раздался взрыв. Они попятились назад, зажимая уши и держась за каски. Когда они смогли хоть немного прийти в себя, то узрели большую воронку и множество опалённых тел, но большая часть десантников были сметены с крыши ударной волной.
– Зона эвакуации свободна от давления! Спасибо вам! – раздалось из рации Элизабет, и она позволила себе расслабиться; на неё посмотрел Филон и слегка коснулся лица, проведя шершавой перчаткой по огрубевшей от застывшей грязи щеке. Оба их лица черны, покрыты кровью и сажей, а в глазах печаль, смешанная с радостью от вида друг друга. Мышцы стонут от боли и усталости, а живот изводит голод, но радость от присутствия родного… любимого человека нивелирует все эти ощущения.
– Я, наверное, жутко выгляжу, – смутилась девушка и опустила глаза. – Как же всё так получилось?
– Ты всегда прекрасна, Элизи. Я надеюсь, когда всё кончится, мы сможем…
Внезапно сзади раздались всхлипывания и плачь, на которые отозвался подобно стервятнику «Судья». Он будто бы учуял отчаяние и медленным шагом направился к девушке в военной чёрной форме, предплечье у которой повязка с алым крестом. Он зловеще над ней согнулся и стал искажённым голосом твердить:
– Вот девочка, – «Судья» вынул длинный нож. – Сейчас я тебе покажу, что плохо водиться с чужими дядями. Я позабавлюсь с твоим личиком девочка, – холодный клинок коснулся заплаканного лица.
– Оставь её! Это простая санитарка! – закричал Филон и бросился на «Судью».
– Я тут элита Союза! – сепаратист молниеносным движением вынул пистолет и выпустил две пули в грудь мужчине; парень схватился за бронежилет, на который хлынула кровь. Колени подкосились, силы вышли из тела, и он повалился на камень, захлёбываясь кровью, истошно кряхтя и прокашливаясь.
– Не-е-ет!!! – взревела девушка и бросилась к любимому, размазывая кровь по жилету, пытаясь зажать рану, но Филон протянул ей гранату. – Не смей умирать! – продолжает вопить Элизабет, преодолевая странное ощущение в груди, которое готово выдавить сердце через горло.
– Девочка, я твой ужас! – зарычал «Судья» и приготовился вогнать нож итальянке в грудь. – Сейчас мы позабавимся!
– Элиз-за-бет! – прохрипел Филон, на его окровавленных губах оказалась странная улыбка. – Не-е т-ту ст-сторо-рону м-мы выб-рали. – Его рука ослабла и опала, а душа, будто птица выпархнула из тела.
Огонь в груди Элизабет вспыхнул с неистовой силой, её всю затрясло от злобы, пожравшей волю. Все иллюзорные печати верности Греции ослабли, когда отец был брошен в окружении, а сейчас они просто разлетелись на осколки.
Она подняла гранату с ослабшей ладони любимого и поднялась. Элизабет оттянула за шиворот «Судью» и прямо в грудь выдала ему очередь из пистолета, перемещая залп в область голову; лицевая пластина помялась, но воин всё ещё на ногах – защитные возможности распределили энергию и шея бойца в порядке, холят и дикое головокружение его дезориентировало, чем и воспользовалась дама. Он взяла его двумя руками и повела к краю здания, попутно срывая чеку. Воин ордена отправился в полёт, а за ним и граната.
Элизабет нет дело до судьбы «Судьи», она, усталая отстранилась от войны, посмотрев на Филона. Человек, который её неистово любил, был убит «патриотом» – эта мысль выдавила слезу, которая расчертила израненную щеку. Она подходит к краю и видит, что весь город пропал в огне, его пожрало разрушительное пламя, а вражеский десант продолжает занимать позицию за позицией. Неисчислимое множество людей стали жертвами на алтаре гордыни Фемистокла и его идей. Но что он сам и его окружившие? Консулы лютуют, их люди убивают, кого хотят и не знают жалости, за пару дней сотни тысяч человек ранены, а десятки убиты и всё ради чего? Элизабет только сейчас посетило жуткое осознание – она действительно выбрала не ту сторону.
– Феррус 5-1, немедленно активируйте ракеты! Отвечайте! – раздалось из оброненной кем-то рации. – Вы же уже навели орудия на батареи, почему нет выстрела!?
Элизабет видит единственный пульт управления, к которому подключены все установки. В ней больше нет сомнений – Амфиктиония выродилось в жуткого монстра, хоть она всё ещё и считает свободу Греции главной идеей. Но не о таком освобождении она мечтала, не о зверствах, не о безумии жрецов и не о упоении Фемистоклом властью, которая укрыта пеленой искр и пепла. Она, бросая усталый и озлобленный взгляд, видит алую кнопку и ковыляет к ней, чтобы решить судьбу региона.
– Отец, прости, – прошептала девушка и с крыши пантеона в воздух взметнулись десятки ракет в свете реактивного огня, которые предрешили исход битвы.
Глава 20. Приказ Главного Лорда
Спустя час. К югу от острова Саламин.
Ветер стал несколько сильнее и с севера он гонит за собой гряду «увесистых» туч, которые спешат накрыть тяжёлой дланью всё небо над Грецией. Но над морем эта картина, ещё более завораживающая – на север, где столица врага и его самые сильные армии, без страха наступают воины Империи, объятые пламенем корабельных залпов и укутанные дымом от пущенных ракет. В море, за Эгиной столкнулись две эскадры, которым несть числа – флот вольной Греции и корабли Рейха, с каждой стороной множество эсминцев, катеров и крейсеров с современными линкорами сцепились в битве за превосходство в морском пространстве.
Яго наблюдает за всем тем, что происходит под ним, как ко дну с полыхающими пробоинами и чёрными бортами идут, как корабли обмениваются залпами, уничтожая друг друга. Из вертолёта открывается «прекрасный» вид на происходящее внизу сражение, только вот никого восхищение оно не вызывает. Эта битва очень далека от своего древнего предшественника, где сошлись персы и греки… очень далеко. На этот раз вольные греки на кораблях из металла пушками и энерго-оружием пытаются отстоять сиюминутную независимость, но у них ничего не получается.
– Господин капитан, вы как? – послышался вопрос и Яго, сидящий на выходу из вертушки, отстранённо ответил:
– Я в порядке, – ответил воин в чёрной экипировке, грустно вспомнив, что весь их орден Палачей брошен в десантную операцию на Саламин и в борьбу с вражеским флотом; капитан даже не хочет думать, что будет с ними, ибо враг на острове укрепился основательно – там большая часть армии Великого Израиля и Аравийских Эмиратов, и половина всех предателей из орденов.
Валерон вспомнил, что они даже прорвались через противокорабельную батарею только благодаря какому-то чуду. Половина западной её части была разрушена, оттуда флот и сокрушил оставшуюся часть обороны врага, позволив не менее чем сотни кораблей хлынуть в пролив и встретиться практически с таким же количеством вражеских суден.
Пока две стороны обмениваются пробами сил друг друга – обмениваются ударами и посылают одиночные корабли,
