В этом вопросе мы с сестрой так и не сошлись.
— Я не могу поверить, что за всем произошедшим на Покьюларе стоит Совет. Какой смысл им действовать против тебя? Во всяком случае, в открытую.
Последние слова Раэль произнесла с явной неохотой. За последнее время ей пришлось расстаться с множеством иллюзий.
— Что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя, Раэль? — возразила я. — Я же говорила тебе, что скаты рассказывали об экспериментах, которые проводят ретиане. Гвидо обнаружил, что в нападении на меня участвовал ретианин по имени Балтир. Балтир, сестра. Тот, жаболицый, которого притащил на Совет Фэйтлен ди Парс и который должен был снабдить их необходимой технологией, чтобы воспользоваться моим телом и наплодить новых могущественных наследниц Дома Сарков, если бы я не согласилась добровольно или не смогла бы это сделать. Факты, — я положила руку на свой располосованный живот, — доказывают, что они не отказались от этого плана.
— После того, как ты сбежала, — не сдавалась она, — Совет объявил, что им ни о чем не было известно…
— Надо полагать, раскрыв при этом всю свою защиту?
Я помахала рукой, смягчая свои слова. Раэль больше не была мне врагом.
— Это не меняет наших планов. Мы обе знаем, как Совет отнесется к мятежу. Они отреагируют на него так же резко, как на идею появления в м'хире человека. Вторжение Айсы в запретную область им явно не понравится. Пока они будут пререкаться и обвинять друг друга, мы успеем спасти Моргана. — Мне в голову вдруг пришла одна мысль, и я проговорила задумчиво: — Можно еще подключить к этому делу Боумен с ее блюстителями.
— Ты что! — ужаснулась Раэль. — Мало нам того, что они крутятся вокруг вас с Морганом?
— Это всего лишь предложение, — кротко отозвалась я. «Но весьма дельное», — добавила я про себя, готовая пустить против своих врагов все имеющиеся у меня в распоряжении средства.
Сестра взглянула на меня с подозрением. Я улыбнулась.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Тело Барэка все еще лежало в камере, возможно, даже покрытое копошащимися голодными грибками, разъедающими его одежду, плоть и кости. Эта леденящая мысль промелькнула где-то на краю и исчезла, утонув в волне ослепительного счастья.
Она была совсем рядом.
Клановец весь обратился в желание.
Все исчезло, осталось одно отчаянное стремление стать целостным, завершенным, дотянуться до Избирающей, пройти ее Испытание. Сада, Сарк рванулся вперед, не понимая, летит ли он в м'хире или несется по ночному полю. Он стремился к тому свету, к тому сиянию.
И ахнул, дрогнув, — Избирающая почувствовала его приближение и обрушила на него всю свою силу. Это было ее пространство, в которое он вторгся. От него следовало немедленно избавиться.
Инстинктивно, отчаянно Барэк сопротивлялся, зная, что это и есть Испытание, проверка, достоин ли он соединиться с ее абсолютным совершенством.
Он сопротивлялся, но уже понимал, что проиграет, что не достоин такой ошеломляющей силы. В тот самый миг, когда он ощутил, что вот-вот растворится в м'хире, и закричал от горького разочарования в себе, чувствуя ликование Избирающей, что-то вмешалось в их поединок.
Еще одна!
Одного кандидата никогда не предлагали двум Избирающим одновременно. Теперь клановец понял почему — он висел, как кусок металла, попавший в противоборство сил притяжения двух мощных магнитов, не в состоянии двинуться ни в одну, ни в другую сторону.
Мощные магниты, которые почувствовали друг друга, и мысли Избирающих затопила ревнивая ярость. «Это мой Выбор!» — разорвал его слух пронзительный визг обеих.
Садд Сарк почувствовал, как рассудок возвращается к нему, — сила притяжения Избирающих трансформировалась в их поединок. Он силился вырваться из их хватки, но попытки его были тщетными.
Беспомощный, он ощущал, как они терзают друг друга, вырывая сгустки энергии, которые таяли во тьме. Невидимые слезы струились по щекам клановца — их красота меркла, сила иссякала. Они убивали друг друга, схлестнувшись в безумии страсти — как совсем недавно он.
«Помогите!» — взывал он беззвучно, пытаясь вновь обратить на себя их внимание, отвлечь Избирающих от смертельной схватки.
Мысли у него путались, понимать, что происходит, становилось все труднее и труднее. В какой-то миг Барэку померещилось, что грибки из его камеры вместе с ним пробрались в м'хир, что их комья облепили обреченных Избирающих и пожирают их, наслаждаясь этим отвратительным пиршеством, затмевая их сияние.
Он все еще пытался дотянуться до них, потом сдался. Избирающих уже нельзя было спасти, откуда-то он знал это. Садд Сарк чувствовал, что от него остается все меньше и меньше, он истончается, расползается…
Потом из ниоткуда вдруг хлынул поток чистой энергии, странной, но удивительно знакомой — она окружала то, что от него осталось, собирала и сжимала его, пока Барэк не принялся снова корчиться в муках возвращения к жизни. Он почувствовал притяжение, которое, казалось, вот-вот разорвет его разум…
В этот момент его унесло во тьму, какой клановцу не доводилось видеть еще никогда прежде.
ГЛАВА 45
Наш план, как и все остальные мои прожекты последнего времени, натолкнулся на непреодолимое препятствие в лице драпсков. Мои маленькие приятели, похоже, как-то приспособили прибор Коупелапа, блокирующий м'хир, к новым условиям, и теперь изолирующее поле окружало «Нокрауд». Хотя оно, вероятно, не давало другим клановцам обнаружить нас с Раэль, однако и мы с ней не могли воспользоваться м'хиром, чтобы связаться с наблюдателями, да и вообще с каким-либо членом Клана, если уж на то пошло. Что-то это все мне очень напоминало.
Капитан Макайри примчался с «Макморы» в тот самый миг, когда я уже совсем была готова взорваться. Теперь мы лицом к лицу стояли на мостике «Нокрауда», и я не чувствовала себя ни на йоту ближе к разъяснению, чем была на Драпскии.
— Есть и другие способы отправить сообщение, Непостижимая, — упорствовал капитан.
— У наблюдателей нет адресов и линий связи, — горячилась моя сестра.
Ей, бедняжке, все это было в новинку, и Раэль с трудом могла смириться с тем, что учтивые маленькие существа буквально держат нас в плену, утверждая причем, что ради нашего же блага.
Она знала, что говорила. Наблюдатели делились на две группы: те, что охраняли нерожденных, и те, что следили за м'хиром. К первым относились с почтением: им предписывалось вмешиваться в том случае, когда Соединение разрывалось во время беременности — чтобы попытаться спасти разум младенца, несмотря на то что материнское сознание растворялось в м'хире.
Второй же группы по праву боялись все без исключения клановцы. У некоторых из нас определенная часть сознания постоянно находилась — спящая или бодрствующая — в м'хире, и эта часть образовывала сложную систему восприятия, совершенно отдельную от ее обладателя, причем все знания в ней сохранялись, но сам он как личность никак не проявлялся. Он даже не знал, что является наблюдателем. Некоторые полагали, что наблюдатели — следующая ступень нашей эволюции, поскольку они в каком-то смысле реально существовали в м'хире. Но представители как первой, так и второй группы наблюдателей отличались одинаковым собственническим отношением к м'хиру и, соответственно, инстинктом охраны своей территории, который Совет Клана находил весьма полезным. Наблюдатели сами никогда не проявляли инициативу, но молниеносно оповещали Совет, если кто-либо из клановцев переходил установленные им границы поведения. Их мысли производили очень странное впечатление чего-то неискреннего; общение же с ними оставляло в памяти призрачное эхо, незабываемое и леденящее душу. Я лично ни в малейшей степени им не доверяла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
