— Так княгиня все-таки отказала вам от места? — поняла Апраксина.
— Ну да! Проще сказать, выставила меня. Между прочим, из-за вас: ей показалось, что я наболтала вам лишнего. А что я такого особенного сказала? Я только отвечала на вопросы.
— Действительно, — согласился инспектор, — вчера вы ничего особенного не сказали. А вот теперь мы можем поговорить и более подробно.
— А что, разве полиция следит за нашей княгиней? — блеснув глазами, спросила Лия.
— Да. И мы хотели с вами встретиться не в ее доме, чтобы поговорить о ней, — сказала Апраксина. — Но сначала скажите мне, вы сегодня завтракали?
— Конечно, нет! Княгиня вечером приказала, чтобы утром ноги моей в доме не было. Я собрала вещи еще с вечера, а утром встала в половине шестого и сразу же отправилась сюда.
— В таком случае позвольте угостить вас завтраком.
— Ну что вы! У меня есть деньги…
— Они вам еще пригодятся. Вы ведь не поститесь, как я понимаю?
— Нет…
Больше Лия спорить не стала, и Апраксина заказала ей стандартный завтрак из яичницы с ветчиной, свежих булочек, масла, джема, апельсинового сока и кофе со сливками. Себе она заказала двойной эспрессо, а инспектор попросил принести ему бокал темного пива.
Когда официантка принесла яичницу, Лия накинулась на нее с аппетитом молодого здорового существа. Вмиг покончив с нею, она со вздохом отодвинула тарелку и важно произнесла:
— Всякий материализм вульгарен, кроме яичницы с ветчиной на завтрак!
— О, да вы философ! — улыбнулась Апраксина.
— Угу! — кивнула Лия, уплетая теперь булочку, густо намазанную маслом и джемом и запивая ее соком. — Я почти закончила философский факультет в Тель-Авивском университете.
— Вы философ по образованию и работали горничной? Неужели для вас не нашлось работы в Израиле?
— Представьте, не нашлось! У нас каждый второй еврей философ: спрашивается, им это помогло в жизни? Я мечтала продолжить образование в Германии, но у меня нет денег.
— И вы решили заработать деньги на учебу, работая горничной у княгини?
— У нее не заработаешь! Княгиня платила мне сто марок в месяц.
— Сто марок?! — поразился Миллер.
— Ну да, как и всем. Не только мне она так платила: столько же получают и все остальные.
— Так, понятно. То есть понятно пока не очень много, но вопрос со слугами более-менее ясен, и мы его пока отложим. Что вам, Лия, вообще известно о княгине Махарадзе и ее семье?
Лия перешла к кофе, и теперь рот ее был свободен. Она начала рассказывать спокойно и обстоятельно, стараясь ничего не пропустить:
— Значит так. Хозяйка дома — княгиня Кето Махарадзе, ее вы уже имели удовольствие видеть. Но существует еще старая княгиня Нина Махарадзе, ее свекровь. Ей уже около ста лет, но сколько точно, я не знаю: вот прилетит моя сестра, и мы у нее спросим. Старая княгиня из первой русской эмиграции. У нее был сын, муж княгини Кето, врач-окулист Вахтанг Махарадзе. Он умер, как вы уже слышали от княгини Кето, но табличку с его именем почему-то не снимают. Чтят его память, наверно. Муж оставил княгине Кето большое наследство, но не дом — дом всегда принадлежал его матери, княгине Нине. А княгине Кето он оставил какой-то капитал, но живет она только на проценты с него. Она страшно жадная, экономит на всех и на всем, но старается вести аристократический образ жизни: званые вечера, слуги и все такое. Я у нее проработала только три месяца, но знаю, что летом она обязательно проводит месяц на Лазурном Берегу, в Ницце, в то самое время, когда там собирается всякая знать. А зимой она обязательно проводит две-три недели в Париже.
— И ездит она повсюду, конечно, в сопровождении слуг, ведь она инвалид? — предположил Миллер.
— А вот и не угадали! К самолету или поезду ее доставляют горничная и шофер, а сопровождает княгиню в дороге ее племянник Георгий. Препротивнейший тип, надо сказать! По-моему, он явно охотится за наследством княгини. Он постоянно вертится вокруг нее, приезжает к ней два-три раза в неделю и подолгу сидит с ней вдвоем. А о чем, скажите, можно часами разговаривать с выжившей из ума старухой? Впрочем, это я завралась от злости: княгиня из ума и не думала выживать, она очень даже умная и хитрая старая бестия. Вы знаете, почему она не берет с собой в поездки горничную? Да потому, что мы все невыездные!
— Как это понять — «невыездные»? — спросил Миллер.
— Да очень просто! У всех княгининых слуг нет документов на постоянное жительство в Германии: все у нее живут на правах гостей и работают «по-черному».
— И много их, этих «черных»? — спросил инспектор.
— Считайте: шофер, садовник, кухарка, горничная княгини, сиделка старой княгини.
— И все они живут в доме княгини?
— Да.
— Давно у нее работают все эти люди?
— Да нет, не особенно. Только моя сестра служит у нее несколько лет, она ухаживает за старой княгиней. А все остальные слуги постоянно меняются: как только им удается как-нибудь зацепиться в Германии официально, так они тут же бросают работу у княгини и уходят без особых сожалений, сами понимаете.
— Еще бы — работать за сто марок в месяц! — понимающе сказал инспектор. — И никто не возмутился и не потребовал прибавки?
— А как потребовать? Княгиня подсчитала, что жилье, питание и риск стоят как раз тех денег, что она нам не доплачивает. Да мы ведь сами на это пошли, никто не заставлял…
— А почему, интересно, вы на это пошли? — спросила Апраксина.
— Как вам сказать? У каждого свои обстоятельства…
— Какие же?
— Разные, — уклончиво сказала Лия. — Вы ведь работаете в полиции, так что можете сами всех расспросить при желании.
— И непременно это сделаем — в свое время! — пообещала Апраксина. — А теперь расскажите нам обо всех, кто сейчас работает в доме.
— Ладно, это я вам расскажу. Ну, во-первых, моя сестра Анна. Вообще-то по паспорту ее имя Авива, но она крестилась и стала Анной.
— Крестилась в Израиле?
— Нет. Там с этим были какие-то сложности, и она приехала в Германию, чтобы креститься здесь. Здесь она устроилась на работу к княгине Кето — ухаживать за княгиней Ниной. Кстати, я вас чуть не обманула: сестра моя работает не за сто марок, Анне княгиня платит целых пятьсот марок в месяц!
— Почему такое исключение?
— Она в любой момент может уйти, и княгиня это хорошо знает.
— Неужели ваша сестра остается из-за пятисот марок? Это же все равно очень мало, даже если учесть жилье и питание.
— Анна остается из-за старой княгини, бабушки Нины. Она к ней очень привязана, а та без нее просто жить не может. Однажды княгиня Кето за что-то рассердилась на Анну и пригрозила ей увольнением, так бабушка Нина, это мы так старую княгиню зовем, устроила невестке такой скандал, что той после врача вызывали. Она для этого даже спустилась вниз и явилась прямо перед княгиней Кето, а ведь обычно она никогда не спускается со своей мансарды. И Анна осталась ухаживать за бабушкой Ниной. Теперь княгиня Кето на нее цыкнуть не смеет, боится старухи.
— Чего же именно она боится?
— А кто их разберет! Может быть, боится, что старая княгиня возьмет и оставит дом не ей, а хоть тому же внучатому племяннику Георгию.
— Так, значит, ваша кузина живет в доме на особых условиях…
— Вот скоро приземлится самолет Анны, и вы сможете сами ее расспросить, если хотите.
— Да, мы так и сделаем. Поскольку ваша сестра живет в доме дольше всех, она, видимо, больше всех и знает.
— Скажите, а вы действительно думаете, что та девушка, которая утопилась в пруду «Парадиза», имеет какое-то отношение к дому Махарадзе?
— Кто знает, кто знает… Если в этом проходном особняке слуги меняются так часто, то вполне возможно, что и погибшая девушка прошла через него. Она, кстати, не утопилась: ее задушили, а потом бросили в пруд.
— Какой кошмар!
— Лия, а каким образом попадают слуги в дом княгини Махарадзе?
— Анна вроде бы пришла по объявлению, а остальных я не спрашивала.
— Ну а вас, надо думать, княгине представила сестра?
— Точно. Так оно и было. Я написала ей, что хочу продолжить образование в Германии, и она ответила, что может на время пристроить меня на работу в тот же дом, где работает сама. Ну я и приехала… Ой, уже пора идти встречать Анну! Как быстро пролетело время, я и не заметила.
— Если вы не возражаете, Лия, мы пойдем с вами, — сказал инспектор. — Встретим все вместе вашу сестру, и вы нас с нею познакомите.
Инспектор расплатился за завтрак, не забыв взять у официанта специальную квитанцию, чтобы потом предъявить ее к оплате по графе «деловые контакты», и все трое направились к терминалу «С».
Анна оказалась рослой, спортивного сложения девушкой с огромной шапкой иссиня-черных кудрей. Сестры обнялись и заговорили между собой на иврите. Инспектор при этом тревожно взглянул на Апраксину, но та сделала ему успокаивающий знак: обе девушки особого подозрения у нее не вызывали, а пугать их, требуя говорить по-немецки, не было никакого резона — они же были не на допросе в полиции! Обменявшись несколькими короткими фразами, девушки повернулись к Апраксиной и Миллеру, и Лия представила их сестре. Когда девушка подала руку инспектору, он с удовольствием отметил, что рукопожатие ее было энергичным и крепким.
