После того как появились сообщения о таком катастрофическом советском военно-морском наследии, и в связи с нарастающим международным требованием прекратить сброс атомных отходов в море, президент РФ Б. Ельцин в 1992 г. учредил комиссию, которая должна была изучить и доложить ему ситуацию с атомным мусором в районах вблизи бывших советских военно-морских баз. Через год работы комиссия выпустила доклад, который известен под его коротким названием «Доклад Яблокова»[22]. В докладе приводятся подробности об известных советских захоронениях атомного мусора в Северной Атлантике, Баренцевом море, и в Тихом океане. Однако, по мнению Н. Мормуля, «Доклад Яблокова» говорит только о малой толике из общего объема незарегистрированных захоронений.
«Доклад Яблокова» также в общих чертах упоминает об известных ранее по данным разведки, а также из обнародованных адмиралом Мормулем сведений о нескольких серьезных происшествиях на реакторах подводных лодок, в том числе и о происшествии в бухте Чазма.
Этот страшный инцидент случился 10.08.1985 г., когда на базе Тихоокеанского флота Шкотово-22, что примерно в 50 километрах к северу от Владивостока, на борту атомной подводной лодки К-314 началась неуправляемая самопроизвольная цепная реакция деления урана. Инцидент произошел во время смены топлива в активной зоне атомного реактора ударной подводной лодки «Проект 671» (но классификации НАТО — класс «Викгор-1») — через пять месяцев после столкновения лодки с американским авианосцем «Китти Хок». При подготовке к смене топлива была обнаружена утечка из-под крышки реактора — дефект, который обычно устраняется в сухом доке. Однако, стремясь сэкономить время, команда лодки и рабочие судостроительного предприятия попробовали выполнить ремонт на лодке, которая находилась на плаву.
В процессе подъема крышки реактора, что требовалось для удаления отработанного топлива, рабочие случайно извлекли два топливных стержня, что вызвало неуправляемую цепную реакцию деления, в результате чего крышку реактора весом в одну тонну подбросило вверх на высоту более 100 метров, потом она упала опять на лодку. Взрыв разметал радиоактивное топливо и тела десятерых рабочих и матросов по бухте. От взрыва в воздух поднялось ядерное топливо и решетчатая ловушка-поглотитель нейтронов, образовав громадный шлейф заражения, содержавший в себе примерно 4 кубометра высокорадиоактивного материала; этот шлейф накрыл площадь, равную по площади территории, зараженной после трагедии в Чернобыле, и вытянулся на 6 километров в сторону Владивостока. Вскоре после взрыва рабочим и морякам приказали навести порядок на месте происшествия и помалкивать об инциденте.
Как рассказали свидетели, после того как возгорание было ликвидировано, ворота предприятия были закрыты, а рабочим, участвовавшим в уборке места взрыва, было приказано сбрить волосы, сдать одежду и несколько раз принять душ. Останки тел десяти погибших вместе с другими зараженными предметами были захоронены в специально подготовленных ямах. С лодки сняли реакторы и, отбуксировав к дальнему пирсу, там и оставили. В 1994 г. она все еще находилась у этого пирса. Подробное описание этого происшествия было вырезано цензорами до публикации книги Мормуля.
Согласно официально приводимым данным «Доклада Яблокова», четыре цельных корпуса подводных лодок лежат на дне Атлантического океана (К-8, К-278 и К-219) и Карского моря (К-27), на дне моря покоятся и восемнадцать атомных реакторов, имеющих разные степени повреждения. Помимо этих чрезвычайно опасных объектов, дно Мирового океана усеяно тридцатью восемью ядерными боеголовками, из них тридцать штук лежат на глубине 6000 метров у Бермудских островов. Эти боеголовки, находящиеся внутри корпуса лодки, затонули вместе с ней. Это была первая в истории гибель ПЛАРБ в море, и этой лодкой оказалась К-219 «Проекта 667» (по классификации НАТО — класс «Янки»),
Нестабильное жидкое ракетное топливо послужило причиной нескольких инцидентов на советском ВМФ. В одном из таких случаев, произошедшем на аналогичной лодке класса «Янки», имевшей ракеты большей дальности полета, но заправленные все тем же жидким топливом, экипажу лодки, во избежание взрыва на борту, пришлось открыть крышки ракетной шахты и отстрелить одну баллистическую ракету с атомной боеголовкой в Тихий океан. Несколькими днями позже лихорадочные усилия ВМФ увенчались успехом, и отстреленная боеголовка была поднята.
Многие годы официальным ответом ВМС США и советского ВМФ на критику по поводу затопления атомных отходов являлось утверждение о том, что лучшим местом для захоронения старых реакторов и боеголовок является глубокая грязь на морском дне—чем глубже, тем лучше. Да, говорят специалисты, это верно, но только в том случае, когда контейнер, в котором находится реактор, или корпуса ракет, загерметизированы и не имеют механических повреждений. Однако как долго такие контейнеры могут оставаться на дне моря в их неизменном состоянии? ВМС США тщательно следят за состоянием придонной среды вблизи останков затонувших американских атомных подводных лодок «Трешер» (SSN-593) и «Скорпион» (SSN-589) — единственных американских лодок, потерянных в результате происшествий на море, и публикуют результаты каждые несколько лет.
В 1991 г. Россия унаследовала от СССР самый большой в мире флот атомных подводных лодок — 245 единиц, и должна была решать в будущем неизбежную задачу по выводу этих лодок из боевого состава ВМФ и их последующей утилизации. В докладе, выпущенном в 1996 г. организацией «Фонд Беллона» — норвежской группой, контролирующей состояние окружающей среды и имеющей свои отделения в России, выражена международная озабоченность относительно того, что российские ядерные объекты представляют серьезную экологическую угрозу соседним регионам и что Россия неспособна и не хочет вкладывать средства для исправления ситуации. Доклад вызвал такое раздражение в политических кругах России, что российский участник исследований и работы над докладом капитан 1-го ранга в отставке А. Никитин был арестован и обвинен в краже секретных материалов, касающихся дислокации атомных подводных лодок и информации по атомным реакторам ВМФ, что считается жизненно важным для национальной безопасности России.
Преемница КГБ, Федеральная служба безопасности России, начала свой неожиданный натиск в октябре 1995 г. арестом отставного капитана 1-го ранга Никитина. Целью подобного поступка, скорее всего, было дать сигнал преимущественно иностранным исследователям, которые относительно безнаказанно мотаются туда и сюда по ранее закрытым военным территориям России, собирая данные для анализа ядерной безопасности и ущерба окружающей среде, вызванного обилием ядерного мусора и практикой его захоронения в советские времена.
Как свидетельствует доклад «Фонда Беллона», утилизация твердых и жидких радиоактивных отходов представляет собой основную проблему, влияющую на программу вывода кораблей из боевого состава. Одной из наиболее серьезных угроз для безопасности является неспособность поддерживать в надлежащем состоянии хранилища отработанного ядерного топлива и радиоактивных отходов.
В 1995 г. бывший командующий Северным флотом адмирал О. Ерофеев заявил, что «вопросы хранения отработанного топлива ядерных реакторов, радиоактивных отходов, списанных подводных лодок, и недостатки в обслуживании лодок, продолжающих нести службу, являются проблемой не только Северного флота, но и Российского государства. Поэтому необходимые действия будут естественными не только для Северного флота, но и для МЧС. Если сегодня не принять мер по разрешению ситуации, то через какое-то время ситуация может стать критической и привести к экологической катастрофе». Кто может знать этот- вопрос лучше адмирала Ерофеева?
Стремясь облегчить проблему демонтажа реакторов, Россия попросила помощи у Запада и получила се. За последние пятнадцать лет американская, норвежская, японская, британская, французская и итальянская программы значительно помогли в разрешении этой проблемы.
По данным «Фонда Беллона», мониторинг радиационной обстановки и чрезвычайное реагирование на ядерные инциденты в местах дислокации Северного флота вышли на такой уровень, что, например, в 2008 г. все потенциально опасные объекты находились под круглосуточным наблюдением. По заверениям А. Пономаренко, координатора «Фонда Беллона» (Мурманск) по ядерной и радиационной безопасности, «легкие проекты», под которыми мы подразумеваем и разрушение подводных лодок, капитально завершены». Тем не менее практически ничего не делается по выводу из эксплуатации надводных кораблей с ядерной силовой установкой, и Россия, похоже, приостановила вывод из боевого состава двух первых крейсеров класса «Киров», которые могут вернуться на службу.
