– Мы с вами, Андрей Иванович, должны быть больше, чем близкие друзья! Ах, да,-спохватился адвокат, – я же не представился! Полока. Борис Львович. Полока – это такая фамилия, белорусская, – объяснил он привычно.
– Понял, – кивнул Глебов, – обычная белорусская фамилия. Про вас еще Высоцкий пел.
– Про меня? – шумно удивился адвокат.
– Ну да…. На Полоке, у самого краешка, я сомненья в себе истреблю…
– Пойду, покурю, – быстро сказал Миленин и почти бегом выскочил из кабинета. Следом рванул и Виталик, начавший прямо на ходу повизгивать. Они закрыли за собой дверь, и по коридору тут же пронесся задыхающийся вой со всхлипами. Эксперт рыдал…
– Вы мне тут… ты мне тут балаган не устраивай! – зловещим голосом сказал следователь, – это не концерт Петросяна, а следствие по поводу ваш… твоих преступлений, понял?!
Уникальная ситуация, подумал Глебов – нажил себе врагов в стане врагов…
Однако адвокат оказался крепче следователя – сказался возраст и опыт работы. Он немного покраснел, помолчал пару секунд и вновь понес, как ни в чем не бывало:
– Поймите, Андрей Иванович, следствие обязательно докопается до истины, и тогда вы сильно пожалеете, что не пошли на сотрудничество…
– А что, до истины еще не докопались? – удивился Глебов, решив на всякий случай больше не ерничать – в воздухе уже явно пахло ОМОНОМ…
– В этом и состоит задача следствия – выяснить все детали преступления.
– А я думал – выяснить правду, – разочарованно вздохнул Андрей.
Как ни странно, но эта избитая сентенция неожиданно повергла и следователя, и адвоката в состояние некоторого ступора. Они замолчали, Рогулин начал сосредоточенно перебирать бумаги, Полока снова принялся вертеть зажигалку.
В кабинет вернулись Миленин с Виталием. Опер глядел теперь на Глебова глазами, в которых уважение странным образом сочеталось с виноватостью. Виталик просто ждал очередной хохмы.
Никогда еще мозг Глебова не работал с такой чистотой и интенсивностью. Словно опытный шахматист, он просчитывал возможные варианты дальнейшего развития событий, заранее формулировал свои ответы на еще не заданные вопросы. Истерическое состояние сменилось азартом драки…
Наконец, следователь устал не замечать подследственного. Он был очень молод, скорее всего, ему впервые доверили такое щекотливое дело, поэтому Рогулин страстно хотел оправдать доверие, но не знал как. Это понимали все присутствующие, и Миленин взял инициативу на себя.
– Андрей Иванович, – сказал он, глядя куда-то в сейф, – что вы можете сказать в свою защиту? Досмотр квартиры проходил в вашем присутствии, в принципе, все факты вам известны…. Подождите, Борис Львович, дайте ему высказаться.
– Я, конечно, хотел бы много чего сказать, – медленно начал Глебов, – и о многом уже есть что сказать…. Боюсь только, что все мои попытки найти истину, у вас понимания не найдут. Вчерашний день это слишком хорошо показал.
– А что вчера случилось? – возбудился Полока.
Миленин снова уставился в окно, эксперт виновато хмыкнул.
– Вчера? – переспросил Андрей, – право слово, ничего особенного. Но мне очень бы не хотелось, чтобы это повторилось…. Короче, вам нужен козел отпущения, так? И лучше меня с этой ролью не справится никто, просто потому, что никого другого у вас нет, а если искать настоящего преступника – можно и по шапке получить. Я же под рукой, улики более-менее подходят, а на меня вам наплевать…. Молчите? Значит, так оно и есть. Уж не знаю, почему такая спешка, но оказался я в ненужном месте, и время для меня оказалось неудачное…. Давайте торговаться, что ли.
Повисла ощутимая физически тишина. Наконец следователь сорвавшимся на фальцет голоском выдохнул:
– Не понял…
– Что непонятного? Вы же в меня так вцепитесь…. Скажите, Владимир Ильич, – обратился он к Миленину, – моя виновность вами с самого начала была предусмотрена? Только честно.
Миленин пожал плечами, сдавленным голосом сказал:
– Как рабочая версия. Один из вероятных вариантов. Наравне с полтергейстом, сектой Муна…. В жизни все бывает.
– А сейчас вы что об этом думаете?
– Ничего не думаю, – неожиданно грубо обрезал Миленин, – следствие только началось. Может, вы не инженер вовсе, а маньяк-гастролер…, у вас, может, в каждом городе по такой квартирке, с трупом на койке…. И нечего нам на совесть давить. Я, между прочим, ко вчерашнему идиотизму никакого отношения не имею. Сам узнал про арест через полчаса после того, как вас увезли. И про остальное тоже…
– И какой из этого вывод? Могу домой идти? Или мой дом – тюрьма?
– Принято решение о вашем задержании на время следствия, – торопливо сказал Рогулин, – будете содержаться в следственном изоляторе.
– Задержание с содержанием, – одними губами усмехнулся Глебов, – чтобы все время под рукой был? Понимаю.
– Обычное дело, – впервые подал голос эксперт, – а то некоторые злодеи в бега сорваться норовят, отчетность по раскрываемости поганят. Или того хуже – свидетелей злодейства режут, в результате – новое злодейство и никаких свидетелей. Очень полезная мера, причем не высшая…
– Для злодеев – может быть, а как дело с невиновными обстоит?
– Разберемся, извинимся, отпустим…. Справку на работу дадим, чтоб за прогулы не уволили.
– Большое спасибо…. Так что со мной делать будем? Что предложите? Что вам-то надо?
Следователь несколько раз открыл и закрыл рот, так и не решаясь сказать главное. Миленин тоже явно не желал озвучивать желание следствия. Адвокат сидел с лицом невинного младенца. Виталик вздохнул и рубанул правду-матку:
– Пиши, Иваныч, явку с повинной, блин…. Посидишь в сизо, может, новые факты появятся…
Как ни был Глебов готов к такому предложению, все равно внутри что-то оборвалось, свет в глазах на мгновение потемнел, во рту появился привкус ржавого железа.
Все-таки таилась в душе робкая надежда на лучший исход…. Глебов медленно обводил взглядом присутствующих, чувствуя, как лютая обида заволакивает разум.
Прошла минута, другая. Сердце Глебова так и не остановилось, значит, надо жить дальше. А то, что вокруг одни враги – теперь даже и не оспаривается…
– Ладно. Вы мне, я – вам, – услышал Андрей собственный голос и удивился его ровному звучанию, – для начала наручники снимите. Руки совсем затекли.
– Это мы быстро, – подскочил эксперт, зазвенел связкой ключей, выбирая нужный, – ты, Иваныч, не горюй, отдохнешь в камере, а следствие непременно разберется, не сомневайся.
По кабинету прошло какое-то оживление, все чуть расслабились, перевели дух.
Рогулин что-то шепнул адвокату, тот мгновенно соскочил со стула:
– Присаживайтесь, Андрей Иванович!
В мгновение ока Глебов превратился в самую важную персону. В этом кабинете, для этих…
Он сел на стул, потирая выдавленные на коже следы от наручников. Чем отличаются нарды от шахмат? Различий, конечно, много, но главное одно – два кубика! Элемент случайности. Можно совершенно не обладать фантазией, но, вызубрив немыслимое количество шахматных комбинаций, регулярно одерживать победы над более талантливыми соперниками. Задача игры в нарды – победить, используя Его Величество Случай, а иногда и вопреки ему. Вроде бы все сделано для победы, осталось выкинуть на костях одну единственную двоечку, но…. Подряд несколько раз выпадает совершенно ненужные четыре-четыре, блестяще расставленные шашки сворачиваются и вот уже ваш соперник пунцовеет от неожиданно привалившего игрового счастья…
Сидевшие напротив Глебова были профессионалами. В шахматы играть с ними было бессмысленно. Значит, надо кубики бросать…
– Так что там насчет торгов? – небрежно спросил адвокат.
Было ясно, что в этой игре он разбирается лучше остальных.
За ночь, полную тяжелых раздумий, Андрей сочинил целую речь к сегодняшнему допросу. Речь эта была гневной, аргументированной, изобиловала острым сарказмом и афоризмами к месту…. У нее был только один недостаток – предназначалась сия речь лично Владимиру Ильичу Миленину, который, как оказалось, сам был не при делах. А для юного следователя, озабоченного желанием выслужиться перед грозным начальством, вся эта заготовка – пшик, он даже слушать до конца не станет. Ладно, кинем кубик…
– Вы мне предложили балаган не устраивать, Игорь… как вас?
– Алексей Сергеевич.
Сработало, даже не поморщился юноша. Ждут условий капитуляции, ох, как ждут!
– Алексей Сергеевич, балаган в прошлом. Взамен я предлагаю всем присутствующим не ломать комедию и поговорить серьезно. Из вас хоть кто-нибудь действительно уверен, что именно я убил эту девушку? Молчите, значит, уверенности нет. И на том спасибо…
– Вы к чему клоните? – снова спросил адвокат.
– Я понимаю – машина запущена. Небось, уже, где надо, отрапортовали, что убийца задержан, так? Сколько следствие продлится?
