Как-то у вахтенного офицера попросили разрешения проехать через территорию академии катафалку с гробом. После тщательной проверки пропусков разрешение было получено, но единственная странность заключалась в том, что об этом не стало известно заранее.
Так случилось, что именно в моем классе шла лекция преподавателя но имени Питер. Он был штатским. «Войдите», – проворчал он тоном, который считал наиболее подходящим для морского волка. Он мечтал получить офицерское звание и после этого уйти в отставку. Дверь медленно открылась. Прозвучал торжественный голос: «Искренне соболезную». Четыре мужчины в глубоком трауре внесли большой черный гроб, поставили его возле учительского стола и мгновенно скрылись. Но до их исчезновения тот же торжественный голос объявил: «Это гроб для герра Питера». Катафалк отбыл на огромной скорости, а гроб остался к злой радости всех присутствующих, исключая герра Питера. Страшно обидевшись, он распустил класс и отправился с жалобой к командиру роты. Именно такое поведение и сделало его столь непопулярным. Так или иначе, предприняли официальное расследование, но, хотя опрашивали всю академию и гробовщик был найден, виновного так и не обнаружили. За гроб заплатили, отправили его в церковь, и больше мы о нем не слышали.
У нас также проводились уроки бокса, фехтования и конного спорта. Большое внимание уделялось воспитанию мужества. К сожалению, сильно не повезло нашему тренеру по боксу. У нас на курсе учился молодой чемпион, тяжеловес. Тренер, легковес, этого не знал. На первом занятии он произнес краткую вступительную речь:
– Бокс – это лучшее испытание характера человека. Никогда не показывайте страха, это презренное чувство. Всегда идите вперед и боритесь изо всех сил. Если кто-нибудь из вас имеет представление о боксе и хочет попытать счастья, выходите и покажите, что вы можете.
Мы образовали кружок, и тренер вступил в бой с чемпионом. Сначала инструктор сильно ударил противника по носу, а потом кадет показал ему, «что он может». Он весил вдвое больше противника, а руки у него были как лапы медведя. Прежде чем закончился первый раунд, схватку пришлось прекратить.
После 15 месяцев я в первый раз получил отпуск и поехал к родителям в Берлин. Поскольку морская форма в столице была редкостью, окружающие воспринимали ее как что-то особенное. Пехотинцы и летчики всегда обращались к нам «лейтенант», потому что мы носили небольшие нашивки на плечах, зато в отелях нас принимали за носильщиков, а на вокзалах – за дежурных. Однажды, когда я ждал поезда метро, одна дама обратилась к мне со словами:
– Простите, герр дежурный, не могли бы вы указать мне скорейший путь до Ванзее?
Неподалеку взад и вперед прохаживался морской капитан.
– Извините, мадам, я новенький на этой станции, но вот видите джентльмена с четырьмя золотыми кольцами на рукаве? Он здесь давно и, конечно, сможет помочь вам. После этих слов я улизнул, пока не разразилась гроза.
Наша учеба в морской академии подошла к концу. Мы сдали последние экзамены и получили долгожданную портупею. После прощального бала мы возвращались на войну. Вместе с двумя товарищами я получил назначение на подлодку. В начале мая 1941 года рейх еще не воевал с Советским Союзом и к нему не было той открытой враждебности, какая проявлялась по отношению к США. Наша непосредственная задача заключалась в борьбе против английских морских сил, и важнейшим оружием, без сомнения, были подлодки.
С тем презренно малым числом субмарин, их оказалось всего около пятидесяти, было невозможно что-то предпринять против величайшей морской державы. Но, когда Англия в 1939 году объявила войну, приняли программу строительства новых кораблей, которая к этому времени уже должна была принести результаты.
Всех охватывало странное ощущение начала совершенно нового в жизни, и разговоры вращались вокруг того, что нас ждет. Я читал много книг о Первой мировой войне и помнил декларации государственных деятелей союзников о том, как близка к поражению Англия из-за немецких подлодок. Помимо многих военных кораблей, наши подлодки имели на своем счету с 1914-го по 1918 год свыше 18 миллионов тонн затопленных торговых кораблей. Я вспоминал имена Веддигена и других успешно действовавших командиров подлодок, вроде Арнольда де ла Периера и фон Шпигеля, о которых много читал. Во время нашей учебы я всегда представлял жизнь на борту подлодки как нечто таинственное и сверхъестественное. Те, кто там служил, были настоящими мужчинами, ведущими свою войну под водой, без дневного света, в спертом воздухе и пропитанной маслом одежде. Эти люди за свои подвиги заслуживали уважения всего мира. А еще мы знали, как часто лодки не возвращались из операций. Прошло только два месяца с момента гибели трех наиболее известных из них: U-47 корветен-капитана Прина, U-100 корветен-капитана Шепке и U-101 – капитан-лейтенанта Кречмера, единственного оставшегося в живых, чтобы рассказать о себе, но – военнопленного.
Глава 3
СЕРЫЕ ВОЛКИ ПОКАЗЫВАЮТ ЗУБЫ
Наша подлодка стояла в Данциге. Едва ли мы могли надеяться попасть на нее, потому что никому, кроме команды, даже офицерам других кораблей, не разрешалось подниматься на борт подлодок. Высшая секретность! При любых обстоятельствах враг не должен получить ни малейшей информации о столь грозном для него оружии.
В академии мы получили полностью новое обмундирование – новую форму, свежее белье и, среди прочего, огромное количество накрахмаленных воротничков. У каждого был также морской рундук и два чемодана поменьше. Мы теперь были офицерами, и нам не пристало ходить с вещевыми мешками.
После долгих поисков мы, наконец, обнаружили наш корабль – выкрашенный в серый цвет и сливавшийся с причалом. Двое часовых, один на палубе, другой на пирсе, вооруженные автоматами, ни в коей мере не соответствовали парадным стандартам. Когда мы спросили, на борту ли командир, они ответили, что он недавно сошел на берег и до завтра его не будет. Бесполезно было объяснять, что мы должны подняться на борт, хотя бы затем, чтобы положить вещи. Не было никакой надежды на это, пока мы не получили специального разрешения командира. Приказа морской академии было не-достаточно.
Однако мы уже знали, что ничего невозможного не бывает и нельзя так просто сдаваться. После долгих поисков мы нашли старшего помощника на плавучей базе. В конце концов он выдал нам разрешение. Мы принесли наше имущество со станции и попытались пронести его на борт. Старшины ухмылялись, потому что мы, равные с ними по званию, никогда не видели субмарины и полностью зависели от них. Вскоре наш легкий багаж находился в рубке, но рундуки не пролезали в люк.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
