Мадлен подошла ближе к окнам магазина и, с замиранием в сердце, заглянула внутрь. Там было темно, и она не сразу разглядела, что было за стеклами, но то, что там присутствовали люди, она поняла по размытым фигурам, которые перемещались.
Овощи на витрине лежали свежие, как будто их только сорвали. Ей показалось, что она даже слышит запах земли на корнях свеклы, и ощущает свежесть листьев салата, на которых бусинками лежат капли воды.
Дверь магазина открылась и оттуда вышли старенькие супруги, Пастек. Они вышли и медленно направились в сторону лавки обувщика. Мосье Пастек нес корзину с овощами, а мадам Пастек, уцепившись за его руку, шла рядом.
– Добрый день! – непроизвольно вырвалось у Мадлен, потому что она всегда здоровалась с супругами Пастек, ведь они жили недалеко от ее дома и частенько заходили к ее родителям, просто так обменяться новостями.
– Добрый день! Мадлен! – кивнули они ей, остановившись.
– В магазине сегодня прекрасный салат, – сказал мосье Пастек.
– Иди пока не разобрали лучшие кочаны. – шепнула ей мадам. – И Арманд там, он уж все глаза проглядел, как увидел, тебя в окошко. Хороший парень! Надеюсь, вы пригласите нас на свою свадьбу? – улыбнулась она.
Мадлен, покраснела и поправила волосы на голове, которые снова раздул ветерок, одернув юбочку, штапельного платья.
– Хороша, хороша, сказала мадам Пастек, а мосье Пастек, показал пальцем – во! И мигнул хитрым глазом.
Мадлен, помахала им рукой, и несмело шагнула к двери. Открыв тяжелую дверь, она увидела стоящую за прилавком мать Арманда.
– Мадлен! – сказала она. Все хорошо? Пришла купить овощей!
– Да, мама велела мне купить салата и огурцов. У нас сегодня день рождения отца, будут гости. Немного, но будет праздник.
– Вот как, засмеялась Элиз, кладя в сумку Мадлен огурцы, и сверху огромный кочан салата. – А картошки и сельдерея вам не надо?
– Я не донесу, мадам Элиз, вообще-то я хотела придти еще раз.
– Пустяки. Мой Арманд поможет тебе, а картошку я дам твоему отцу в подарок. У него же день рождения, а мы с ним еще в гимназии вместе учились. Вот так, и когда-то он за мной ухаживал. Правда, это было давно! Потом вот променял меня на твою маму. Да я не обижаюсь. Мой Петер, тоже не плох, а в молодости кто не влюбляется?
– Вот мой Арманд, никак себе девушку не выберет. А влюбился бы в тебя, я бы была рада! – подмигнула она снова покрасневшей Мадлен.
– Арманд! – позвала она его. Ну-ка помоги девушке, донеси ей картошку и огурцы.
– С удовольствием, – весело сказал Арманд и, подхватив сумки, направился с ними к двери.
– До свидания мадам Бенуа, – помахала Мадлен, скрываясь за дверь, которую держал Арманд. Спасибо!
– До свидания дочка! Заходи еще! – махнула ей рукой Элиз.
Они вышли на улицу Генерала и направились в сторону школы. И тут Мадлен снова заметила, что конец улицы, нарисован. Декорации улицы и площади в перспективе превращались в рисунок, как в панораме музея.
– Арманд! – вырвалось у нее, но он не дал досказать ей свою мысль.
Поставив сумки, он весело улыбнулся ей. Потом поправил волосы и посмотрел вдоль улицы, ничуть не удивившись, как будто ничего странного там не было.
– Я так хочу тебя поцеловать, – сказал ей Арманд. Пойдем, дойдем вон до того переулка, там нас никто не увидит. Всего один разок, или я умру и не дождусь сегодняшних танцев.
Мадлен улыбнулась улыбкой шаловливого ребенка, понимающего свою ценность в сердце этого парня. Они быстро дошли до переулка, с узкой тропинкой между стенами огромных домов, Мадлен и самой не терпелось попасть в его объятия, хотя для вида она изобразила неуверенность и испуг. На середине прохода, Арманд поставил корзинки и, притянув к себе Мадлен, поцеловал ее длинным поцелуем, от которого по телу Мадлен прошелся жар, она еще сильнее прижалась к Арманду и обняла его, зная, что этот поцелуй не последний. Боже да она улетала куда-то, она теряла счет времени, когда с ней рядом был Арманд. Она не хотела отрываться от него. Но было солнечное утро, и они в городе были не одни, а Арманд, казалось, уже совсем забыл о действительности.
– Все! Все! – сказала Мадлен, первая, испугавшись возможности появления прохожих, стараясь отстранить от себя Арманда.
– Чего ты боишься? – шептал Арманд, прижимая ее еще ближе и целуя ее шею, грудь…
– Все, все, все! – весело сказала Мадлен, наконец вырвавшись из его рук.
Она победно глянула в его веселые и одновременно расстроенные расставанием глаза. Все! – она подхватила корзину и побежала в конец прохода, за которым и был ее дом. Она знала, что Арманд стоит и смотрит ей вслед. Он не уйдет пока она совсем не скроется за калиткой.
– Приходи сюда, когда захочешь меня увидеть, – услышала она крик Арманда, который растаял где-то в темноте, которую она увидела, обернувшись на его голос. А вместе с этим, она вдруг ощутила себя снова той Мадлен, которой семьдесят пять! Она на всякий случай потрогала свои волосы и вместо длинных кудрявых волос, обнаружила короткую стрижку.
– А может быть, сон это моя старость и прожитая жизнь, а то, что было минуту назад и есть моя настоящая теперешняя жизнь? – подумала она.
Мадлен закрыла глаза, напряглась и постаралась снова проснуться в юности, в своем доме, где уже на кухне хлопочет мама, а бабушка готовит кофе и что-то весело рассказывает из прошлой жизни, где в окошко видна старая яблоня, а на стуле висит ее любимое, розовое платье….Но сон про старость не кончался.
– Арманд! Арманд! – закричала она, но не вслух. Эти слова гремели у нее в душе.
– Зачем я убежала, зачем? Зачем я потеряла этот миг! Этот волшебный миг, который, вернул мне тебя!
Мадлен прислушалась, надеясь еще услышать его голос, ей это было необходимо! Сердце у нее разрывалось.
– Арманд вернись, я хочу быть с тобой, я не хочу возвращаться к этой жизни. Ты же был здесь, вернись снова, любой ценой. Пусть я умру, я хочу к тебе.
Она снова вытерла глаза, и, посмотрев впереди себя, увидела длинный коридор, в который пробивался свет зала начала осмотра механических фигур, и себя сидящую на стуле.
– Заснула! – подумала она с удивлением, уже совсем вернувшись к действительности. – Наверное, коктейль и сегодняшний отъезд. Устала! Не буду им говорить, а то опять смеяться будут. И не поймут! – с горечью подумала она.
Мадлен поднялась, стараясь вспомнить последние минуты, в которых она была совсем юная, а вокруг был май, беспечность и счастье. И сон, и явь теперь смешались у нее в одно общее, и разделить их она не смогла.
– Как на самом деле, и Арманд и город и Элиз! – растроганно подумала Мадлен. Она вздохнула пошла на свет и вышла в ресторан.
Глава четвертая
