Я чуть было не пропустила нас!.. Мы появились с Маринкой минута в минуту. Я помахала ей рукой и ушла, а Маринка побежала к продуктовой палатке… Всё было как вчера!.. Но я увидела то, что не успела увидеть в тот раз, — как из припаркованной у дороги машины вышел высокий и красивый всё тот же Максим и подошёл к голосующей у дороги Юле. Он довольно долго разговаривал с ней, в темноте светились его зубы и блестели глаза, он что-то говорил, красиво раскачиваясь на ногах — обаятельный!.. Я находилась как раз между палаткой и глазами выхватывала то Максима с Юлей у дороги, то Маринкину красную ветровку.
В этот раз меня никто не будил!.. И я бросилась вслед за Маринкой, которая увидела, как Максим дотащил уже до середины пустыря упирающуюся Юлю. Маринка сперва и не думала бежать, но, услышав, как кричит брошенный на землю ребёнок, огляделась и побежала туда, лавируя между куч мусора, заросших травой…
Всё происходило очень быстро! Но, оказывается, Маринка узнала его! Она крикнула:
— Макс, я тебя вижу!.. Отпусти-ииии-и-иеэээёёёооооо!..
И снова возня и жуткий крик внутри туалета, и тишина… На пороге лежал младенец и смотрел в небо блестящими глазками… Шаги, и оттуда вышла Юля. Она что-то отбросила в сторону и подняла младенца!.. Я заглянула внутрь, Максим лежал на боку рядом с Мариной… Марина хрипела, он не шевелился, только на затылке обозначилось красное пятно.
Я проснулась! И стала искать глазами Юлю. Её нигде не было! Её не было в квартире, Элвис спал и на отсутствие матери не жаловался. Я заглянула везде, даже за лимон в горшке, мне надо было возвращаться в сон, а я не могла больше заснуть.
Я накинула куртку и выбежала на лестницу, потом по ступенькам вниз и мимо дома к реке, в темноте она отсвечивала, как тело человека. Я вдруг увидела целый телефон на углу и, поискав, нашла жетон в кармане.
— Чаплина?.. Н-у-у?.. Вышла из комы! Вчера… Не спит, нет!.. Лежит, улыбается! — ответил мне голос больничной сестры. — Не волнуйтесь так, — услышав мои рыдания, успокоила она. — Ваши волнения кончились.
— Её можно увидеть?
— Завтра, — сказали мне.
Я повесила трубку, поднялась на свой пятый этаж и вошла в незапертую дверь. На кухне горел свет, спиной ко мне сидела Юля и, вздыхая, говорила кому-то:
— Ты — моя золотая нить… Ты — часть моей жизни… Ты — самое главное, что может быть на земле…
Я заглянула и увидела Элвиса. Он сосал грудь.
— Ты была там? — Я осторожно потрогала её за плечо. — Юль, ты была?..
— Я не хочу это вспоминать, — отрезала Юля.
— Да-а-а… А завтра к Маринке пойдём?
— А что? Она уже?.. — повернулась Юля.
— Да… Наверное. Конечно!
Я боялась поверить в чудо.
ЗЕЛЁНЫЙ ОГОНЬ
Она была живая, как всегда, словно никогда не думала умирать, хотя…
— Ну, и?.. Что там было? — Чаплиной бы только посмеяться. — Могильная трясучка, да? В люке-е твоём! И кости-кости… Ну, будешь вешать объявление?..
— Какое?
— Оживляю мёртвых, — хмыкнула Чаплина. — За три копейки.
— Ты не была мёртвой…
— Откуда ты знаешь?
— Ты не была…
— Была, — сказала Марина. — Там нет ничего…
— Совсем?
— Совершенно.
И закрыла глаза.
Я же пыталась разглядеть в ней ту, прежнюю…
— Да, там валялось несколько косточек динозавра… А что было — там? — спросила я её. — Где ты была?!
— Да, ну! — Маринка не перестала улыбаться, и вдруг сморщилась. — Вон она с ребёнком, была в продуктовом магазине… «Какой ты маленький», — сказала я… Страшный туалет с очками… Сосед Максим — он швырял меня о стены, Свет!..
— И всё? — Я вспомнила звериный страх, с которым бежала во сне по пустырю.
— Там был зелёный огонь, — подумав, сказала Марина.
— Один лишь огонь?.. — не поверила я.
— А ещё — там ходят незнакомцы с большими членами!.. — шёпотом дважды повторила Маринка. И показала, как обычно рыбаки изображают длину выловленной плотвички.
— Да-а?! Серьёзно, Марин?
— На каждом углу!
— Чаплина!!!
— Так ты теперь топотушка? И там был громкий гул? — искоса взглянула на меня Марина.
— Ну да, наверное, — пожала плечами я.
— Громкий гул — к ливню, а на вид — обычная полоумная тётенька, — вздохнула Юля.
— К ливню?! Кто-о-о?! Я-а-а?! Не может быть!!!
Нас начала выгонять медицинская сестра…
Дверь заскрипела, и в палату медленно протиснулся капитан Волкоедов в халате. Вместе с ним вошёл мужчина.
— Юрий Сергеевич?.. Перетятько? — вспомнила я похожего мужчину из своего сна.
— Может быть, — не глядя, сказал он. Он видел одну Чаплину.
— Не видный, — уже на лестнице я перевела дыхание. — Правда, он не очаровательный человек, Юль?..
— Жених? — спросила Юля.
— Жених! — кивнула я.
И мы загрустили.
ПЫЛИНКИН и et cetera, или Мешок с костями
Мы снова ехали в Адлер и обратно… Обычный рейс.
Всего час назад наш состав отъехал от конечной станции и застучал, как обычно, к Москве-оскве-оскве!..
В Адлере нас с Пушистой обаял красивый мужчина южной наружности и попросил передать мешок с воблой москвичу, который явится к поезду в назначенное время. Он сам легко в одной руке занёс мешок и, несмотря на его стандартные размеры, сумел уместить под лавкой.
— Он по-царски отблагодарит вас, красавицы!.. Если спросит от кого, скажите, вобла через Гурама! — напоследок с абхазским темпераментом заверил нас Гурам и улыбнулся. Мы зажмурились…
— Шикарный мужчина! — выдохнули мы вслед белым брюкам.
Очень яркий свет — солнечный коловорот — отражался в стёклах, пока мы проезжали море, и вдруг в сердце кольнуло тоскливое предчувствие…
Сегодня, как обычно, мы проверяли наш вагон на беспризорников, которые осенью возвращаются из Адлера в Москву на зимовку. Мы разыгрывали, что уходим, громко говорили: «Пошли, тётя Клава», «Уходим, Света!» А сами тихо возвращались из тамбура и прислушивались… Как им удавалось пробираться в закрытый вагон и прятаться да так, что не видно?
Мы подкрадывались и прислушивались к шевелению, чиханию, сопению и ворчанию!.. Проверяли под лавками, на верхних полках, в туалете, но на этот раз не нашли ни одного — в вагоне стояла липкая тишина.
И только когда поезд уже отстукивал к Москве второй час, в середине вагона раздался визг. Кричала женщина:
— Крыса-ааа!.. У нас тут крыса!
Кудлатый и чумазый хлопчик лежал и чесался под матрасом на верхней полке, и если бы он не зачесался, то ехал бы, пока дама не собралась лечь на свою полку и заснуть. На крысу он похож не был, скорее, на помятую обидчивую моль.
— Сама ты крыса… — помогая себе рукой, вылез из-под матраса и сел, свесив ноги в рваных вьетнамках.
— Я после этой чесотки на матрас не лягу! — прошипела дама.
— Спи на полу, — разрешил бомжонок и растянулся на матрасе уже сверху. — Освободите проход, граждане, — усовестил он набежавшую толпу. — Человека не видели?
— Тебя как зовут? — спросила Пушистая, засучивая рукава.
— Мы не можем себе позволить везти тебя до Москвы, — затащив мальчишку в проводницкое купе, наперебой накинулись на него мы. — Вымётывайся на первой же станции!..
— Почему это? — сник и перестал отбиваться он. — Почему-почему-почему?!
— Прошлый раз такой сувенир, как ты, спёр две сумки и обчистил сто карманов! — совсем немного преувеличила Клавдия Егоровна.
И за воротник повела зайца на выход. Поезд тормозил на станции Бор.
Заяц упирался, мы открыли дверь, стали его высаживать, и тут он заплакал на весь вагон!..
— Я в приют еду-ууу… Я тут не прокормлю-юуууусь!.. Дайте денег на проко-ооооорм!..
— Денег на прокорм хочешь? — вдруг спросила тётя Клава.
Я её остановила:
— Высаживаем! Помните, что прошлый раз было?
— Да он маленький, — взвесила его в руке Пушистая. — Я за ним послежу. — Втянула беспризорника обратно и стала читать устную инструкцию, что можно и чего нельзя, если он желает составить нам компанию и без приключений добраться в столицу нашей родины. Потом вручила ему ведро, веник и велела мести вагон.
— Я вас предупредила, Клавдия Егоровна!..
— Злая кондукторша, — сказал мне вслед этот мальчик, я на него поглядела долгим взглядом и, оказалось, не зря.
За окном летела ночь вслед за поездом… Заяц мирно пил чай в нашем купе, вагон был выметен дочиста.
— Я в туалет, — вежливо пояснил мальчишка и встал.
— Иди, Миша, — разрешила Пушистая. Его звали — Миша Крюк.
А через сорок минут в наш вагон почти вбежал бригадир проводниц Стасик.
— Тряси меня, давай!.. Ты ж у нас силач! — выворачиваясь, кричал ему наш Миша. — Я тут!..
— У вас вобла не пропадала? Это ваш оболтус?.. Курил в тамбуре!
У Миши из карманов торчала вобла…
