Перечитывая все эту информацию снова и снова, я с каждым разом все глубже погружалась в историю Хаемуаса. Мне было его ужасно жалко. Его ждало великое будущее, а в итоге молодым он нашел свою смерть, да еще и такую ужасную.
Если честно, то мне бы очень хотелось вернуть Принца назад в наш музей, рассказать его историю людям. Чтобы они поняли, как из-за обмана можно лишится всего. И что из-за недоверия можно потерять своих самых близких и любимых людей.
Меня так поглотила история Принца, а еще больше факт кражи такой ценности, что я не могла спокойно спать. Кто посмел посягнуть на эту ценность? Как смогли вывезти огромный саркофаг из музея и остаться незамеченными? Одни вопросы вертелись у меня в голове, но, к сожалению, совсем не было ответов. И я вновь и вновь возвращалась в библиотеку, погружаясь в записи тех годов, надеясь, что древние дадут мне некую подсказку. Бред, конечно, но меня тянуло сюда как магнитом.
Проводя очередной вечер в библиотеке, листая газеты за девяностые года, ища заметки о нашей находке, я наткнулась на интересный снимок. Группа ученых была сфотографирована на фоне пирамид, все дружно улыбались, глядя в объектив. Присмотревшись получше к каждому из восьми человек на фото, я даже открыла рот от удивления. И тут же потянулась за мобильным. Мне нужно было срочно поговорить с Риткой. Подержав трубку достаточно, чтобы услышать предложение оставить голосовое сообщение, я чертыхнулась и отключилась. Где же ты есть, подруга! Я остро нуждаюсь в разговоре по душам.
Тут зазвонил мой мобильный. В радости я нажала «ответить», даже не взглянув на дисплей.
— Где ты ходишь? — высокий голос мамы вернул меня на землю за долю секунды. — Все давно собрались!
Я вскочила, подняв пыль столбом. У меня совсем вылетело из головы. Сегодня был день рождения моего младшего брата. Дома всех ждал праздничный ужин. И хотя брату исполнялся уже двадцать один год, мама и слышать не желала о том, чтобы в этот день он куда-то уходил. Со мной было точно также. «День рождения должен быть в кругу семьи. Ровно, как и Новый Год». Мама была непреклонна. Мы с Даней вряд ли могли ее убедить. На папу надежды не было. Он у нас старался с мамой не ссориться. «В отличие от вас, дети, я с мамой живу в одной квартире». Таков был наш отец семейства. Впрочем, мы с братом давно привыкли и особо не заморачивались. Потом Даня, конечно, устроит отдельный праздник со своими друзьями и оторвется на славу, но сегодня ужин был специально для мамули. Словом, дома я должна была быть уже давно, а я сидела в библиотеке и в ус не дула.
— Я в магазине, мам, покупаю подарок, а здесь ужасная очередь, — скороговоркой начала я, быстро натягивая пальто и шарф.
— Мы тебя ждем, Кира. Поторопись. Кстати, у нас тут гостья, — уже шепотом добавила мама. — Кажется, она ничего.
Я отключилась и вылетела на улицу. Гостья? Похоже, братец привел домой девушку на семейный ужин. Что ж, это много значило. Брат редко приводил своих пассий на знакомство с родней. Всего дважды, насколько мне известно. Если честно, мы с Даниилом были не слишком близки. Насколько это возможно, учитывая разницу в возрасте. Пусть и незначительную, но все же. Я за последние два года совсем мало общалась со своим младшим братом. Главным образом дело было в том, что Даня был близким другом Антона. Раньше, пока мы были вместе, компания наша всегда была большой и веселой. И мой младшенький всегда бывал с нами. Но после разрыва, причем не столь приятного, я оборвала любые контакты с теми людьми. Если честно, у нас с ними никогда не было ничего общего. Это были друзья Антона, я была его девушкой, так что приходилось вращаться там, где ему интересно. Мой брат считал, что тот факт, что его друг бросил его сестру, совсем не значит, что они должны прервать свое общение. Впрочем, мне было все равно. Даня взрослый и мог дружить, с кем ему захочется. Только вот я как-то стала избегать его общества, особенно с тех пор, как выяснилось, что Антон женился и скоро станет отцом. Кстати, именно мой младший брат был шафером на его свадьбе. И именно он рассказал им о том, что в моем доме продается квартира. Пожалуй, этого я ему точно пока что еще не могла простить. А он не считал, что в чем-то не прав. Блажен, кто верует, обычно говорила мама.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Купив открытку в ближайшем киоске, я засунула в нее купюры и влетела в наш дом, практически задыхаясь от быстрой ходьбы. Думаю, деньгам братец обрадуется больше, чем чему-либо на свете. Изобретать велосипед не было времени.
В квартире меня встретила мама, быстро оглядела мои джинсы, свитер большего размера, чем ей казалось приемлемым, и нахмурила лоб.
— Могла бы хоть подкраситься. Праздник же. — укоризненно произнесла она.
В нашей большой и единственной комнате стоял накрытый стол. Пахло изумительно. Я быстро вымыла руки, пригладила свои непослушные волосы и пошла приветствовать именинника.
— С днем рождения, малыш, — с улыбкой сказала я, протягивая ему конверт и целуя в щеку.
— Ну хоть бы раз ты сказала что-нибудь другое! — рассмеялся Даня, обняв меня.
— Вырастишь, может и скажу, — как всегда ответила я.
Это уже была традиция. Наши поздравления друг другу. Почти как раньше, когда мы еще хорошо общались.
— Знакомьтесь, — он подвинулся в сторону и указал на девушку, что сидела позади него на диване. — Это Яна. А это мой старший систер, Кира.
Я взглянула на девушку внимательнее и выжала из себя вымученную улыбку. Я готова была убить своего братца, девушек он никогда не умел выбирать. Я узнала ее за долю секунды, и, судя по ее довольному взгляду, она меня тоже.
— Мы знакомы, милый, — пропела она, улыбаясь. — Как поживаешь, Кира?
— Спасибо, все супер, — я хотела спросить, не мелковат ли для нее мой брат, но вошла мама с жареной курицей на подносе, и мы стали усаживаться за стол. Яна была на четыре года старше моего младшенького. Но относилась к нему вроде неплохо.
— Замуж не вышла? — задала очередной вопрос очаровательная девушка.
Я растянула губы в ухмылке.
— Никак не могу выбрать между Джонни Деппом и Бредом Питом.
Все дружно засмеялись, будто это была самая смешная шутка в мире. Даня пнул меня ногой под столом. Я ответила ему яростным взглядом. Девушка Яна была лучшей подругой жены Антона. И, похоже, уже заранее меня ненавидела. Впрочем, это было почти взаимно.
Весь вечер я просидела как на иголках, ковыряя в тарелке и пытаясь поддерживать какой-то разговор. Выпила бокал шампанского за здоровье младшего, съела кусок торта. И решила, что самое время откланяться.
— Мне рано вставать на работу, — как бы извиняясь, сказала я. На самом деле экскурсий завтра не было вообще, но я просто мечтала испариться из собственного дома как можно скорее.
— Кирочка работает в музее, — тут же подхватила мама, явно обращаясь к Яне.
Та взглянула на меня так, будто хотела пожалеть.
— Мило, — протянула она и опустила глаза в свой бокал.
Конечно мило, я же не менеджер в замечательной фирме по производству детских игрушек, как некоторые, и зарплата у меня в рублях. Это стало последнее каплей. Я выдержала еще ровно десять минут и поднялась. Попрощалась со всеми едва ли не на бегу, затянула шарф посильнее и скрылась за дверью.
Только на улице смогла, наконец, вздохнуть спокойно. Постояла у подъезда. Подышала. На улице снова крупными хлопьями падал снег. И вдруг разревелась. Это было неожиданно даже для меня.
Я шла пешком несколько кварталов до Ритиного дома и все плакала. Слезы катились по моим щекам, я вытирала их холодной перчаткой, а они все не прекращались. Мне было ужасно грустно и одиноко. Глядя на семейное счастье Антона, на отношения моего брата, даже на собственных родителей, я испытывала невыносимое чувство одиночества. И тоска поглощала меня с головы до ног. Возле подъезда подруги я села на лавку, тщетно пытаясь успокоиться. Мне так противно не было уже очень давно. Чужое счастье было сложно выдержать. Особенно одинокому человеку. Я никого не любила и вроде бы ни в ком даже не нуждалась. Я вообще сомневалась, что способна испытывать нормальные человеческие чувства. Но после сегодняшнего ужина меня почему-то накрыла печаль. Зашмыгав носом, я посмотрела в черное вечернее небо. Оно было такое пустое. А в доме, напротив, в окнах горели огни. У кого-то светились уже приготовленные к Новому году гирлянды. Люди ждали праздник. Мне вдруг ужасно захотелось поговорить хоть с кем-нибудь, но я обреченно поняла, что единственная, чей голос мог бы меня взбодрить, находиться далеко от меня, в другой стране. И на мои звонки отвечать не торопится. Да и что я могла сказать Ритке? Что мне одиноко и грустно? Бред. Я продолжала сидеть на лавке, ветер трепал волосы, холод пробирался сквозь пальто. Я начала замерзать, и уже собиралась подняться, как вдруг из темноты выплыл силуэт. Наверное, поздний жилец возвращается домой, решила я, вглядываясь во мрак. Я не знала соседей Ритки в лицо. Этот точно был мне не знаком. На нем была плотная куртка, и шарф намотан на шею. Он был без шапки. Какой-то чуть ссутулившийся, очевидно от порывов пронизывающего ветра. Он уже почти прошел мимо меня в сторону дома, шагнул к домофону, как раз загорелся свет на крыльце подъезда — он реагировал на движения и включался самостоятельно — и вдруг обернулся. И посмотрел на меня с удивлением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
