Другие
Предисловие
Сегодня, как не включишь телевизор, не возьмешь в руки газету — прорицатели, гадалки, белые и черные колдуны и ведьмы. И всё деньги, деньги, деньги…
А если б не платили денег этим лицам с экранов и газет? Много ль их осталось бы??? Ни одного. Ну, может, два-три. Остались бы те, кто жил с надеждой поиметь с людей чуть позже.
Ведь истиные ведуны никогда не брали денег. Да, не отказывались от помощи односельчан, не отвергали с сердцем открытым протянутую еду и представленный кров. Но они не вымогали ничего, не жили за счёт других людей. Они всегда знали, что они — это помощники и хранители людей, но ни как не враги рода человеского.
Мы не будем вспоминать про Чёрных. Те жили всегда за счёт людей. Питались их болью и страданиями. И их, к сожалению, было намного больше, чем светлых.
И всегда была меж ними вражда. Борьба за веру людей. За здравие Рода. За выживание Рода.
Так было ранее. Так есть сейчас. Так будет всегда, покуда люди не перестанут искать добра себе за счёт горя и болезней других.
Пролог.
— Товарищ полковник, разрешите? — дежурный по управлению после разрешения вошёл в кабинет.
— Срочно?
— Так точно.
— Говори.
— У нас ЧП. По ленте сообщили — Около Вуоксы Белый с женой попали в аварию. Жена в критическом состоянии. Несколько проникающих. А он — сильно обгорел, когда вытаскивал застрявшую жену из загоревшейся машины. Сам занёс её в машину Скорой помощи. Сел рядом, обнял жену и отключился.
— Понял. Спасибо. Свободен.
Через минуту полковник вызвал своего подчинённого, который и осуществлял надзор за Белым.
— Что есть по ДТП с Белым. В курсе?
— Так точно. В курсе. Наших там не было. Тот просто ездил на лодочную станцию в Приозерск. Мы там были бы лишние.
— Подробности есть?
— Да. Сейчас их везут в Питер. Оба опять без сознания. Я только что связался с врачами через их диспетчеров. Прогнозы — очень плохие. Особенно у жены.
И ещё. Недалеко от случившейся аварии работали дорожники. Первыми подбежали и пытались помочь. Прибывшим сотрудникам ДПС они сообщили, что вроде перед самой аварией слышали хлопок. На звук лопнувшей шины было не похоже. Скорее на хлопок петарды, что мальчишки запускают в Новый Год. Машина выгорела полностью. Остался только остов. Там движение в это время не такое интенсивное ка утром или вечером. Когда первые машины подьехали — авто горел весь. Водители остановившихся машин использовали более десятка огнетушителей, но толку… Когда пожарнные приехали, то и тушить уже было нечего.
— Отправь нашу бригаду на место. Пусть посмотрят по округе. Знаю, что это не наш профиль, но лишие глаза не помешают. Если стреляли, то…
— Так точно. Группу уже отправил, но когда доберутся… Местые, из Сосново, поставили оцепление. Машину не трогали.
Полковник с побелевшим лицом смотрел на своего подчинённого.
— Куда везут? Больница?
— Пока нет информации. Им добираться больше часа. Наверное, куда ближе.
— Ты же в курсе моих проблем?
— Да, товарищ полковник, в курсе по внучке. Сейчас у нас почти все знают и сочувствует.
— Ладно. Свободен и… спасибо всем. Держи ситуацию под контролем. Как появится любая информация — сразу мне. Немедленно.
— Есть.
Майор Крайнев вышел, а полковник откинулся на спинку рабочего кресла. Закрыл глаза. Его трясло.
«Господи. Ну почему? Как? Ведь только появилась надежда, что его Катеньку, любимую внучку, можно спасти. Ведь всего 5 годиков маленькой. И ведь Белый, посмотрев малышку, дал надежду её родителям. Был готов взяться… Попросил всего 3 дня… Ведь на всём белом свете мог помочь теперь только он. Он один. Единственный. Последняя надежда… И что теперь? Что я скажу своим…
Глава 1
Полковник всесильной службы закрыл глаза и, с комом в горле, вспоминал.
Как они всей семьёй радовались, когда появилось это Солнышко. С зелёными, как у мамы, глазами и ярко рыжей копной волос. Когда они всей семьёй таяли от нежности, когда их малышка светилась под лучами солнца. Это была не девочка, а именно Солнышко. Мягкая, нежная, с громадными глазищами в пол-лица, она ни разу за всю свою крохотную жизнь не расстроила ни родителей, ни деда. Она почти никогда не плакала. Даже пару раз, больно упав, ударившись, прикусывала губки и терпела боль. Молча. А потом сама всех успакаивала, что, мол, ей совсем не больно.
И все её родные, когда брали девочку на руки, испытывали непонятное тепло, исходящее от её крохотного тельца. А когда взрослые смотрели в её глаза, то их голова начинала просто кружиться. Её глаза затягивали в себя как глубокие омуты. И если взрослый мог не отвести взгляд, то в глубине глаз малыша он мог увидеть крохотные золотые искорки. И это было не видением, ни придумкой. Все взрослые делились потом своими ощущениями и удивлялись.
— Я — Волшебница — смеясь, лопотала Катька. — Я всё могу, только не знаю пока как. Я вас всех люблю и знаю, что и вы все меня любите за то, что я — Солнышко. Я вас всех согрею своим теплом, и никто не замёрзнет в самую страшную зиму. И когда придёт Дед Мороз — он даже близко не подойдёт — он побоится, что расстаит.
— И не жалко тебе Дед Мороза? — смеясь, спрашивали родные.
— Жалко, но он не мой. А вы — мои. И я хочу, что бы Вы всегда были теплыми. Ведь я — Солнышко! Я — Волшебница!!! А Вы — мои родные. Я — Ваша, а вы — мои.
И вот, после дня рождения, когда ей исполнилось ВСЕГО 5 лет, она стала таять. Именно таять, не болеть. Родые с ума сходили, а малыш угасал. Потухли глазки, стала мало двигаться. Постоянно клонило ко сну. Солнышко гасло…
После всех обследовний стал ясен страшный диагноз. Бич времени — онкология. Причём, как выяснилось, уже не операбентабельна. После проведения «химии» болезнь не то, что отпустила — стала прогрессировать ещё больше. Врачи же просто разводили руками.
Самое же странное, что отстриженные волосы у ребёнка росли просто с фантастической быстротой. Они стали ещё гуще, теперь вились и не были прямыми как раньше. И каждый, кто заходил пообщаться в комнату к ребёнку, совсем непроизвольно гладил малыша по головке — это стало просто
