Во всех остальных случаях желания удовлетворялись. Однажды в ее присутствии Тан говорил с фараоном о боевом порядке египетского флота. Госпожа моя тихо сидела в уголке, пока Тан не закончил и не ушел, а затем тихо заметила:
— Говорят, вельможа Тан один из лучших наших военачальников. Не покажется ли тебе мудрым, мой божественный муж, возвести его в ранг Великого Льва Египта и отдать ему под командование войска севера? — У меня перехватило дыхание от такой дерзости, однако фараон задумчиво кивнул:
— Эта мысль уже приходила мне в голову, моя дорогая, хотя он еще, пожалуй, слишком молод для такого высокого поста.
На следующий день Тана вызвали на аудиенцию к царю, и вышел он оттуда Великим Львом Египта и командующим северным крылом войска. Престарелый военачальник, занимавший этот пост до него, получил значительное пособие и теплое местечко при царском дворе. Теперь Тан имел под своим командованием три сотни лодок и почти тридцать тысяч человек. Это назначение делало его четвертым по старшинству в войске, и только Нембет и еще пара старых перечниц были выше его.
— Вельможа Тан — гордый человек, — сообщила мне госпожа Лостра, как будто я не имел об этом ни малейшего представления. — Если ты расскажешь ему, что он получил это звание с моей помощью, я продам тебя первому попавшемуся сирийскому торговцу, — зло пригрозила она.
Все это время ее живот, когда-то такой гладкий и стройный, постепенно рос. Несмотря на все остальные заботы, мне приходилось ежедневно сообщать о течении беременности не только во дворец фараона, но и в штаб флотилии северного крыла войск.
РАБОТЫ на строительстве дворца Мемнона начались через пять недель после того, как фараон повелел мне разработать план. Именно столько времени ушло на него. И госпожа моя, и царь согласились с моими предложениями, так как они превзошли все их ожидания. По красоте это здание должно было затмить все построенное в нашей стране.
В тот самый день, когда началось строительство, контрабандист прорвался через блокаду красного самозванца, подкупив моряков его флота. Он причалил в Фивах с грузом древесины кедра из Библа. Кормчий был моим старым другом и принес интересные вести для нас.
Сообщил, что вельможу Интефа видели в городе Газа. Говорили, что он путешествует с большой помпой, отправляясь на Восток с многочисленной охраной. Таким образом, ему, наверное, удалось пересечь Синайскую пустыню или найти корабль и отплыть из устья Нила на Восток вдоль берега великого моря.
Кормчий принес также другие вести, которые в то время мне показались незначительными, но вскоре они должны были изменить судьбу нашей страны и всех нас, живущих вдоль великой реки. Говорили, будто новое кочевое племя шло из неведомых стран к востоку от Сирии, сметая все на своем пути. Люди мало знали об этом воинственном народе, кроме того, что он изобрел способ ведения боя, доселе невиданный. Кочевники способны очень быстро проходить большие расстояния, и никакое войско не устоит против них.
Вести о врагах, готовившихся напасть на Египет, приходили постоянно, я уже слышал по меньшей мере пятьдесят подобных слухов и не придал этому большого значения. Однако кормчий обычно был надежным осведомителем, поэтому я упомянул Тану о его рассказе, когда мы встретились.
— Никто не может выстоять против таинственного врага? — улыбнулся Тан. — Посмотрел бы я, как они налетят на моих ребят. Мы им покажем, что значит слово «непобедимые». Как их зовут, этих могучих воинов, нападающих подобно ветру?
— Кажется, они называют себя пастушьими царями — гиксосами. — Вряд ли я смог бы так легко произнести это слово, если бы знал, что оно будет значить для нашего мира.
— Пастухи, да? Ну, мои негодяи — не стадо баранов. Их не так-то просто пасти. — И он отмахнулся от этой истории, поскольку его гораздо больше заинтересовали сведения о вельможе Интефе. — Если бы мы точно знали о его местонахождении, я мог бы послать отряд, чтобы схватить и привести его сюда, на суд фараона. Всякий раз, когда я хожу по имениям, которые когда-то принадлежали моей семье, чувствую дух отца где-то рядом. Знаю, что он не успокоится до тех пор, пока я не отомщу Интефу.
— Если бы это было так просто. — Я покачал головой. — Интеф хитер как лисица пустыни. Не думаю, что мы когда-нибудь снова увидим его в Египте. — Когда я сказал это, боги тьмы, наверное, усмехнулись про себя.
С РАЗВИТИЕМ беременности я скоро сумел заставить госпожу оставить множество своих занятий. Запретил посещать больницы и приюты изза опасности заразить себя и убить нерожденного ребенка паразитами или болезнями бедняков. В жаркое время заставлял ее сидеть в беседке, построенной мной в водном саду для великого визиря. Когда она пожаловалась как-то раз на скуку от вынужденного безделья, фараон прислал музыкантов, чтобы ей было веселее, и убедил меня оставить постройку дворца Мемнона и проводить время с ней, рассказывая сказки и обсуждая последние подвиги Тана.
Я настаивал на строгой диете и не разрешал употреблять вино и пиво. Приказал дворцовым садовникам снабжать ее каждый день свежими фруктами и овощами и сам срезал жир с мяса, так как знал, что он может сделать ребенка слабым и толстым. Сам готовил ей еду и каждую ночь, провожая Лостру в спальню, смешивал особый настой трав и соков, который должен был придать силы ребенку. Разумеется, когда она внезапно заявляла, что хочет бульона, сваренного из почек и печени газели, салата с язычками жаворонка или жареной грудинки дикой дрофы, царь тут же посылал сотни охотников в пустыню, чтобы добыть для нее эти деликатесы. Я воздерживался от рассказов вельможе Тану об этих странных желаниях своей госпожи, потому что боялся услышать на следующий день, как вместо того, чтобы вести войну против лжефараона, войско севера отправилось в пустыню охотиться на газелей, жаворонков или дроф.
Приближался срок родов, и я начал тревожиться. Не спал ночами, поскольку обещал царю наследника, но тот никак не ожидал, что его сын родится так скоро. Даже бог может сосчитать дни, прошедшие с начала праздника Осириса. Если бы ребенок оказался девочкой, ничего бы страшного не произошло, по крайней мере я мог бы приготовить фараона к ее преждевременному появлению на свет.
Теперь фараона интересовало все, что связано с беременностью и родами, и на какое-то время этот интерес победил увлечение храмами и гробницами. Мне приходилось почти каждый день заверять его, что довольно узкие бедра госпожи Лостры не будут препятствием для нормальных родов. В отличие от многих суеверных повитух я считал ее ранний возраст чрезвычайно благоприятным для успешного завершения нашего предприятия.
