— Но что же тут произошло?
— В город для купания в озере приехал один человек. Богатый и могущественный человек из большого города, одетый, словно король, в тончайшие шелка. Он вошел в озеро, а вернувшись на берег, увидел, что с его пальца пропало кольцо. Он разгневался, заявив, что это кольцо — знак его сана, и приказал найти перстень в озере. И тут мы совершили оплошность, сказав ему, что кольцо найти нельзя, — пусть, мол, он закажет себе другое, потому что потерял его по собственной вине.
Тогда он взбесился и стал говорить, что потерянное кольцо заменить невозможно — ему несколько сотен лет. Он дал нам неделю на то, чтобы осушить озеро и найти его кольцо. Мы сделали, что было в наших силах, но ничего так и не нашли. Вполне возможно, что перстень проглотила рыба. Тот человек вернулся неделю спустя, узнал о нашей неудаче и проклял озеро, пообещал засыпать его. Мы только посмеялись, нисколько не веря в то, что он исполнит свою клятву.
Прошла еще неделя, и в город вступили восемь десятков солдат. Они вели с собой мулов, запряженных в телеги с морским песком. Им понадобился год, чтобы засыпать озеро. Целый год они возили песок и заваливали им озеро. Только год — и все, кто жил в этом городе, лишились куска хлеба. Всего только год. — Старик, став на колени, набрал пригоршню песка и дал ветру унести его прочь.
— Но почему никто не остановил того человека?
— Мы не посмели. Мы только стояли и смотрели, как озеро уменьшается у нас на глазах.
— Да кто же был тот, кто решился совершить такое? — Таул уже догадывался, что ответит ему старик.
— Архиепископ Рорнский.
Ветер крепчал, и пора было отправляться в путь. Таул с радостью покинул заброшенный город.
* * *
Тавалиск обмакнул пальцы в соус и облизал их. Превосходно: вкус чеснока и трав едва уловим — как раз то, что требуется к улиткам. В Рорне улитки не водились — здешняя почва была Для них слишком скудна. Тем более желанным блюдом, подобно многим деликатесам, почитались они — улитки, хотя и стоили больших денег, ввозились в Рорн постоянно и часто появлялись на столе у богачей.
Тавалиск серебряным крючком выковырнул улитку из раковины — великолепный образчик, аппетитный, сочный. Но тут явился Гамил и, как всегда, все испортил.
— Чего тебе? — с набитым ртом спросил архиепископ.
— Я получил довольно любопытное письмо, ваше преосвященство.
— От того лорда, которому ты написал по моему поручению? Как бишь его зовут... Мейбор?
— Нет-нет, ваше преосвященство, от него я пока ничего не получал. Но это письмо поважнее.
— Продолжай. — Тавалиск бросил улитку кошке и стал с интересом следить, как та безуспешно пытается выцарапать ее из раковины.
— Наши северные шпионы перехватили письмо герцога Бренского к лорду Баралису. Герцог спрашивает, отчего откладывается помолвка его дочери с принцем Кайлоком.
— Значит, этот брак все-таки готовится. Нет нужды говорить, Гамил, как мало устраивает меня возможное объединение этих сил. Брен и так уж чересчур могуч для своего же блага. — Тавалиск внезапно выплюнул недоеденную улитку. «Две могучие державы сольются вместе». Сбывается пророчество Марода. Как же там дальше? Что-то о храме, об избраннике... «Когда благородные мужи позабудут о чести». Да это же рыцари! И как это прежде не пришло ему в голову? «И темная империя возникнет». Тавалиску очень не нравились эти слова. К чему эта тьма? Пусть в мире царят сумерки — Рорну такое выгоднее.
Вот что замышляет Баралис! Этот демон стремится создать на севере великую империю!
Тавалиск встал и, к полному изумлению Гамила, сам подбросил дров в огонь — холод пробирал его до костей. Все одно к одному: рыцари, Брен, Четыре Королевства. Он всегда знал, что Баралис опасен, но не до такой же степени! В пророчестве не упоминается, что темная империя возникнет именно на севере. Что, если Баралис с герцогом задумали захватить также и юг? Объединенным державам севера это под силу. А если к ним примкнут и рыцари? Недаром Тирен сдружился с герцогом. Всюду заговоры, куда ни кинь, а он, Тавалиск, ни в одном из них не участвует!
Сделав усилие, он взял себя в руки — не нужно обнаруживать своей тревоги перед Гамилом. Тавалиск сел и снова взял свою серебряную вилку.
— Что еще говорится в письме?
— В письме ничего, ваше преосвященство, но наш харвеллский шпион в своем последнем донесении ни словом не упоминает о браке Кайлока с Катериной.
— К чему ты клонишь, Гамил?
— Мне кажется, Баралис готовит этот брак без ведома и согласия короля и королевы.
Это предположение не развеяло страхов архиепископа.
— Все может быть. Баралис всегда отличался коварством. К несчастью, я убежден, что королева охотно даст согласие на этот брак. — Тавалиск рьяно орудовал вилкой и скоро расковырял все раковины на подносе. — Союз с Бреном — для нее большая удача.
— У меня есть и хорошая новость, ваше преосвященство. Марльс всерьез помышляет об изгнании рыцарей и уже готовит закон.
— А что Тулей? — спросил Тавалиск, перемешивая улиток с обломками раковин.
— Там происходят столкновения между сторонниками рыцарей и их противниками. Противников, как сообщают, большинство.
— Хорошо, Гамил, довольно. — Тавалиск встал. Надо будет достать Книгу Марода и изучить ее как следует. — Я выйду погулять в сад — вести о союзе Брена с Четырьмя Королевствами легли на меня тяжким бременем. А тебя я попрошу об услуге.
— Слушаю, ваше преосвященство.
— Выбери осколки раковин из блюда и скорми улиток кошке — что добру пропадать.
* * *
Баралис сидел вплотную к огню, но тепло, которое он чувствовал кожей, не проникало вглубь. Только горячий сбитень немного согревал его. Он совершил оплошность, когда вышел из тела, — он истратил слишком много энергии и слишком мало оставил про запас. Зелье, к которому он прибег, рассчитано на краткий срок — он же злоупотребил им, зашел слишком далеко, покинул свое тело слишком надолго. Теперь он расплачивается за это.
И чего же ради? Эти двое все равно ускользнули от него — и как! Живыми вернулись только четверо наемников, и у одного такой тяжелый перелом ноги, что он никогда больше не сможет ходить. От них ничего нельзя было добиться, кроме басен о какой-то страшной буре, ниспосланной небом. Баралис знал, что небо тут ни при чем. Уже за несколько часов до их возвращения он почувствовал отзвуки. Опять ученик пекаря. Как видно, Баралису всю жизнь придется сожалеть, что он не убил мальчишку, когда тот был у него в руках.
Кто же такой этот Джек? Откуда у безродного юнца такая страшная сила? Тут какая-то тайна — Баралис понял это сразу, как только проник в его разум. Там таилось множество секретов, и чьи-то тени оберегали их. Быть может, Джеку суждено сыграть свою роль в грядущем?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
