старт! — замахали флажками болельщики, забег начался.
Глава 3
— О-о-о! — простонала Габриэль сквозь сжатые зубы. В горле у нее вдруг пересохло, на глаза от волнения навернулись слезы, когда мимо нее, как лани, промчались одиннадцать легконогих дев. Двенадцатая была уже далеко впереди, летя быстрее ветра. Она двигалась свободно и грациозно, и сразу становилось ясно, почему ее дар называли божественным. Аталанта добежала до края дорожки, выхватила из рук судьи цветные палочки, уже развернувшись. Старик Зенерон не успел и опомниться, как бегунья оказалась на полпути к финишу.
Не веря своим глазам, Габриэль восхищенно качала головой. Охотница была свежа, словно вовсе не бежала, ее дыхание осталось по-прежнему ровным.
О тех, кто бежал далеко позади, этого не скажешь. Перед тем как повернуть обратно, группа распалась: несколько девушек отстали от лидера на дюжину шагов, остальные растянулись на всю дистанцию. Черноволосая красавица в красном хитоне совсем запыхалась, а лицо ее приняло цвет одежды. Кажется, она рассчитывала дыхание: три шага — вдох, три шага — выдох. Юная девушка позади ее выглядела еще хуже, а последняя бегунья в прилипшем к телу синем хитоне без сил упала на землю у края дорожки. Судья пожал плечами, бросил к ее ногам разноцветные палочки и велел мальчикам ровнять песок. Девушка посмотрела на ярко-синюю палочку, и по щекам ее покатились слезы.
Неказистый подросток проскользнул мимо Габриэль и опустился на колени перед измученной бегуньей:
— Амальтея, ты в порядке? — девушка слабо кивнула: она все еще являла собой бессилие и печаль в чистом виде.
— Не знаю, зачем… я это… сделала, — всхлипнула она. Мальчишка отрывисто засмеялся:
— Помнишь, ты мечтала о богатстве и славе: стоит лишь обогнать Аталанту! Только можно мчаться, как горная серна, и все равно не догнать ее, сестрица.
"Какая бестактность!" — ужаснулась Габриэль и чуть не сказала это вслух. Однако парень был по-своему прав. Да, будь ты вынослива и быстронога, как лань, с Аталантой не сравниться. К тому же девушка явно оказалась слабовата для забегов такого разряда, рано или поздно ей придется с этим смириться. Лучше понять это сразу, чем всю жизнь гоняться за недостижимой мечтой. Габриэль видела, как брат помог Амальтее подняться, девушка отряхнула с промокшей юбки песок, вздохнула и отошла, уступив место мальчишкам с сетью. Они разровняли влажную землю там, где ноги бегуний взрыхлили песок. Паренек обнял Амальтею за талию и бережно отвел ее в сторонку; девушка покачнулась и снова опустилась на землю.
— Прости, что притащила тебя в Афины, Вериэн, — пробормотала она.
— Не надо извиняться, — ответил он. — Ты же поехала со мной на Итаку, когда я мечтал согнуть тугой лук Одиссея! Тогда я выглядел ничуть не лучше тебя, помнишь? — Габриэль открыла было рот, чтобы вмешаться, но не успела. Мальчик положил руку сестре на плечо и продолжил: — Ты еще сказала, что мне не дано такой силы, а одного желания мало. Теперь я вижу, что ты оказалась права. В следующий раз, когда мне вздумает-ся участвовать в соревнованиях, чтобы заслужить почет и славу, я выберу состязания в плавании. Амальтея, ты не очень быстра, но это не трагедия. Зато ты вынослива и можешь долго бежать по холмам. Ты марафонец, а твоей Непревзойденной Охотнице длинной дистанции не одолеть.
Ответом ему было молчание. Девушка откинула со лба прилипшую прядь влажных темных волос и крепко обняла братишку:
— Спасибо тебе, Вериэн! Боги милостивы ко мне, они наградили меня братом, какого ни у кого нет.
Он ухмыльнулся, в углах красивых губ появились хитрые морщинки:
— Ты правильно выбрала родителей, только и всего! Хочешь досмотреть забеги?
Амальтея подумала, потом пожала плечами и поднялась:
— Пожалуй, нет. Я уже нагляделась на спину Аталанты, когда она бежала впереди. С меня хватит! Давай поедим и отправимся домой.
"Вот видишь, обошлись и без тебя", — сказала Габриэль самой себе и со счастливым вздохом проводила глазами удалявшихся брата и сестру. Скоро они затерялись в плотной толпе у прибрежной окраины рынка. Девушка снова вздохнула и перевела взгляд на дорожку. Соревнования закончились, зрители приветствовали победительницу. Разумеется, это была Аталанта. Перед глазами у Габриэль все поплыло, девушка вытерла слезинку и фыркнула: "Знала, конечно, что буду взволнована, но не настолько! И совсем не думала о проигравших. Паренек прав: не стоит состязаться с той, которая… которая…" — даже у болтушки Габриэль не нашлось подходящего сравнения. Гомер бы сказал: метафора дается раздумьем. Девушка с облегчением оправдала себя шумом толпы.
Кричали у нее за спиной, поняла вдруг Габриэль. Ссора разгоралась, и публика, огибая погруженную в своимысли девушку, расходилась подальше от неприятной сцены.
Недалеко от Габриэль стоял городской страж и, размахивая волосатыми лапищами, орал на ребенка. Нет, пожалуй, все-таки на девушку, — разглядела Габриэль минутой позже, хотя его бедная жертва была не выше Митрадии и не толще Навсикай. Кажется, ровесница Габриэль. Серебряный шарф, тонкий, как паутинка, красиво обвивал ее шею и подрагивал, Когда девушка шевелилась. Лицо ее было так бледно, что на носу ищеках россыпью показались веснушки. В огромных карих глазах сквозил страх. Девушка принимала к грудизавернутый в зеленую материю сверток и бочком пыталась отойти от грубияна, который, даже не считая бронзового шлема, был едва ли не в два раза выше. Он больно вцепился ей в плечо, девушка морщилась, а громила кричал:
— Я видел, сколько ты просидела над этой тканью, Арахна! Даже не говори, что собираешься отдать ее какой-то полуголой нахалке! Царица даст тебе мешок золотых за такой шарф! Сама Афина не могла бы соткать лучше!
— Тс-с! — и без того белая как мел девушка побледнела еще больше. — Вдруг богиня услышит! Громила смачно сплюнул:
— Да ну ее в Аид! И тебя туда же, с твоим проклятым ткачеством!
Молодая женщина вздернула подбородок и пристально посмотрела ему в глаза. Высокий и звучный голос ее разнесся по всему побережью. Несколько болельщиц, собравшихся было перекусить аппетитным мясом с ближайшего лотка, передумали и отправились в другую лавку. Арахна же выпалила:
— Как ты смеешь так говорить о великой Афине? В моем присутствии это недопустимо, Агринон! Да, ты измываешься надо мной, заставляешь продавать свою работу по твоей цене и отбираешь деньги, но это не значит, что тебе дозволено все! Сколько раз повторять, это мой станок, мое время и мой талант! Прочь с глаз моих, и чтоб я тебя больше не видела! Не хочу твоего внимания, твоих грязных лап и таких же советов!
Габриэль осмотрелась в поисках подмоги, но рядом уже никого не было.
