— Вообрази, Непостижимая, — продолжал вдохновенно вещать скептик, совершенно поглощенный своей лекцией, которая зачаровывала и ужасала меня одновременно. — Вообрази экосистему из чистой энергии, формы жизни, питающиеся за счет движения силы по каналам, которая стекает, но не как река, из более высокой точки в менее высокую, а от высшего потенциала к низшему. Прибавь к подобной системе существа, которые естественным образом привлекают и запасают эту силу, существа, способные перемещать накопленную энергию по этим каналам, словно бушующий поток.
— Значит, когда я, ну или любой другой клановец, путешествует в м'хире, мы… питаем… то, что живет там?
«Ну ладно, — подумала я, — это еще куда ни шло». Подобное представление было несравнимо лучше, чем мысль о том, что за тобой охотится какой-то обитающий в м'хире неведомый хищник. Потом мне вдруг ни с того ни с сего вспомнился приснившийся кошмар — потоки крови, утекающие из меня в м'хир, и моя уверенность несколько поколебалась.
— Мы, драпски, и каресиане тоже, считаем, что в этом измерении существует множество форм жизни, которые обитают и на Благовонном пути. Некоторые сознательно, как вы, другие бессознательно. Думаю, ты простишь мне, если я скажу, что мы не встречали других существ, кроме клановцев, которые искренне полагали бы, что создали эту сущность сами.
Я покачала головой:
— Это заблуждение — всего одно из многих, которые предстоит преодолеть моему народу, Коупелап. Думаю, такой процесс будет, — я помолчала и ощутила, что против воли улыбаюсь, — выглядеть занятно.
— Занятно, Непостижимая? — переспросил Коупелап. — Ты всерьез считаешь, будто клановцы именно так отреагируют на известие, что ваш народ культивируют? Я бы не стал на это рассчитывать.
— Культивируют? Как… — Я судорожно сглотнула.
— Как овощи.
ИНТЕРЛЮДИЯ
В какой-то момент, обнаружил Барэк, тебя все равно одолевает сон, невзирая на грязный пол и паразитов. Поэтому время от времени он ловил себя на том, что опять клюет носом, хотя уже забрался в самый сухой угол и попытался устроиться так, чтобы по минимуму соприкасаться с ретианской архитектурой.
Труднее всего бороться с дремотой стало, когда отключили свет — садд Сарк очень удивился, поскольку уже успел решить, что он будет гореть всю ночь, вероятно, для того, чтобы не дать неугомонному грибку броситься пробовать на вкус новую жертву. Весьма разумно, не мог не признать Барэк.
Совсем рядом что-то чавкнуло, и клановец как ошпаренный вскочил на ноги.
— Если эти твари не безобидны, — крикнул он, чувствуя, что сердце у него готово вот-вот выскочить из груди, — вам лучше бы перевести меня куда-нибудь в другое место или включить свет.
Ответа не последовало. Садд Сарк на ощупь пробрался к двери, но лишний раз старался ничего не трогать — на тот случай, если эти твари успели забраться на стены. Дверь оказалась по-прежнему заперта.
Он на что-то наступил, и это «что-то» с пугающей силой вырвалось у него из-под ног.
— Выпустите меня отсюда! — заорал Барэк, уже не беспокоясь, что о нем подумают.
Садд Сарк безотчетно метнулся в м'хир, хотя и знал, что он, скорее всего, заперт не менее надежно, чем дверь. И мгновенно осознал — нет, не заперт! Но прежде чем клановец успел сосредоточиться и представить ориентир, путь ему преградила другая сущность.
Невыразимо прекрасная и невыразимо желанная — более желанная, чем сама жизнь. Барэк отчаянно пытался остаться в своей камере, зная, что нечаянно наткнулся на нечто неизмеримо более гибельное, чем любой самый голодный грибок.
Но его отчаянные усилия были напрасны — им уже овладел зов более властный, чем тяга к жизни.
Беспомощно подчиняясь ему, садд Сарк толкнулся и вошел в м'хир…
В поисках Избирающей, чья сила неодолимо влекла его на Испытание.
ГЛАВА 43
Стало быть, овощи. Это был способ уложить в голове то, что рассказал мне Коупелап о м'хире и Клане, хотя, как и любая модель чего-то неизвестного, она не объясняла всего до конца. Но звучала вполне правдоподобно.
Я стояла в кабинке освежителя, подставляя лицо упругим струям пены, и прикрывалась рукой, чтобы мыло не лезло в ноздри. Сосредотачиваться на теплых потоках, растекающихся по спине и плечам, было куда приятнее, чем на том, что я узнала, но деваться было некуда.
Чего мне действительно хотелось, так это поговорить с Морганом — он бы помог мне выудить из этого сумбура хоть каплю смысла. Я переключила регулятор освежителя на тонкие колючие струйки воды, чтобы смыть пену, — и задохнулась.
Что-то в м'хире — от одной мысли о присутствии там разума мне становилось худо — воздействовало на клановцев так, чтобы с каждым поколением их сила в м'хире возрастала. Сила-Выбора, как я описала ее скептику, была орудием: связи между матерью и ребенком, между Избирающей и Избранным являлись конечной целью.
Сама Сила-Выбора была чем-то сродни заряду, возникающему в м'хире вокруг Избирающей, причем в молодые годы Избирающей этот потенциал возрастал до тех пор, пока не становился достаточным, чтобы проделать постоянный коридор к силе какого-нибудь не-Избранного мужчины. Если отбросить эмоциональную окраску, то для обитателей м'хира, питающихся за счет этих потоков силы, это было нечто вроде золотоносной жилы.
Однако если вспомнить о погубленных и лишенных будущего не-Избранных, это было страшное проклятие, наложенное на нас без нашего ведома и согласия.
Я включила поток теплого воздуха и принялась обеими руками ерошить волосы, хотя чувствовала, как густые пряди дрожат, стряхивая влагу. Что ни говори, привычка — вторая натура.
То же самое можно было сказать и о привычке считать м'хир личным владением Клана. Но цепляться за подобное было не в моих интересах, и я изо всех сил пыталась уложить в голове странные идеи драпсков.
Особенно учитывая то, что одна из них была зловещим пророчеством относительно моего собственного будущего. Я передала Силу-Выбора Джейсону и избавилась от нее, как мне казалось, навсегда.
Но если верить Коупелапу и его приборам, м'хир восполняет силу, и этот постоянный приток не прекратится до тех пор, пока все не вернется на крути своя.
Пока я снова не стану столь же смертоносной и опасной, как прежде: Избирающей, одержимой тягой испытывать не-Избранных и убивать тех, кто уступит мне в силе.
Включая, возможно, и самого Моргана.
Я вышла из кабинки, чувствуя себя такой же грязной и вымотанной, какой была, когда входила в нее. «Нет», — сказала я себе твердо. В душе у меня была страшная опустошенность, как и в тот миг, когда я впервые узнала о себе всю правду — о том, что я Избирающая, и об опасности, которой я по доброй воле подвергла Моргана.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
