Новость вызвала бурю радостных восклицаний и поздравлений. Но тут из кухни донесся запах жареного гуся, и Даниэль, зажав ладонью рот, бросилась через открытую заднюю дверь во двор.
— Ничего, в ее положении это нормально, — поспешила успокоить Линтона мадам Дюкло.
— То же самое было у моей супруги, — добавил месье Дюкло. — Но через несколько недель все пройдет. Вот увидите. И тогда мадам Даниэль начнет просить у вас чего-нибудь совершенно невозможного. Помню, как моя жена в феврале вдруг захотела персиков. Мне пришлось обегать весь Париж, чтобы их достать. Правда, все это происходило давно.
— Я сейчас приготовлю вам ячменный отвар. Он очень помогает в таких случаях.
— Прошу вас, не беспокойтесь, мадам, — запротестовала, вновь входя в столовую, Даниэль. — Мне уже лучше. А потом, надо дать вам возможность приготовить обед. Мы сейчас уйдем.
— Это дело двух минут! — не отступала мадам Дюкло.
Она выдернула из подвешенной к потолку гирлянды каких-то трав несколько волокон и положила их в стоявшую на плите каменную ступку, затем растолкла их тяжелым пестиком и залила крутым кипятком. Получилась ароматно пахнувшая жидкая смесь, которую осталось только налить в чашку и поставить на стол.
— Выпейте это, детка, — почти потребовала мадам Дюкло.
Даниэль взглянула на серо-зеленую жидкость и сморщила нос, потом смело поднесла чашку ко рту и отпила глоток. Напиток оказался на вкус очень мягким и не лишенным приятности.
Джастин посмотрел на жену и с облегчением заметил, как на ее щеках вновь появляется розовый румянец. Теперь чем скорее она вернется домой, тем будет лучше: в уютной гостиной Даниэль ждет мягкое кресло перед горящим камином и низенькая скамеечка для ног. Что еще требуется для спокойного отдыха! Правда, было бы наивностью полагать, что графиню, с ее холерическим темпераментом, это так уж привлечет. Но теперь у графа есть сильный и верный союзник…
…В город молодые супруги вернулись к концу января. Даниэль чувствовала себя значительно лучше. Ее гораздо реже тошнило, а лицо вновь обрело свой обычный здоровый цвет, правда, значительно увеличилась и стала мягкой грудь. Фигура же почти не изменилась. По совету сверстниц, Даниэль перестала слишком туго затягивать корсет, хотя ее упругое тренированное тело пока не требовало подобной предосторожности. После долгих пререканий она все-таки пошла к придворному врачу; тот порекомендовал как можно больше времени проводить в горизонтальном положении.
Вечером, лежа с мужем в постели, Даниэль заявила, что не намерена валяться целыми днями на диване. И пускай этот мистер Стюарт катится ко всем чертям со своими рекомендациями. Линтон в ответ провел ладонью по ее животу и сказал:
— Любовь моя, я только прошу вас внимательно прислушиваться к требованиям тела и не слишком увлекаться верховой ездой. А когда ваше положение уже невозможно будет скрывать, постараться пореже появляться в обществе.
— Слушаюсь и повинуюсь, друг мой. Скоро вы получите наследника. Но если родится девочка, то в следующий раз я уж наверняка преподнесу вам сына!
— Это не имеет значения, любовь моя. Главное, что у нас будет ребенок.
— Но вы бы хотели сына. Признайтесь!
— Я не отдаю предпочтения ни сыну, ни дочери. Если даже у меня совсем не будет сыновей, то фамильный титул унаследует Джулиан. И это меня вполне устраивает. Если же вы, Данни, подарите мне полдюжины дочерей, то я буду счастлив стать во главе такой очаровательной женской роты. Хотя это и абсурдное понятие.
— Не думаю, чтобы это и впрямь доставило вам радость. Но во всяком случае, я считаю неэтичным с вашей стороны говорить о женских ротах, как об абсурде.
Даниэль неожиданно сделала энергичное движение и села посредине кровати. После чего перекинула левую ногу через лениво лежавшего супруга и взгромоздилась ему на живот.
— Теперь вы в моей власти, милорд. Остается только придумать, как лучше вас наказать.
И Даниэль принялась щекотать ему грудь, затем, отведя обе руки за спину, стала поглаживать мужа по бедрам, постепенно спускаясь все ниже. Наконец добравшись до мужского естества супруга, Даниэль зажала его в своей маленькой ладони. Джастин громко застонал, а она, продолжая смотреть прямо в глаза Линтона, стала ритмичным движением руки возбуждать его плоть. Через несколько мгновений Даниэль чуть сдвинулась вниз и осторожно приняла ее в себя. Джастин некоторое время лежал тихо, наблюдая сквозь полуопущенные ресницы за манипуляциями жены с его телом, затем стал медленно двигаться ей в такт, постепенно ускоряя ритм и придавая своим движениям спиралеобразную форму. Внезапно Джастин обхватил жену обеими руками за бедра, стараясь прекратить этот сексуальный танец.
— Так нельзя, — прошептал он. — Для вас это сейчас опасно.
— Почему?
— Потому что я знаю, какой вы бываете неистовой именно в этой позе. Вы можете причинить себе непоправимый вред.
Одним решительным движением Джастин снял с себя Даниэль и положил на спину рядом с собой.
— В следующие месяцы, любовь моя, вам придется удовольствоваться пассивной ролью, к которой вы не привыкли. Но я обещаю вам наслаждение ничуть не меньшее, чем то, которое вы испытывали раньше.
Любые возможные протесты Даниэль сразу стихли после того, как Джастин раздвинул ее продолговатые смуглые бедра и его голова оказалась между ними. Тело Даниэль порывисто выгнулось навстречу его языку и губам, жадно пившим божественный нектар ее страсти. Только до конца насытившись его сладостью, Джастин осторожно, почти нежно, проник в ее тело…
Когда пик наслаждения был позади, Даниэль уткнулась лицом в плечо Линтона и тихо прошептала:
— Я согласна и в будущем быть пассивной стороной.
Джастин сквозь сон хмыкнул и похлопал жену по мягкому месту:
— Вам все же не стоит навсегда отказываться от инициативы, дорогая.
— А у меня и нет подобных намерений.
Даниэль хотела произнести эту фразу решительно и с достоинством, но ей помешала зевота, и желаемого впечатления не получилось. Еще несколько минут Данни боролась со сном, потом сдалась и, удовлетворенная и счастливая, погрузилась в мир сладких сновидений.
Прошло еще дня два. Даниэль сидела в библиотеке и перебирала карточки с приглашениями, которые теперь приходили ей постоянно. Вдруг из холла донеслись чьи-то взволнованные голоса. На мгновение их заглушило скучное ворчание швейцара, убеждавшего посетителей, что ее светлости нет дома. Затем голоса зазвучали еще громче. Прислушавшись, Даниэль узнала быструю французскую речь.
Нахмурившись, Даниэль открыла дверь и выглянула в холл. Там, кроме швейцара, уже находился Бедфорд, грозивший стоявшим в прихожей двум мужчинам и женщине вышвырнуть всех троих на улицу, если они тотчас же не уйдут сами.
