Гриффин благодарно закивал, а после смекнул, что возложил на команду тяжелое бремя.
– Ребята… вы-то не против?
Келлан обнял меня за талию и поцеловал в шею:
– По-моему, классная идея.
Эван поддакнул, его ничего не смутило. Мэтт усмехнулся и глянул на Эвана и Келлана:
– Мы уже привыкли к воплям из вашей комнаты днем и ночью.
Все посмеялись над этим. Затем Келлан нахмурился и обратился к Мэтту:
– Нам придется переговорить с «Крутым поворотом».
– Дикон покладистый, – кивнул тот. – Уверен, он согласится.
– Они всегда могут перебраться к Сиенне, – сказала я Келлану. – Она ведь жаловалась, что заскучала в одиночестве.
Келлан хохотнул, и Гибсон вздрогнула.
– Отличная мысль!
– Потише, чувак, – набычился Гриффин. – Ты мою дочку напугал.
– Извини, – усмехнулся Келлан.
Он прицокнул, передразнивая излюбленный звук басиста, и я зарылась лицом ему в рубашку, чтобы не расхохотаться уже самой и не получить нагоняй от свежеиспеченного бдительного папаши.
Келлан с ребятами вскоре ушли. Шоу закончилось, и сборы, наверное, уже продвигались полным ходом. Мы с Эваном, Мэттом и Келланом стояли в коридоре и ждали Гриффина, прощавшегося с семейством. Келлан обнял меня со словами: «Я буду скучать».
– Я тоже, – посмотрела я исподлобья. – Но ты же едешь в Ист-Резерфорд. Это недалеко.
– А кажется, что далеко, – усмехнулся он и посмотрел на дверь палаты Анны. – Как по-твоему, Гриффин будет хорошим отцом?
Я с улыбкой взглянула туда же. Басист прощался уже больше четверти часа.
– Да, как ни странно. Я думаю, он будет классным.
Этот факт меня по-прежнему изумлял.
– А я? Когда-нибудь?
– Не сомневаюсь, – энергично кивнула я, обняв его за шею.
Келлан улыбнулся этому слабому намеку на наше будущее. О детях мы говорили не «если», но исключительно «когда».
Наконец-то покинув палату Анны, Гриффин украдкой утирал глаза. Я так и таращилась, впервые видя его в подобном раздрае. Он уставился на нас, и взгляд его посуровел.
– В чем дело? – спросил он и уныло побрел по коридору прочь от тех двоих людей, которые отныне заменяли ему весь мир.
Мэтт с Эваном поспешили за ним. Эван приобнял его за плечи, а Мэтт озорно ударил по руке. Келлан проводил их взглядом, вздохнул и с грустной улыбкой посмотрел на меня:
– Наверное, мне пора. До скорого. – Он повернул меня к себе и тревожно сдвинул брови. – Пожалуйста, будь осторожна.
– Я всегда осторожна, – ответила я и нежно поцеловала его в губы. – Люблю тебя.
– И я тебя.
Пока он удалялся, я старалась не думать, насколько истоскуюсь без него. В дверях Келлан обернулся и чуть махнул мне. Молоденькая медсестра, оказавшаяся рядом, вздохнула и без стеснения уставилась на него. Я со смешком помахала в ответ. Когда он исчез, я выдохнула так же потерянно, как сестричка.
Через двадцать минут после его ухода зазвонил телефон. Я поспешила ответить.
– Что, Келлан, уже соскучился?
– Конечно! – Радость его поугасла, когда он продолжил: – Вообще-то, я хотел предупредить, что у больницы, когда мы уходили, собирались фанаты.
Я разом встала и выглянула в окно, однако оно выходило во внутренний двор.
– Фанаты парочки Келл-Секс? Здесь? Но откуда они…
Осекшись, я припомнила, как объявила о намерении ехать в больницу перед залом, битком набитым поклонниками. Должно быть, самые ярые фанаты последовали за мной в надежде увидеть Келлана – или, возможно, напасть на меня. Что хочешь, то и думай.
– Да, похоже на то, – вздохнул Келлан. – Мы вышли через приемное, они меня не видели. Может, считают, что я еще там, с тобой. Я уже позвонил в больницу и попросил держать ухо востро, так что внутри тебя вряд ли достанут. Но ты поаккуратнее на выходе, ладно? У меня пока не было возможности объяснить это фото.
– Ага, спасибо.
Ну, класс. Неужто мне придется разбираться с кучей бешеных фанатов, которые, небось, ненавидят меня, и одновременно везти свою новорожденную племянницу к звездному папаше? А я, как нарочно, вообразила, что хуже уже не может быть.
* * *
На следующее утро я проснулась с ноющей спиной и совершенно не отдохнувшая. К нам постоянно заходили взять у ребенка разного рода анализы, и я неизменно просыпалась. Когда же я очнулась окончательно, Гибсон уже не было. Наверное, я все же вырубилась под утро, раз ее унесли, а я не заметила. На миг по моему позвоночнику растекся ужас, хотя я не сомневалась, что Гибсон не могли умыкнуть из больницы, благо все младенцы, как драгоценнейшие товары, снабжались браслетами, которые крепились к лодыжкам и подавали сигнал тревоги, если пересекали порог главного входа.
Анна тоже исчезла, и я заключила, что она с дочкой. Скользнув ногами в туфли, я прикинула, не обыскать ли все палаты подряд. Но это была бездумная паника. Разумом я понимала, что можно просто спросить у медсестры. В коридоре я обнаружила, что это и вовсе незачем: Анна шла ко мне, одетая в больничный халат, и на ходу ворковала с Гибсон, которую баюкала на руках. Страх моментально сменился облегчением, а потом и весельем. За Анной шагал медбрат, нагруженный детским автомобильным креслицем, цветами и двумя разбухшими спортивными сумками. Ребенок родился считаные часы назад, а моя сестрица оставалась в своем репертуаре и могла заставить работать на себя любого подвернувшегося мужика.
– Гибсон проверили слух, – прощебетала Анна, с улыбкой миновав меня. – Все в ажуре, конечно.
Хихикнув дочурке, сестра велела медбрату положить вещи на кровать. Он был счастлив услужить и даже спросил, не нужно ли чего еще. Анна помотала головой, не сводя глаз с Гибсон.
Когда медбрат нехотя удалился, я указала на сумки:
– Никак ты прошвырнулась по магазинам?
Мы прибыли в больницу, практически ничего не имея с собой.
Анна чмокнула Гибсон в щечку:
– Нет, это Сиенна прислала. Она знала, что я уехала чуть ли не в чем мать родила, и решила, что мальчики о таких мелочах не подумают.
Анна рассмеялась, лицо ее было совершенно безмятежно.
Я же моргнула, окинув взглядом дары Сиенны. И правда весьма предусмотрительно с ее стороны. Хорошо бы там были туалетные принадлежности – я готова была отдать полмира за зубную щетку.
– Мило с ее стороны, – заметила я.
Анна потерлась с Гибсон носами и уложила ее в чистую пластмассовую колыбельку.
– Да, она даже оставила нам машину с шофером, чтобы забрали нас, когда выпишут.
Она принялась извлекать из сумок свою одежду, одежду для младенца и, как ни удивительно, одежду для меня.
Неверие перекрыло мое любопытство.
