— не его забота. Любой аналитик требует как можно больше данных. А чтобы собрать их, придется попотеть.
— Мы уже собираем такие сведения. Это сложно. В Чечне тысячи женщин, потерявших сыновей, мужей, братьев. За последнее время там и в ближайших регионах исчезло около полусотни таких женщин. Никто не знает, где они. Надо полагать, кто-то позаботился, и в настоящее время их готовят за границей. Это пока все, что у нас есть, — он замолчал, потом протянул толстый пакет: — Тут для тебя есть кое-что. Посмотри.
— Что это? — спросил Зубровский, беря пакет.
— Только что получили со спутника.
Снимки были сделаны с высоты многих сотен километров, но их разрешающая способность была столь высока, что опытный взгляд разведчика сразу разглядел среди густой листвы множество людей в камуфляже.
Просмотрев снимки, майор посерьезнел. Какое-то время он молчал, постукивая незажженной сигаретой по столу.
— Похоже, это группа Красавчика, — продолжил каперанг. — Идут к Кунгурскому перевалу. На перевале их встретят. Но, полагаю, тебе стоило бы поприсутствовать. Не каждый день в горах встречают банду, тем более, идущую с Имеретинского побережья. Посмотри там, может, наткнешься на что-то интересное. В общем, вертолет уже ждет.
Зубровский оставался недвижим, и было непонятно, как он отнесся к этому сообщению. Вряд ли оно его обрадовало, подумал каперанг, глядя на майора. Кому понравится, если тебя постоянно отрывают от дела. Да и к тому же — вертолет! Каперанг знал, как майор относится к вертолетам.
10
Он и мертвый был красив.
Черные кучерявые волосы падали на высокий чистый лоб, щеки заросли двухнедельной щетиной, решительный подбородок резко выделялся вперед, и только тонкие губы сложились в удивленную, по-детски недоумевающую улыбку.
— Он на меня кинулся, — захлебываясь и еще не отойдя от горячки недавнего боя, бормотал рослый широкоплечий сержант Колотилин, у которого от страха автомат в руках ходуном ходил. — Ну, я и не стал дожидаться…
После напряжения боя людям хотелось курить. Огоньки папирос тлели в предрассветной темноте.
— Стрелял? — спросил командир спецотряда, маленький черноусый капитан Анискин.
— Я его хрясь по черепу, — Колотилин поводил круглыми, словно пьяными глазами, — стоит с-сука. Я опять — хрясь! Го-о-тов!
По растерянным лицам бойцов было видно, что многие до сих пор так и не поняли, какую веселую и жестокую шутку хотела сыграть с ними слепая судьба в лице этого теперь уже мертвого красавца, бросившегося на них с автоматом в руках. И не среагируй вовремя на его бросок Колотилин, еще неясно, сколько из них осталось бы лежать на этих камнях.
— Что орешь, дура? — строго сказал Анискин.
— Я не ору! — крикнул Колотилин.
Ему было жарко, и он скинул каску с головы. Вокруг них по обоим склонам каменистой ложбинки, полого спускающейся к Псоу, то густо, то поодиночке лежали убитые боевики. Молодые и старые, ловкие и неуклюжие, бородатые и безусые, с одной пулей в сердце и чуть ли не пополам разорванные автоматной очередью — как были они застигнуты густым автоматным и минометным огнем с крутого левого берега реки, так и лежали теперь зелеными кочками среди дымящихся воронок в серой предрассветной мгле. Восходящее солнце еще не пробилось сюда своими лучами, а лишь слегка коснулось вершин далеких гор, закутанных каждая в свое одеяние — от розового до фиолетового, и только царь гор Эльбрус облачился в пурпурную мантию.
— А почему не стрелял? — Анискин слегка дотронулся до трупа носком сапога.
— Да осечка, товарищ капитан, — виновато завозился с затвором Колотилин. — Песок в ствол попал…
— Должно быть, из задницы? — проворчал Анискин. Он чувствовал себя счастливым, видя, что все остались живы.
Наклонившись к трупу с явным намерением снять массивные золотые «ролекс», поблескивающие на волосатой руке чеченца, но, видимо, передумав в самую последнюю минуту, он сорвал травинку и сунул ее в рот.
— Обыскать, — покусывая травинку, капитан отвернулся в сторону.
Колотилин забросил автомат за спину и, придерживая его правой рукой, левой стал шарить в нагрудном кармане пятнистой куртки убитого.
— Глянь-ка, — с удивлением протянул он, рассматривая желтой кожи бумажник, извлеченный из кармана. — Кажись, это не чех…
— А кто? — поворачиваясь, недоуменно спросил капитан, продолжая жевать травинку.
— А хрен его знает, — ответил сержант. — Тут не по-нашему.
Анискин быстрым движением руки выхватил у него бумажник.
— Петров, — негромко отдал он команду, в полной уверенности, что тот, кому надо, ее услышит.
— Я! — От толпы отделился длинный нескладный солдат в сползшей на левое ухо зеленой защитной каске и, зашвыривая автомат за плечо, подбежал к капитану.
— А ну-ка, — ухмыльнулся капитан, протягивая бумажник. — Ты у нас универ кончал, грамотный…
Некоторое время Петров молча изучал документы, нервно подергивая ремень то и дело сползающего с плеча автомата.
— А-а-а, — наконец протянул он, словно догадавшись.
— Бэ-э-э, — передразнил капитан. — Что написано?
В толпе сдержанно засмеялись.
— Это по-арабски, — Петров сконфузился. — Похоже на паспорт. Абу Джаба… Гражданин Ирака.
Капитан присвистнул, удивленно скосив глаза на убитого.
— А нехилую мы птицу срезали, а Петров? — выплюнув травинку, он довольно похлопал рядового по плечу. — Наемник? Араб?
Он протянул руку за бумажником, но Петров, увлекшись чтением, не спешил расставаться с документами.
— Тут еще схемка, — торопливо забормотал он, довольный всеобщим вниманием, — плотина какая-то… и календарик на 2014… 11 февраля обведено черной краской…
— Дай-ка, — ухватив за краешек, капитан нетерпеливо потянул на себя бумажник. — 11 февраля, 11 февраля, — в задумчивости, как бы что-то вспоминая, повторил он. — Ну и что 11 февраля? Открытие Олимпиады?
— Мой день рождения, — хрипло рассмеялся Колотилин, поправляя каску на голове.
— Отставить! — Анискин недовольно посмотрел на него. — Шутить будешь с девками!
Петров молча передал Анискину документы. Просмотрев их, Капитан сунул документы себе в карман, а остальные, пренебрежительно махнув рукой, бросил на землю. Затем решительно нагнулся и, сняв «ролекс» с руки убитого, стал сверять по ним время на своих часах.
— Приберитесь-ка здесь, — он указал на трупы, и в сопровождении двух бойцов пошел к реке.
Вооружившись саперными лопатками, бойцы приступили к копке братской могилы. Когда яма углубилась на полметра, они по очереди за ноги стали таскать к ней мертвецов.
* * *
— Две новости, — с легким наклоном головы доложил Фанум, входя в кабинет Закаева. — Хорошая и плохая.
Эмиссар сидел на диване с рыжим котом на коленях. Увидев входящего секретаря, какое-то время молча смотрел на него.
— Давай плохую.
Остановившись возле дивана, помощник откашлялся.
— Только что звонил Умаров. Красавчик… он погиб.
— Что? — от неожиданности Закаев вскочил на ноги, сбросив кота на пол. — Это точно?
— Умаров сам был на месте, когда родственники забирали убитых.
— Как это произошло? — неприязненно
