меня все стало по-другому. Чертовски рад слышать, что ты чувствуешь то же самое. — Он мягко усмехнулся, прежде чем продолжил: — Я рад, что тебе понравилось то, что у нас было в этой постели, потому что мне тоже понравилось, и когда я говорю это, Ангел, мне действительно понравилось. Я могу уйти после пиццы, довольный, что как-то скрасил твое время в самый неподходящий для тебя момент. Но прежде чем вернусь, ты должна подумать, действительно ли хочешь. Если речь идет о том, чтобы вместе со мной справиться с твоей болью, я постараюсь помочь тебе, чем смогу. Если речь идет о чем-то другом, то я останусь здесь на ночь.
— Ты не привык ходить вокруг да около, не так ли? — прошептала я, мне это тоже нравилось.
Очень сильно.
— У меня двое детей, бывшая жена сука, превратившая мою жизнь в страдания, и я потерял шанс на что-то хорошее, что сделало бы меня счастливым. С тех пор как я попробовал кое-что хорошее, теперь знаю, что конкретно ищу. И с тех пор, как я потерял это хорошее, я перестал относиться к тем, кто хотел бы просто подурачиться. Достаточно.
Вот оно оказывается как. Он четко ставит все точки.
Да, это мне тоже понравилось.
Очень сильно.
— Я разберусь в своих чувствах, пока тебя не будет, Майк, — тихо сказала я ему.
Именно тогда он подошел к кровати, протянул руку, схватил меня за бедра и притянул к себе. Когда я оказалась там, где он хотел, положил руки на кровать по обе стороны от моих бедер и наклонился так, что его лицо оказалось в дюйме от моего.
Затем, мягко произнес:
— Я был бы тебе очень признателен за это, Дасти.
Это было горячо. Каждое слово, которое он произнес. Каждое его движение.
И это не имело никакого отношения к тому, чтобы притупить мою боль.
Ничего.
Это было безумно сексуально.
— Сейчас, — приказал он, — поцелуй меня.
Это тоже было горячо, поэтому я наклонилась и прижалась губами к его губам.
Его рука скользнула по моей спине и притянула меня сильнее, так что мое тело прижалось к нему, он коснулся моих губ в жестком, глубоком, влажном поцелуе.
Мне понравился такой поцелуй намного больше.
— Вернусь не позже тридцати минут, — прошептал он мне в губы, когда перестал целоваться.
Я слегка кивнула, пытаясь выровнять дыхание.
Увидела, как его глаза улыбаются.
Затем он уложил меня в постель, отпустил, сел на край кровати и занялся своими носками и ботинками.
— Ключ-карта на тумбочке, — сказала я ему, когда он поднялся с кровати. Он посмотрел на меня сверху вниз. Не закончив дарить мне Любовь Майка, он обхватил рукой за затылок, наклонился и прикоснулся своими губами к моим.
Затем снова отпустил меня, протянул руку и схватил свой телефон. Затем наклонился, взял пиджак, я наблюдала, как он подошел к тумбочке, забрал ключ-карту, поднял руку, щелкнул двумя пальцами и улыбнулся мне, прежде чем покинуть комнату.
Дверь только закрылась за ним, я упала на спину и уставилась в потолок.
Прошло несколько мгновений, прежде чем, подняв глаза к потолку, я спросила своего брата:
— Ну, теперь ты счастлив?
Дэррин не ответил, но я хорошо знала своего брата. Ни за что на свете он не захотел бы оставить жену, которую любил, своих сыновей, которые значили для него весь мир, отца, которого он уважал и тот научил его быть мужчиной, мать, которая души в нем не чаяла, научив любить, своих сестер, которые действовали ему на нервы, но он все равно нас любил.
Тем не менее тут же подумала, как только он узнает, что мы все разобрались со своим дерьмом, сделает мысленную пометку, запрыгать от радости.
* * *
Я привела себя в порядок, убедившись, что мои волосы не в беспорядке (так оно и было, узел, в который я завязала хвост, расшатался, поэтому просто вытащила зажим), натянула трусики и футболку, когда зазвонил мой мобильный.
Я схватила его, посмотрела на дисплей, поборола желание швырнуть его через всю комнату.
Бл*дь. Бью. Мой самый последний бывший. То есть он стал последним, потому что он был последним парнем, с которым я рассталась, а не последний в том смысле, что я рассталась с ним недавно. Мы официально расстались, я надрала ему задницу почти четыре месяца назад. До этого мы неофициально расстались восемь месяцев до этих четырех. До этого мы балансировали на грани расставания в течение шести месяцев.
Бью просто не понял, что мы прошли сертификацию класса А с заглавными буквами ОР. (ОР — Окончательно Расстались.)
Но я поняла, если не отвечу на его звонок, он будет названивать до тех пор, пока я не сниму трубку. Это одна вещь, которой он действовал мне на нервы, так было с тех пор, как я надрала ему задницу. И учитывая, что у меня имелась невестка, два любимых племянника и близкие в лице мамы и папы, которые потеряли любимого человека, я не хотела выключать свой телефон.
Черт возьми. Бью.
Когда Майк вернется, я обязательно его спрошу, знает ли он, как совершить идеальное убийство.
Затем нажала кнопку на экране, чтобы ответить на звонок, и поднесла трубку к уху.
— Серьезно? — Спросила я вместо приветствия.
— Дасти, детка, — мягко произнес он.
Он знал, что я любила своего брата. Он знал, что мы были с ним очень близки. С тех пор как он жил со мной, он не понаслышке знал, что мы с Дэррином разговаривали по телефону раз или два в неделю. Он знал, что я души не чаю в племянниках. Он знал, что я, в отличие от своей сестры, любила Ронду. Он знал, что я скорблю, но почему-то решил, что сможет воспользоваться моментом.
— Бью, я немного занята, — сообщила я ему.
— У тебя все хорошо? — спросил он меня.
— Нет. Дэррин умер четыре дня назад, я дома, в Бурге, с моей сестрой, дышащей со мной одним воздухом, хотя и на расстоянии. Но для меня это близко, чем когда она находится в Вашингтоне, трудится над освобождением насильников, а я сижу в Техасе, пытаясь забыть, что у моих родителей было трое детей. Так что нет, я совсем не в порядке.
— Ты долго там пробудешь? Хочешь я прилечу к тебе?
Господи, но почему он такой тупой?
— Бью, не
