— Дорогая, ты имеешь в виду Мэйрика, не правда ли? Мэйрика, моего отца. Твоего сына, а не мужа, — быстро прервала ее Фрэнсис. Огонь опять угасал. Габриель, такая живая сегодня утром, опять растворялась в сумрачных тенях. Это была очень старая женщина, блуждающая в своей памяти, как ребенок в большом саду.
— Мэйрик? — в блеске черных глаз засветился живой интерес. — Где Мэйрик? Сейчас же пришлите Мэйрика сюда. Я устала просить вас об этом. Почему он еще не пришел? Дела могут подождать. В моем возрасте трудно общаться с людьми. Он должен знать, что я не могу приглядывать за ним всю свою жизнь.
Доротея наклонилась над кроватью.
— Он уехал, мадам. Он за границей. Я вам все время это повторяю. Вы устали, миледи. Вам нужно лечь. Мистер Мэйрик вернется, рано или поздно. Вам нельзя волноваться.
Она говорила подчеркнуто ласково и мягко, но взгляд ее метал громы и молнии в сторону инспектора. Габриель это, кажется, заметила и слабо улыбнулась.
— Бедный Филлис, — сказала она. — Нет, это не Филлис. Или Филлис? Нет, у меня уже был Филлис, когда родился Мэйрик. Бедная Доротея и бедная Габриель. Бедная Габриель так стара. Стара. Слишком стара. Дайте-ка подумать. Продолжайте задавать ваши вопросы, милейший.
Героическое усилие, с которым дряхлеющая память попыталась опять включиться в работу, выглядело так драматично. Бриди впал в еще большее замешательство.
— Вы сказа-али, что не о-очень любили мистера Роберта Мадригала, мэм, — сказал он. — Может, вы перекинулись с ним парой словечек, когда приехали сюда из Хэмпстеда?
— Нет, — сказала Габриель, невинно глядя на инспектора. — Он был груб со мной, и я ему только сказала, что останусь в этой комнате до приезда Мэйрика.
— Пока не вернется ваш сын, — Бриди опять ухватился за возможность продолжить допрос.
— Конечно, — согласилась Габриель. — Когда мой сын сможет приехать из офиса.
— Или из-за границы?
Габриель посмотрела на него немного испуганно. Ее черные глаза вспыхнули, и она беспомощно всплеснула руками. Она засмеялась смехом старой актрисы, пытающейся скрыть faux pas или заполнить неловкую паузу.
— Я забыла, — обратилась она к Бриди с грацией времен своей молодости и со всем очарованием женственности. — Я такая старая. Я забыла. Простите меня.
Он в полной растерянности смотрел на Габриель. Доротея с повлажневшими глазами опять наклонилась над своей хозяйкой.
— Он умер, — прошептала она. — Мистер Мадригал мертв, мадам. Они нашли мужа мисс Филлиды мертвым в шкафу. Я вам говорила.
Габриель смотрела на нее взглядом потрясенного ребенка.
— Это случилось сегодня? — спросила она. — Разве моего мужа не было рядом, когда ты пришла и рассказала нам об этом? Он был здесь. Он видел сегодня Роберта. О, Господи, годы играют со мной злую шутку. Я потеряла чувство времени, совсем потеряла, совсем. Я думала, это случилось давно. Роберт Мадригал сегодня умер? И в доме полиция? О, Господи!
Ее голос опять угас, но тонкие губы продолжали шевелиться, и глаза были беспокойными и беспомощными.
Намерения Бриди в корне изменились.
— Извините, что побеспокоил вас, мадам, — сказал он. Очевидно, девический шарм еще окончательно не покинул Габриель, потому что она посмотрела на инспектора кокетливым взглядом девушки, приехавшей на свой первый бал. — Я больше не буду вас беспокоить, — он повысил голос, как будто разговаривал со старым отпрыском королевской фамилии. — Огромное вам спа-асибо. Прошу прошения. Всего хорошего.
— Всего хорошего, — ответила Габриель и обратилась к Дороти, когда он был еще в дверях, — приятный молодой человек. Так кто он, ты говоришь?
Раскрасневшийся старший инспектор расправил плечи и даже как будто помолодел, когда они вышли в пустынный коридор.
— Это великая женщина, — сказал он Фрэнсис в порыве откровенности, что позволял себе совсем не часто. — Но уже очень старая. Мне говорили, что ей чуть ли не девяносто, но я даже не мог себе этого представить, вы понимаете, о чем я говорю. Я вам так благодарен, что вы привели меня к ней. И я рад, что с ней познакомился. Когда встречаешь кого-то из тех времен, ум за разум заходит. — Он вздохнул и серьезно добавил: — Какой ужас быть таким старым! Вы говорите, она живет здесь уже неделю?
— Да. В тот день, когда Роберт… когда мы думали, что Роберт ушел.
— В тот день? — переспросил он. — Я так и понял. И она думала о сыне, вашем отце, в то утро?
— Думаю, да. В тот день я говорила с ней об отце.
— Вы говорили? — удовлетворенно спросил он. — Наверное, это все объясняет. Я ничего не мог понять, пока ее не увидел, но, понимаете, в то утро, когда она сюда приехала, рано утром, до того, как сообщили о так называемом уходе мистера Мадригала, она посылала горничную, Молли, на почту телеграфировать в офис в Гонконг. Девушка не помнит содержания телеграммы слово в слово, но миссис Айвори просила своего сына немедленно приехать. Вы об этом знали?
Он все понял, посмотрев на нее, и улыбнулся ей доброй улыбкой.
— Вы не умете врать, — сказал он и добавил, возвращаясь к своему обычному официальному тону, — это все для вас ужасно неприятно, но правосудие должно вершиться.
Он помолчал, а потом задал вопрос, от которого она чуть не лишилась чувств:
— Вы знали о том, что пожилая женщина, горничная вашей бабушки, сегодня утром уволила Молли, служанку? Меньше, чем через четверть часа после того, как нашли тело?
7
На следующее утро Фрэнсис в одиночестве сидела в столовой. Она сидела перед нетронутым завтраком, задумчиво глядя сквозь тонкие шторы на серый осенний печальный день, окрашенный в бледно-желтые тона лондонской осени, когда вбежала мисс Дорсет со свежими новостями. Она была все в тех же шляпе и пальто. Выбившаяся прядь седых волос была покрыта инеем. Она вбежала, еле переводя дыхание, заученно осторожно, но плотно закрыв за собой дверь, и подошла к столу, опершись на него одной рукой.
— Он уехал, — сказала она.
— Кто? Лукар?
Наверное, это было неблагородно, но сердце Фрэнсис радостно забилось.
Мисс Дорсет кивнула. Ее глаза сверкали, и лицо раскраснелось от волнения.
— Можете себе представить, мне это еще вчера вечером пришло в голову. Но я, конечно, никому ничего не сказала, еле дождалась утра и сегодня как можно раньше бросилась к нему на квартиру. Его слуга сказал мне, что он еще не вернулся. Он ушел вчера около девяти, и с тех пор его там не видели. Есть только одно объяснение всему этому, не правда ли?
Фрэнсис встала.
— Боже мой, — невольно сказала она. — Если бы это была правда. Если бы только это была правда!
Мисс Дорсет озабоченно смотрела на нее.
— Я подумала о том же, — сказала она и всхлипнула. — Это такое облегчение. Будет суд, когда они его схватят, понимаете. Мы все должны будем давать свидетельские показания. Это ужасно. Полиция его уже ищет. Слуга сказал, что около дома всю ночь слонялся какой-то тип. Но вообще-то я ничуть не удивлена. Лукар мне никогда не нравился, видеть его не могла. Я никогда ему не доверяла. Это он стоял за всеми этими неприятностями в Галерее. Я с самого начала так и думала. Конечно, я не могла ничего сказать или сделать, пока всем заправлял Роберт Мадригал. Лукар запугивал его все последнее время. Бедняга, но жалостью не поможешь. Это все невероятно, правда? Как его убили? Вы знаете?
— Нет, не знаю. — Лицо девушки было измученным и маленький подбородок дрожал. — Я не знаю, мисс Дорсет. Это самое ужасное во всей этой истории. Никто из нас ничего не знает. Полиция взяла это дело в свои руки. Нам ничего не рассказывают. Полицейские приходят, рыщут по дому, посылают за нами, задают вопросы и опять уходят. Кажется, Норрис знает больше всех, он все время шепчется с полицейскими у черного входа. Мы как слепые котята в стеклянном ящике. Все могут на нас смотреть, а мы не видим даже друг друга.
Мисс Дорсет тяжело опустилась на стул.
— Да, похоже на то, — согласилась она. — Старый мистер Вортингтон не слишком помог? Но вы, конечно, не можете ожидать от престарелого адвоката особой прыти в делах такого рода. Самыми серьезными его делами были расторжения контрактов. Но я послала за ним, потому что кто-то должен представлять фирму в ходе расследования, а он все-таки человек мистера Мадригала.
— Он был так добр, — сказала Фрэнсис и, немного поколебавшись, добавила, — он пробыл здесь вчера целый день. Филлида к нему не вышла, а Габриель несколько часов проговорила с ним. Я попыталась у него хоть что-то узнать, но он просто похлопал меня по руке и сказал, чтобы я не беспокоилась. Может, я ошибаюсь, но, мне кажется, он не хочет быть замешанным в этом деле.
Мисс Дорсет подняла на нее светлые глаза.
— В сущности, на него нельзя обижаться, — сказала она задумчиво, и это было так неожиданно, что Фрэнсис не смогла скрыть удивления. Мисс Дорсет натянуто улыбнулась. — Все не так плохо, раз мы уже знаем, что это дело рук Лукара, — безуспешно попыталась она сгладить неловкость. — Раньше это выглядело так ужасно, правда? Я имею в виду, всем было понятно, что в этом замешан кто-то из тех, кто живет в доме.
