Женька лишь пожал плечами, как бы говоря: а мне-то какое дело?
А Евген, о чём-то усиленно думавший во время этого нашего диалога, внезапно подпрыгнул на кровати и вскричал:
– А знаете, что я придумал?!
– Знаю, – спокойно отреагировал Женька.
– Знаешь? И что же?
– Я знаю одно: всё, что ты придумываешь, или незаконно, или невыполнимо, или кем-то уже придумано!
Евген выпучил глаза, пытаясь переварить услышанное, но, видимо, это ему не очень удалось. Тогда он отмахнулся от Женьки и его философских заморочек, и, глядя на меня, начал разматывать свою думу:
– Представляешь, Серж, приезжает Шеф и спрашивает нас: ну, как работа, как трасса? А мы ему: какая трасса? Мы тут с ног валимся, режем алюминий, только-только сил хватает грибов пособирать да в бане попариться! И всё, Шеф в нокауте!
– Представляю! – заулыбался Женька и выковырял из пачки очередную сигарету. Он сунул её в рот, чиркнул зажигалкой и поднёс огонёк к концу сигареты, но не прикурил. Он вышел из комнаты и прикурил только в коридорчике. Я на мгновение оторопел, но потом всё же выдавил из себя:
– Ну, Евген, кажется, сегодняшний день мы будем дышать полной грудью!
– Ничего, зато завтра я выдам три нормы! – донёсся из коридора смешок, впрочем, тут же сменившийся кашлем. – И всё пойдёт так, как и дóлжно!
«Да, – подумалось мне, – всё пойдёт так, как и должно идти, и иного мне не хочется»!
20
Шеф остался доволен нашей работой и нашим бытом, но не преминул меня подколоть тем, что, дескать, даже в Питере в наш офис постоянно вламываются некие голубоглазые девицы. Они плачут от нетерпения увидеть меня и тыкают в окно пальчиками на свои белые «девятки». Эх, Иваныч, зачем же ты всё растрезвонил?..
Я вернулся от Палыча, к которому отвёз шефа, и увидел, что оба Женьки как-то возбуждены. Скорее всего, решил я, сейчас снова придётся мчать на Харьягу за пивком. Но ехать так не хотелось.
– Что-то с нашим автомобильчиком, – сделал я ход первым, – завтра буду весь день его обслуживать, поэтому пока – никаких поездок!
– Ну и ладно, – поскрёб бороду Женька. – Не очень-то и нужно. А сегодня – тем более!
– А что сегодня? – насторожился я, прокручивая в голове всевозможные варианты пакостей, которые могли мне подарить милые други.
– Сегодня у нас будут гости! – выпалил Евген. – И, возможно, даже танцы!
– Что ещё за гости? – насторожился я.
– Нина, Лариса и Анна Павловна!
Я глянул на Евгена, как шахтёр, которому вовремя выдали зарплату, но быстро сообразил:
– А, гидрологини! Ну что ж, орлы, приятного вам общения.
– Стоп! – Женька стянул с носа очки и повернул голову набок. – Что сие значит?
– Да ничего, я с ними уже пообщался. Пойду лучше машиной займусь.
Евген изумлённо вытаращил глаза, словно ему сообщили, что алюминий больше не стоит ни копейки:
– Ты что, Серёга! Это же девчонки!!
– Да я в курсе. Две девчонки и одна бабушка. Я уже с ними наобщался.
Но свалить подальше от нежелательной беседы у меня не вышло. Гостьи без стука вошли в наше жилище, и мои друзья засуетились, словно к нам пожаловал сам глава «Лукойла».
Женька, да и Евген, постоянно бросали друг на друга заговорщицкие взгляды, из чего я сделал вывод о готовящейся для меня неожиданности или, проще говоря, пакости.
«Вот если бы здесь оказалась она!» – размечтался я, равнодушно наблюдая, как обустраиваются прибывшие.
Старшая гидрологиня уверенно уселась на кровать к Женьке и о чём-то с ним заговорила. Вторая вцепилась в стоящий на столе электронный тахеометр, а Евген тут же услужливо подскочил к ней, пытаясь объяснить принцип действия японского прибора. Третья девица как-то незаметно просочилась к самому святому, что у нас было, компьютеру, и ловко орудовала мышкой.
«Кажется, это та самая, что из уголка балка меня подкалывала» – сообразил я.
Разговор завязался сам собою. Темы затрагивались самые разнообразные, но участие в беседе принимали лишь оба Женьки и Анна Павловна с Ниной. Мы же с Ларисой, словно сговорившись, смиренно помалкивали.
А разговор-то вдруг стал очень даже любопытным!
– И вот приезжает наш Серж сам на свой, – ехидненько улыбаясь, выдаёт Евген, – и рассказывает нам офигенную историю.
И Евген, эта улыбающаяся зараза, с некоторыми подробностями, которых и в помине не было, повествует девчонкам о моём приключении. Те, конечно, ахают, вздыхают, но как-то не очень активно. А Лариса вообще не проявляет никаких эмоций. И мне вдруг становится обидно:
– И что? Вам завидно? Или вы считаете меня полным идиотом?! – с вызовом бросаю я, но тут же понимаю, что они правы. – Да, согласен, я идиот, ведь такого быть не может!
– А я верю, что всё это – правда! – неожиданно заявляет Лариса.
Я удивлённо смотрю на неё. Мне очень хочется заглянуть в глаза девушки, чтобы понять, прикалывается она или нет, но та глядит лишь в монитор.
– Только одно мне непонятно, – и она наконец-то поворачивается в мою сторону, – разве можно, испытывая такие чувства, не узнать свою возлюбленную?!
– Да как же я её узнаю, если она мне ни разу не встретилась!? – почти взвываю я. – Да если бы я её увидел хоть издали, то узнал бы сразу по её волшебным голубым глазам, по её восхитительному голосу, по её…
Тут я резко заткнулся, поражённый какой-то необычностью. Во-первых, все молча глядели на меня и никто не пытался подколоть, даже Евген. А, во-вторых, в мозгах что-то перещёлкнуло, заставив меня насторожиться и задуматься.
Вот-вот, сейчас что-то до меня дойдёт, ведь я сам только что это сказал… Голос! Голос!! Ведь я его уже слышал не раз, да и совсем недавно, прямо сейчас.!!!
– Прозрение не всегда бывает приятным? – прошептала Лариса, и мягкий тембр её голоса влился в меня, как исступлённая молитва в уши Всевышнего!
Я поднялся с кровати и подошёл к девушке:
– Это… ты?!
– Не знаю, – кокетливо пожала плечиками она, – не знаю, кого ты встретил на харьягинской трассе. Похожа?!
Я смотрел на неё и… не узнавал в ней ту незнакомку, которой бредил уже много недель. Конечно, это она, но где же они, смеющиеся голубые глаза?!
– Ларочка, ну хватит тебе его терзать, – укоризненно склонила голову к плечу Нина. – Ну надень ты свои чудесные голубые глазки!
Я не успел осознать, шутка это или нет, как Лариса быстро вышла из комнаты.
– Всё, обидел девчонку, теперь не вернётся, – резюмировал Женька.
Но она вернулась. Да, это была именно она!
– Но разве это возможно?! – я был поражён так, что ничего не соображал.
– Если любишь, то возможно всё! – абсолютно серьёзно заявил Евген и этим окончательно меня добил.
А Лариса улыбалась, глядя на меня своими голубыми глазами, а в руках её была коробочка из-под контактных линз.
– Твой юный друг прав, Серёжа!
Оказывается, пока я отвозил шефа к Палычу, наш балок посетили гидрологини – ведь я сам их приглашал. Лариса, легко опознавшая меня в грубоватом и придурковатом геодезисте, всё рассказала своим подругам. Ну а те не стали долго тянуть резину и погнали к нам в гости, то бишь, на смотрины.
Меня дома не оказалось, но именно это и подсказало девушкам, да и моим друзьям нужный план действий. Гостьи, в чьём владении была белая девятка, отогнали её в укромное место и принялись ожидать моего возвращения. Как всё просто!
Дверь рывком распахнулась, и в комнату ворвался Иваныч:
– Серёга! Пляши! Я нашёл её!!
– Кого?!
– Как это кого? Твою голубоглазую на белой девятке! Приготовься, сейчас она войдёт!
Наверное, так же было задумано и у Гоголя, когда он прорабатывал молчаливую сценку в «Ревизоре». Но оцепенение наше закончилось более оптимистично.
– Спасибо тебе, Иваныч, я знал, что ты можешь найти всё, что угодно, даже то, чего никогда не существовало! Но сегодня я тебя опередил. Извини…
Путешествие из Петербурга в Хулимсунт и невероятное, но удачное возвращение
Аналитическая хроника.
Есть силам человеческим предел,
Известно то с правления Пилата,
Один лишь человек не захотел
Смириться с этим мудрым постулатом.
По всей стране, презрев покой и сон,
Забыв о семьях, близких и далёких,
Бичей неугомонных батальон
С натугой из себя кровавит соки.
Из жил свивая мощные жгуты,
Хребты крушат за странную идею,
Чужие претворяя в жизнь мечты,
Забыв навек, что им милей, роднее.
Начало хода: Отвязка от здравого смысла
Если долго, очень долго монотонно биться крепкой и почти здоровой головой о ствол яблони, то хрена с два яблочко сорвётся с веточки, ежели оно ещё не вызрело!
