраты одновременно играют роль и домовых, и кобольдов. В словаре 1482 года видим: schretlin penates. (Vocab. v. 1482 srate lares mali. Sumerl. 10, 66).
В каждом доме есть шретляйн: тем, кто к нему добр, он отплачивает добром и помощью. У Michel Beham (8, 9) читаем: screti penates intimi et secretales. Wacehrad mater verbor.
Скрат у островных шведов, как и заимствованная сокращенная форма крат у эстонцев обозначает домового или кобольда, который иногда превращается в летающего дракона. Он приносит своему хозяину зерно и другие вещи.
Шрат обычно предстает в виде карлика: ростом он не выше ребенка. Но по примеру тирольского лесного духа мы знаем, что народная устная традиция также может рассказывать и об огромном росте одного и того же существа. Мы увидели, как очеловеченный образ gente salvatica может плавно перетекать в образ зверя. Отметим, что и прежде, когда мы говорили о зальгах, мы видели, как женский образ тоже проходит подобные метаморфозы: ср. козьи ножки диалы (Diale).
Лесной народец: дель виваны, энгуаны (Delle Vivane, Enguane)
В Валь-Гардене (Grödener Tal) зальг называли бель-виван (Belle Vivane), а в Фассе – дель-виван (Delle Vivane).
Одна такая зальга всякий раз приседала на облучок повозки одного крестьянина, когда он спускал дрова с горы к своему дому. Она ехала вместе с крестьянином до определенного моста. По совету умной старухи крестьянин смог поймать эту лесную деву и взял с нее слово, что она станет его женой. Она согласилась, но с одним условием: он тоже должен был пообещать, что никогда не назовет ее козой (Geiss).
Они прожили несколько лет вместе, но однажды, во время очередной перепалки, он обозвал ее козой. Вдруг в комнате все заплясало, в центре дома появился смерч из пыли, в котором и скрылась его жена.
В Нонсберге (Nonsberg) и Вальсугане (Valsugana) в Вельш-Тироле зальг называют анганами (Angane или Enguane, Eguane). Об этих лесных девах есть множество сказок. Суть их сводится к тому, что за ними гонится Дикий Охотник по имени Беатрик. Он скачет на коне и преследует дев, а помогает ему большая стая мелких гончих. Особенно часто он появляется во время Рождественских праздников.
Обратим на это особое внимание:
Рассказывают, что одному из пастухов этот Охотник приказал пригнать козла с вершины горы, забить его, приготовить и съесть вместе с ним.
После еды Охотник Беатрик забросил свои ноги на стол и набросил на них козлиную шкуру. Тут же козел ожил и выбежал в открытую дверь. Но было заметно, что он стал прихрамывать: дело в том, что во время трапезы с Охотником пастух случайно проглотил косточку из козлиной лапы.
Это тот же самый миф, который содержится в Младшей Эдде. Он рассказывает о Боге грома и молнии Торе (Thorr). Похожий миф в Верхней Германии рассказывает о таком воскрешении зайца, черного козла, коровы. Этих животных воскрешает дикое войско – ночной народец (Nachtvolk), гномы, лесные девы или ведьмы. В Нидерландах и Англии есть похожие истории об омоложении или обновлении осла, быка или свиньи – этими процессами заведует Дикая Охотница Геродия (Herodias) или какой-либо святой.
Лесной народец в кельтских сказаниях
Выйдя за границу распространения лесных духов германских земель и вступив на романские территории, мы встретим две фигуры, чьи образы переплетаются с диким мужчиной и лесной девой из «Сказания о короле Артуре». Вероятно, эти образы пришли из кельтских сказаний Бретани.
В этих сказаниях речь идет об ужасных великанах: у них страшные лица, широкие головы, клыки как у кабанов, красные глаза, а уши прикрывают черные как сажа волосы.
Жена такого великана не менее ужасна, чем ее супруг. Волосы у нее такие же длинные, как и у мужа, а груди неимоверно длинные и обвисшие: ir brüste nider hiengen, di siten si beviengen gelích zwein grózen taschen dá.
Великан всегда имеет при себе огромную железную палицу, которую использует как оружие. Он пасет диких лесных животных в сказочном лесу Брецилианде (Breziliande). В его стаде пасутся бизоны и первобытные быки – туры. Эти дикие животные слушаются его и видят в нем хозяина.
Dames Vertes – Зеленые дамы
На первый взгляд ничего общего у кельтского лесного народца и белых, мудрых или зеленых дам из Франш-Конте (Franche-Comté) нет, однако они родственны дикой жрице (wilde Weihe) в Германии.
Зеленые дамы также обитают в лесу у Релаус, Департамент Юра (Relaus, Dép. du Jura). Они зажигают костер у определенного дуба (chéne des bras) и поют песни и громко кричат у него.
Встречая людей на лесных тропинках, они обязательно заманивают их в самую глубокую и далекую чащу. Там их чары исчезают и милые с виду любвеобильные девы превращаются в беспощадных фурий, которые так же ревностно преследуют своих жертв, как до того манили их вглубь леса.
Большие и красивые зеленые дамы в лесах у деревни Вейрия (Veyria) могут схватить прохожего за руку и вмиг перенести к границам этой местности. Они заставляют путников блуждать, сбивают с правильного пути и делают так, что путники снова и снова вынуждены проходить одной и той же дорогой через Вейрию.
В долине Салин, в лесу возле Анделота у Пон-д’Эри (Andelot, Pont d’Hery) находится грот, который называют ’chambre de la dame verte’ («комнатка зеленой дамы», прим. пер.). Зеленую даму часто видят на большой дороге, ведущей к этому гроту.
Однажды ее повстречал пятидесятилетний мужчина из Анделота. Его звали Кузен, но чаще к нему обращались по имени Бадо (то есть «Простофиля, Простак»). Он случайно увидел, как она поправляет подвязку. Тогда он начал приставать к ней, а та сделала вид, что согласна. Но для начала она предложила ему немного прогуляться с ней по местным урочищам и лескам.
Так как это предложение сулило ему особые надежды, он с радостью взял ее за руку. Она сразу же крепко схватила его, прижала к себе и протащила его через колючие кусты, овраги, мостки и болота. Все было так быстро, что он потерял сознание, а она будто бы ничего и не заметила.
Когда несчастный очнулся и взмолился о пощаде, зеленая дама заставила его бегать по пашне и карабкаться на горные вершины. При себе у него был пучок льна, который он купил на рынке.
– Давай прясть твой лен, – сказала она. – Бадо, давай лен прясть!
И вдруг повсюду появился намотанный лен. Кое-где он цеплялся за шипы, и немного льна повисло на ветках деревьев.
– Давай прясть твой лен! – все твердила она, а пучок льна все убывал и убывал, пока совсем не исчез.
В районе Салин зеленую даму часто видят жители Ареше и Теси (Aresches, Thésy). Также ее часто можно встретить у источника Алона (Alon).
Однажды чересчур любопытный Пти Пуло (Petit Poulot) схватил ее за тонкую талию. Уж очень хотелось ему изловить эту даму и всяко к ней приставать. Но она дала ему резкую отповедь, и еще
