Я испытала некоторое облегчение: Гриффин сумел изложить свою просьбу без матерщины. Медсестра вскочила и подкатила кресло-каталку. Затем она вручила Гриффину планшет:
– Заполните, а я пока оформлю ее.
Гриффин уставился на анкету, как будто та была на иностранном языке:
– Не буду я заполнять эти чертовы банки, пока моя жена рожает! Вы спятили, леди?
Изнеможенно вздохнув, я выхватила у Гриффина планшет. Чтобы он, да без ругани?
– Я заполню, иди к Анне. – Обращаясь к медсестре, я добавила: – Мы думаем, что воды уже отошли.
Та кивнула и покатила Анну через двойные двери. Гриффин следовал по пятам. Прежде чем скрыться, он бросил через плечо:
– Спасибо, Кира.
Я вздохнула и села, вполне понимая, что мой племянник родится, скорее всего, пока я буду заниматься чертовой писаниной. Но пусть уж Анна и Гриффин разберутся на пару.
Заполнив анкету, я передала ее той самой медсестре, и она растолковала мне, куда отправили Анну. По пути обнаружился магазин подарков, и я задержалась там, чтобы купить голубого мишку. Затем я пошла к родильным палатам, поглаживая шелковую синюю ленточку, повязанную ему, как шарфик.
На сестринском посту я спросила номер палаты Анны и тут же заметила Гриффина. Он с очумелым видом шагал по коридору. При виде его лица меня охватил страх. Пройдя мимо, он рухнул в кресло. Разрываясь между ним и Анной, я осторожно присела рядом:
– Гриффин? Ты в порядке?
Все еще бледный, он посмотрел на меня. Его светлые глаза распахнулись широко.
– В жизни… не видел… ничего гаже…
Мой страх улетучился. Анна была цела и невредима. Я потрепала его по колену, и выражение лица Гриффина стало умиротворенным.
– И ничего невероятнее. – Глаза у него были на мокром месте, и я ощутила в горле комок. – Ты бы ее видела, Кира. Такая храбрая. – Я кивнула, испытав престранное желание обнять его, но он не дал мне, продолжив: – Можешь теперь навестить. Она совершенно прекрасна… Идеальная, как мама.
Мне понадобилась минута, чтобы осознать услышанное.
– Она? У Анны девочка?
Гриффин кивнул и уронил слезу:
– Проклятая тетка на УЗИ ошиблась. Анна была права… как всегда.
Я взметнула руки ко рту, придерживая всхлип, а затем обхватила Гриффина и крепко прижала его к себе. Он плакал и смеялся, а я ощущала нечто доселе нам неизвестное – глубокую родственную любовь.
Вытерев щеки, я вскочила на ноги:
– Какая палата?
Гриффин встал и указал на коридор, откуда только что вышел:
– Туда. Я провожу.
Сестра моя сияла, хоть и была вконец вымотана. Она держала крошечный сверток в розовом одеяльце и пастельного цвета чепчике. Я снова расплакалась. Когда Анна взглянула на меня, я заметила, что ее щеки тоже мокры.
– Кира, я сделала это.
Изнемогая от полноты чувств, я наклонилась обнять ее:
– Я знала, что ты отлично справишься.
Анна переложила крошечное существо так, чтобы мне было видно лицо: пухлое, розовое, щекастое, так и напрашивавшееся на поцелуй. Будто зная, что я смотрю, девчушка распахнула темно-синие глазки и уставилась на меня. Рот приоткрылся как бы в попытке улыбнуться. Гриффин не соврал, она была обворожительна, – пожалуй, я в жизни не видела ничего прекраснее. Нет, без «пожалуй» – точно не видела.
Одна ручка малышки оставалась свободной, и я осторожно потрогала ее. Пальчики инстинктивно сомкнулись на моем мизинце, я снова всхлипнула, а потом помахала голубым мишкой:
– Придется поменять на розового.
– Я же говорила этой корове, что будет девочка, – кивнула Анна.
Поглаживая маленькие пальцы, я обратилась к обоим:
– Значит… Миртл?
– Нет, – хрюкнула Анна. – Я ни за что не назову своего ребенка Миртл. Мы придумали кое-что получше.
Я переводила взгляд с одной на другого. Когда же они успели выбрать новое девичье имя? Они месяцами твердили о Максимусе. Гриффин ухмыльнулся, и меня охватила тревога по поводу имечка, предназначенного для моей племянницы.
– Ее зовут Гибсон.
Он сделал жест, будто брал аккорды, и я поняла. «Гибсон» – марка гитары. Странное имя для ребенка, тем более девочки, но классное для дочери рок-звезды. Мне оно сразу пришлось по душе.
Улыбнувшись, я чмокнула ее в щечку:
– Привет, Гибсон! Наконец-то увиделись!
Тут меня осенило, и я посмотрела на свою лучившуюся сестрицу. Мама названивала ей последние две недели и порывалась вылететь в Сиэтл, чтобы не пропустить роды. Анна ее тормозила и твердила, что еще рано. Если честно, ей, по-моему, просто не хотелось признаваться родителям, что она, вопреки их мнению, вовсе не в Сиэтле. Мама рассвирепеет, когда осознает, что пропустила рождение первой внучки.
– Анна, – пискнула я, – мама нас убьет.
Глава 24
Доброта и жестокость
Мы с Анной решили позвонить родителям утром. Сделанного не вернешь – какая беда, если они проведут в неведении еще несколько часов? К тому же у Анны пока не было желания обдумывать, что делать дальше, а мама с папой обязательно потребуют ответ. Анна хотела лишь побыть в тишине и покое со своей новорожденной дочкой.
Она спала, Гриффин держал Гибсон, а я читала в углу. Басист таращился на малышку, не в силах оторваться. Он также безостановочно улыбался. Я никогда не видела Гриффина таким самозабвенно счастливым. Его разбирало всякий раз, когда Гибсон что-то выделывала. Такого смеха я от него тоже не слышала. Это было очаровательно, и мое чтение быстро сменилось наблюдением.
Гриффин поправил дочурке чепчик, погладил волосики, улыбнулся и посмотрел на меня:
– Наверное, будет в меня – блондинкой. – Он вновь восторженно уставился на нее. – Но глаза лучше бы Анны.
Сейчас те были темного серовато-синего оттенка, но медсестра сказала, что так бывает у большинства младенцев. Цвет изменяется на первом году жизни. Я сочла это весьма любопытным, но слегка удивилась тому, что Гриффин запомнил эти мелочи.
Келлан с Мэттом и Эваном прибыли уже поздно. Но, возвращаясь от торгового автомата в приемной, я заметила, что Келлан улыбался всем сестрам подряд. Конечно, его пропустили. Они бы по такому случаю и раскладушку выделили, и в ванне искупали.
Ребята успели переодеться. Келлан пошел на сцену в простой красной футболке, однако теперь под кожаной курткой виднелась белая. Я улыбнулась: вот молодец – освежился перед визитом!
Келлан, искавший Анну, сперва не заметил меня. Подавив смешок, я шмыгнула ему за спину и ущипнула за мягкое место. Он подскочил и развернулся.
– По-моему, мы с вами где-то встречались, – заметила я.
Келлан расслабился, когда сообразил, кто на него напал:
